Марк Твен - Морис Мендельсон

И все же рабство в Ганнибале и повсюду в Миссури, как и в более южных штатах, едва ли заставляло Сэмюела Клеменса задумываться надолго. Порою не без презрительной усмешки он говорил об индейцах и прибывавших в Америку иммигрантах.

Два десятилетия спустя писатель охарактеризовал себя самого в возрасте девятнадцати-двадцати лет как невежду, глупца, нетерпимого человека, эгоиста.

В ранней молодости Сэмюел Клеменс и впрямь не очень хорошо разбирался в том, что творится на свете и в его родной стране. Он действительно был несколько эгоистичен, своеволен и самоуверен. Как и тысячи других американцев его возраста — и не только его возраста, — он был озабочен в ту пору главным образом поисками профессии.

Юноша, который весною 1857 года внезапно пришел к убеждению, что он должен стать лоцманом на Миссисипи, никогда не забывал о трагической судьбе своего отца — судьбе, которую на глазах у него собирался повторить старший брат Орион.

Сделавшись лоцманом, он, Сэм, добьется решительно всего, чего только можно желать. С детства ему и его друзьям внушали, что нет выше положения, чем то, которое занимают пароходные лоцманы. Вот кто истинно независим — эти люди, ведущие суда по капризной, изменчивой реке! Даже капитан не имеет права вмешиваться в их действия.

К тому же лоцманы — обеспеченные люди. Во всей долине Миссисипи никто, пожалуй, не получает таких высоких окладов. Даже самому лучшему наборщику или печатнику далеко до лоцмана.

Лоцман на Миссисипи действительно занимал тогда особое место среди людей труда в Америке. Он не был нищим фабричным рабочим или старателем, всецело зависящим от случайностей, обреченным на всякие невзгоды и муки, пока не придет удача (а если она вовсе не придет?!). Он получал регулярную и необычайно высокую заработную плату. Он жил в довольно комфортабельных условиях, а работа его была даже увлекательной.

Привилегированное положение, в котором оказались лоцманы в канун Гражданской войны, было, разумеется, временным и объяснялось сложившимися тогда обстоятельствами. Пароход в тех краях еще был единственным дешевым средством транспорта на большие расстояния. Миссисипи еще не оборудовали сигналами, необходимыми для вождения судов. Опытные лоцманы, знавшие реку, были наперечет.

Мастера лоцманского искусства на Миссисипи сумели создать для себя монопольное положение, энергично и смело защищали свои привилегии.

Прошло всего несколько лет, и война положила конец «золотому веку» лоцманского дела. Положила конец не только потому, что сделала невозможным регулярное пароходное движение. Вскоре Север добился победы почти во всей долине реки Миссисипи, и пароходы снова двинулись в путь. Но после войны река покрылась сетью сигналов, и лоцманы перестали быть кудесниками. Их монополия была разрушена. К. тому же железные дороги успешно конкурировали с речным транспортом.

О достоинствах и тяготах лоцманского ремесла — нет, не ремесла, а искусства — Сэмюел Клеменс упорно думал на протяжении всего долгого пути из Цинциннати в Новый Орлеан. Пароход «Поль Джонс», на который ему случилось попасть, шел медленно. Но молодой человек, собиравшийся поехать в Южную Америку, не скучал. Как всегда, его радовала возможность побеседовать с новыми людьми, расспросить их о том, о сем, услышать какую-нибудь еще не знакомую историю о Финке или Крокете, обменяться несколькими шутками. Приятно было и просто отдохнуть на палубе. После долгой и мрачной зимы, проведенной у наборной кассы, за трудом, который уже перестал радовать и стал только средством добывания денег на еду и квартиру, хорошо было глядеть на плывущие мимо зеленые берега, улыбающуюся речную гладь. Хорошо было никуда не спешить и греться под ласковым весенним солнцем!

Гуляя по палубе «Поля Джонса», Сэмюел Клеменс стал присматриваться к тому, как вел пароход обитатель лоцманской рубки, высоко взнесенной над палубой. Лоцман уверенно приближал судно то к одному, то к другому берегу, спокойно вел его даже в кромешной тьме. В любое мгновение, казалось, перед самым носом парохода мог возникнуть берег, и тогда — катастрофа, гибель судна и, может быть, людей.

Сэм понимал, что сделаться лоцманом не просто. Лоцман обязан досконально знать всю Миссисипи или по крайней мере самый оживленный ее участок — от Сент-Луиса до Нового Орлеана. А между этими городами около двух тысяч километров.

Пришел день, когда худощавый пассажир с приятным лицом и шапкой каштановых (или, точнее, рыжеватых) волос осмелился подняться в святая святых лоцмана.

Молодой человек обратился к лоцману Горасу Биксби с вопросом: не согласится ли тот научить его лоцманскому делу? Биксби отказался: возиться с учениками канительно и невыгодно.

Но во время завязавшегося разговора Клеменс установил, что у него и Биксби есть общие знакомые. Оказалось к тому же, что рыжеволосый молодой человек обладает высокими моральными достоинствами — он не пьет, не играет в азартные игры и даже не жует табак, хотя и курит.

В конце концов Биксби согласился взять ученика. Впрочем, это будет стоить больших денег. Сможет ли молодой человек достать пятьсот долларов?

За такую сумму можно было в то время купить маленькую ферму. Предложение Клеменса принять в оплату тысячи две акров «земли из Теннесси» было лоцманом отвергнуто.

Ему нужны только наличные.

В Новом Орлеане Сэмюел Клеменс узнал, что судна, на котором он мог бы отправиться на Амазонку, все равно нет и в ближайшее время не предвидится. Он вернулся тем же пароходом «Поль Джонс» в Сент-Луис. У зятя Сэм взял взаймы сто долларов и передал эти деньги в качестве задатка Горасу Биксби.

Так Твен еще раз стал учеником, на этот раз учеником лоцмана, «щенком». Разумеется, жалованья он получать не будет. По существующему обычаю, пароходный повар обязан кормить и лоцмана и его ученика. Но не во время стоянки. Значит, нужно немного подрабатывать, чтобы иметь возможность купить пищу в дни между рейсами. Ну что ж, ученик Клеменс согласен и на это.

Лоцман, в руки коего попал будущий писатель, был человеком незаурядным. Большая часть реки, но которой он из года в год водил пароходы, протекала по рабовладельческим штатам. Биксби, однако, был противником невольнических порядков. Когда началась Гражданская война, этот мужественный человек повел военные суда против южан.

Для того чтобы стать лоцманом, нужно было изучить берега Миссисипи со всеми их извилинами, изучить дно реки, каждую мель, чуть ли не каждое свалившееся в воду дерево. Миссисипи следовало знать и в полную темень и в лунные ночи, когда все кажется призрачным, обманчивым. Надо было помнить к тому же, что Миссисипи непостоянна и капризна. Там, где недавно был остров, сегодня уже простирается водная гладь, проливы между островами внезапно оказываются несудоходными, берега осыпаются. Иногда Миссисипи вдруг пробивает себе новое русло, сокращая на много километров свой путь.