Вектор Пути. - Степан Мазур

На благо прогресса.

Но видимо хозяева тарелки хотели вернуть свой аппарат. Почти год вокруг космодрома происходило столько событий классифицирующихся как «явления НЛО», что Антиситеме пришлось расширять космодром и глубоко под землёй. Там и происходило изучение летательного объекта. И двигатели нового создаваемого корабля были сконструированы с Их технологий. Кого «их», структура так и не разобралась. Только Даниил Харламов на Совете упрямо твердил о трёх расах, но ничего толком объяснить не мог. Конечно, Дмитрий верил о его рассказам о путешествиях по Луне, ведь собственная семья не раз сбивала скептический настрой напрочь, но подтвердить как-то иначе слова одного из Совета не представлялось возможным. Потому эту тему разговора не развивали, постепенно привыкнув к нло над космодромом.

— Да. За тарелкой. В тайге всё пригодится.

— Ты понятия не имеешь, какую ценность для науки она имеет, — начал было Дмитрий.

Сёма сделал просящие глаза, как щенок у стола хозяина за лакомый кусочек.

— Я же верну. Туда и обратно. Честно. Вы же не сильно её порезали? Запчасти на месте?

— На месте. Её невозможно порезать. По-крайней мере нашими методами. Едва внутрь забрались. И то лишь два раза. «Дверь» открывается только под воздействием сильнейших электромагнитных полей. А это весьма энерго-затратно. Даже для Космодрома. Знаешь, какой потом счёт пришёл?

— Я оплачу. Но вы ошибаетесь, она открывается не только под воздействием электромагнитных полей.

— А что ещё? — Приподнял бровь Дмитрий Александрович.

— Простой приказ мозга, — улыбнулся Сёма. — Но каждому своё. Можно и магнитами, наверное. Не пробовал. Я не до конца понял принципы управления. Мне волевой посыл приятней и доступней, это вы все тут извращенцы от науки.

— Как ты можешь её брать, если даже не совсем понял, как ей управлять! А вдруг разобьёшь…ся?

Разволновавшись, Дмитрий уронил рюмку. Коньяк и стекло разлетелись-разлились по белому полу.

— Ты был не в себе! — Не обратил внимания на потерю отец. — На сильном эмоциональном подъёме. Возможно, это разблокировал некие участки в мозгу, что позволило…

«Рассказать ему о пришельце? Нет, и так весь на нервах», — быстро прикинул Сёма.

— Ты сейчас тоже не в себе немного, но это пройдёт, папа. Хомо обыкновенный ещё долго не сможет управлять чем-то подобным. У человека слишком много блоков в голове, что на эмоциях, что в состоянии аффекта. А я часть снял. Ну, меня ещё в детстве уронили, потом ещё попинали для порядку, но я вспомню, как управлять, не переживай.

— Да зачем она тебе?! Ты прекрасно знаешь, где купол… брата.

— Дело в том, что тарелка генерирует поле, опрокидывающее физические законы. Я думаю, это поле поможет мне пробить купол. Я же пытался сам, не получилось. А сейчас надо, отец, надо. Время такое, что всё нужно и сразу.

Дмитрий прищурился, не столько вслушиваясь в болтовню блондина, сколько в общий смысл.

— То есть ты знал о поле и нам ничего… А мы тут года…

«Если вам всё рассказывать — поседеете. Я же берегу тебя, отец. Зачем тебе знать, что находится на другой стороне Луны?».

— Да вы хоть смогли её «завести»? — Обронил вслух Сёма.

Дмитрий опустил голову, словно провинившийся ученик, тихо ответил:

— Нет.

— Вот. Так что учиться вам ещё и учиться… Пап, скоро верну. Где она? В катакомбах?

Блеск в глазах голубоглазого сына так просто не возникал. А когда возникал, Сёма по обыкновению начинал чудить. И эти причуды странным образом открывали перед ним некие новые возможности, разобраться в которых не представлялось возможным всему научному отделу Антисистемы. Чаще просто принимали как есть.

— Я…покажу, — смирился Дмитрий с потерей самого важного экспоната своей научной выставки.

Быстро побрели по помещениям, свернув к лифту. Кабина доставила под землю. Автоматизированная охрана проверила и перепроверила. У последней двери, не до конца доверяя автоматике, дежурили двое охранников.

Дмитрий перекинулся с ними парой слов, и дверь распахнулась, зажёгся свет по всему периметру обширного помещения.

Она стояла посреди просторного зала. Старая Сёмина знакомая, вокруг которой за последние несколько лет только сегодня не суетились люди в халатах, ставя бесконечные опыты, тестируя, измеряя, проверяя и перепроверяя, едва ли ни пробуя гладкую поверхность на вкус.

Серебристый сплав чуть заметно блестел. Он не отражал света ламп, скорее излучал свой, но слишком слабый, чтобы разогнать что-то большее, чем сумерки.

— Ладно, лети, — вздохнул Дмитрий. — Запустишь, и я вскрою потолок.

«Надо будет придумать какую-нибудь альтернативу асфальту над головой, если он будет летать на ней больше чем раз. Не сомневаюсь, что запустит. Сёма полон причуд», — додумал Дмитрий Александрович.

— Я быстро, пап. Туда и обратно. Моргнуть не успеешь. — Кивнул отцу Сёма и подбежал к летающей тарелке.

Секунд десять блондин просто стоял рядом, видимо пытаясь что-то вспомнить. Дмитрий видел только спину и склонённую голову. Потом рука коснулась металла и… дверь открылась.

— М-да, придётся переоборудовать короб под ангар, — хмыкнул отец.

Сёма махнул на прощание и исчез внутри. «Дверь» тут же закрылась. Это словно был живой металл, на какое-то время создавший проход, а затем закрывший, затянувший его. Без зазоров.

Дмитрий пробежался пальцами по клавиатуре, ввёл двадцатизначный пароль из вязи бессмысленных букв и цифр. Четыре массивные плиты над головой, разрывая асфальтовое покрытие, поползли в стороны, обнажая подземное обиталище солнцу.

Глава космодрома не особо удивился, когда тарелка засветилась бледно-голубым и легко оторвалась от земли. Затем, покачавшись из стороны в сторону, словно настраиваясь, резво рванула вверх.

— Ну, дети, — вздохнул Дмитрий.

Глава 8 — Миротворец -

Небольшой водопад урчал, излечивая уставшую душу. Чистый, холодный поток огибал поросшие мхом камни и ниспадал в углубленную столетиями яму. Запах озона носился в воздухе, как во время грозы. Деревья по краям водостока доносили слова ветра и помогали услышать себя. Двое существ возлежали на мягком ковре проросшего, тысячелетнего дуба, который упал так давно, что давно должен был обратиться в пыль леса. Было мягко и спокойно. Хищники леса знали о присутствии двоих чужаков, но не дерзали приблизиться, даже гнус не тревожил покоя посетителей дебрей. От них почти зримо исходило ощущение внутренней силы.