Рваные валенки мадам Помпадур - Дарья Донцова

Я, совершенно обалдевшая от слов Добровой, особенно от последней фразы, кивнула. Люба обняла меня, неожиданно поцеловала в щеку и нараспев произнесла:

– От тебя зависит мое счастье!

Сделав последнее заявление, она встала и убежала из кафе.

Я впала в ступор. Из задумчивости меня вывел визгливый голос официантки:

– Оплачивать будете или еще закажете?

Я вынула кошелек. Добровой не пришло в голову поучаствовать в оплате. Ерунда, конечно, но это не с самой лучшей стороны характеризует Любу. Почему мадам Доброва решила, что после кончины непременно попадет в рай? По моему мнению, ее с букетом из колючей проволоки встретят в аду черти.

Сев в машину, я позвонила Димону и рассказала о беседе.

– Ну и баба! – разозлился хакер. – А у Бутрова точно онкология?

– Она так сказала, – ответила я.

– Что-то ее заявления не вызывают доверия, – протянул Димон. – Вот жаба!

– Ты о чем? – насторожилась я.

– Шарюсь по базам в поисках тех, кто находится на онкологическом лечении, и вижу, что не вся инфа есть в электронном виде, – разочарованно пояснил Димон, – крупные центры обзавелись компьютерами, а в мелких по старинке ручкой по бумаге шкрябают. Пока о Бутрове ничего нет.

– Только не говори, что мне придется к нему ехать, – испугалась я. – Что прикажешь у профессора спросить? Вам и правда предстоит скоро умереть?

– Не дрейфь, – успокоил Димон. – Иного выхода нет.

– Я обещала Любе не выдавать ее тайну, – захныкала я. – И у нас совещание с Иваном в офисе.

– И правда! Совсем забыл, – воскликнул хакер. – Шевели колесами, у Приходько пунктик на почве опозданий. Он меня сегодня весьма загадочно спросил: «Тане понравился будильник?»

– А ты что ответил? – засмеялась я, выруливая на шумный проспект.

– Соврал, как сивый мерин! – отрапортовал Коробок. – Мол, Татьяна кричала от восторга, прыгала по квартире, прижимая к обнаженной груди пластмассовую кошку, танцевала ламбаду!

– К обнаженной груди? – повторила я.

– Ну, типа, ты от счастья одеться позабыла и голяком по хате носилась, – серьезно ответил Димон.

– Ты идиот? – разозлилась я. – Мне никогда не придет в голову так буйствовать из-за часов.

– Шутка, – заржал хакер.

Я вставила мобильный в держатель. Коробок хороший человек, верный товарищ, а как специалисту ему нету равных не только в России. Попросите Димона найти любую информацию – и через сутки получите желаемое. Впрочем, двадцать четыре часа Коробку понадобится на розыск формулы ракетного топлива или кодов доступа к ядерному чемоданчику, который за американским президентом носит специально обученный офицер. Почему я заговорила о заокеанском руководителе государства? Так ведь речь идет о сутках! Российские секреты Димон разведает намного быстрее. Но у него есть мерзкая манера подшучивать надо мной.

Глава 13

В комнату с круглым столом я влетела, опоздав на пять минут, поймала укоризненный взгляд босса и замела хвостом:

– Простите, повсюду пробки.

– Машина оборудована спецсигналами, – не замедлил напомнить шеф.

Это правда, но я очень не люблю распугивать толпу воем и кряканьем, использую моргалку-мигалку-матюкалку только в случае экстренной необходимости. А сегодня я устала, отчаянно хочу спать, не жду ничего хорошего от предстоящего совещания, поэтому ляпнула:

– Собрание не космический спутник: если стартует чуть позднее, с орбиты не сойдет. Неприлично сгонять простых водителей с полосы из-за простой беседы.

Димон пнул меня под столом, мои ноги, переставшие было чесаться, незамедлительно засвербели. Я скорчила Коробку рожу. Блохи заснули, их погрузили в сон ошейники, намотанные на мои лапки, а хакер своим толчком разбудил паразитов, и они вцепились в меня с утроенной силой. Приходько сделал вид, что не услышал страстной речи подчиненной.

– Начинайте. Таня, докладывай Ивану Сергеевичу.

– Да, пожалуйста, – нервно попросил клиент. – Скажите что-нибудь хорошее. Вам удалось переубедить Любу?

– Боюсь, вас ждут не очень приятные новости, – осторожно произнесла я, – по моему мнению, Любовь психически нездоровый человек, ей необходимо специальное лечение.

Иван заморгал, а я весьма обстоятельно рассказала про историю с «желудочной волчицей», дедом Назаром и про уверенность Любы в своей скорой смерти.

Когда поток сведений иссяк, Добров начал стучать ладонью по столу и твердить:

– Бред, бред, бред.

– Вы правы, – поспешил согласиться Приходько. – Поэтому мы и ведем речь о душевном дискомфорте вашей жены. Ей требуется помощь профессионала.

– И возникает новый момент, – встрял Димон. – Кто затеял историю с проклятием? Кому понадобилось убивать невинных людей?

Иван Сергеевич отпрянул в сторону:

– Убивать?

– Ну да, – кивнул Коробок. – Мы в курсе, что деда Назара наняла некая личность, установить ее пока не смогли. Старику заплатили за предсказание, он пообещал смерть членам археологической группы. Причем даты кончины Галины Бутровой, Майи Матвиенко и Владимира Каминского пенсионер назвал точно, в случае Любови число не было озвучено, об уходе из жизни профессора он тоже сообщил в обтекаемой форме. Можно считать этот спектакль просто дурновкусием, но две женщины и мужчина умерли. Назар тоже покойник. Мы имеем дело с хорошо спланированными убийствами. Вопрос: на кого открыт сезон охоты? Кто основной объект? Преступник хотел лишить жизни одного человека, а остальных убил, чтобы представить его смерть как последствие проклятия? Или ему нужно убрать всю компанию? На мой взгляд, Любу необходимо спрятать, она в зоне риска, вполне возможно, что ваша жена – следующая жертва.

– И Бутров в опасности, – напомнил Приходько. – Ему следует все рассказать.

– Алексей Николаевич тяжело болен, – напомнила я. – Скорее всего, преступник не станет на него нападать, подождет естественной кончины ученого. Люба сказала, что ее начальник совсем плох, у него онкология весьма агрессивного порядка, практически не поддается лечению.

– Эй, вы себя слышите? – закричал Иван. – Мне по барабану, почему и кого убили! Речь идет о жизни моей девочки! Любу отличает повышенная эмоциональность, она может зарыдать при виде бродячей собаки, заплакать во время кинофильма, я запретил ей смотреть новости. Где-нибудь катастрофа – жена за валокордин хватается. Ей свойственно то впадать в депрессию, то носиться со счастливой улыбкой.

– Это смахивает на легкую форму биполярного расстройства, – бормотнул Димон.

Иван Сергеевич осекся и уставился на Коробка. Хакер поспешил дать объяснение:

– Маниакально-депрессивный психоз характеризуется резкой сменой настроения больного. В маниакальной стадии он невероятно активен, практически не спит, не способен верно оценивать время, назначает на один час восемь встреч, фонтанирует идеями. Потом наступает депрессивная фаза, и человек ложится в постель, не имеет сил встать, говорит о самоубийстве. Две крайние точки, середины нет. Если Люба так себя ведет, ее надо срочно вести к психиатру.

– Да…ть мне на то, как она выдрючивается! – заорал Иван Сергеевич. – Надя умирает! Вы должны заставить ее мать сдать костный мозг! Чертова страна! В ней необходимо получить согласие донора на изъятие трансплантата! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Привязать бабу к столу – и действовать!

– Извините, – залепетала я. – Ваша жена неадекватна. Вдумайтесь, она по идиотской причине отказывается спасти собственного ребенка. Это свидетельствует о душевном заболевании.

– Мы очень вам сочувствуем, – ожил босс, – но у женщины с психическими отклонениями никто не возьмет костный мозг. Закон охраняет права человека с такими проблемами.

– А Надя? – прошептал Иван Сергеевич. – Как насчет ее прав? Девочка умрет, потому что у матери крыша съехала?

– Вашей жене досталось много ударов судьбы, – сказала я. – Смерть сына, болезнь дочери, вот она и сломалась.

– И что делать? – беспомощно спросил Добров.

Мне стало его жаль. На него ведь тоже свалилось несчастье, а мы стараемся спасти его брак с Любой, лжем тут про ее биполярное расстройство, идем на поводу у лгуньи.

– Будем надеяться, что новое лекарство поможет, и надо активизировать поиски донора, не родственника, – посоветовал Коробок. – Я могу разместить информацию по всему Интернету.

– Интернету… – протянул Иван Сергеевич и встал. – Ну, спасибо. Я пойду.

– Вы куда? – насторожился Приходько.

Добров усмехнулся:

– Уж не гулять по глобальной сети! Хотите знать, что я сделаю? Насрать мне на права Любы! Плевать на ее сумасшествие! Заплачу докторам, пусть возьмут анализ у нее силой! Привяжут бабу к операционному столу и заберут костный мозг. Потом я ее вылечу, найму психиатров-психологов. Но завтра с утра с ней проведут все манипуляции. Я не могу смотреть, как умирает девочка. Пусть моя жена лишилась ума, значит, она станет первым сбрендившим донором.