Сказочные повести. Выпуск третий - Анатолий Алексин

— Сегодня у нас день закрытия! — громко в рупор объявила Снегурочка. — Закрывается Страна Вечных Каникул, закрывается ее столица — Докмераб, закрывается «Стол заказов»!

Когда я вышел на улицу, дощечек со словом «Ремонт» у входа уже не было.

«На дне закрытия я сегодня уже побывал. Может быть, успею еще и на день открытия!» С этой мыслью я, «вылеченный» и «отремонтированный», помчался по тротуару, размахивая портфелем.

И вскоре очутился на той самой дороге, по которой я мог бы идти зажмурившись, если бы в моем городе по тротуарам не спешили пешеходы, по мостовой не мчались автомобили и троллейбусы и на каждом углу не подмигивали бы своими разноцветными глазами светофоры.

Сказки кончаются благополучно: одни свадьбой, другие пиром. И такими, к примеру, словами: «Я там был, мед-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало…» По случаю своего возвращения из Страны Вечных Каникул я тоже закатил пир, если не на весь мир, то по крайней мере на весь двор. Тут-то и пригодились мне все призы и подарки, от которых (о, чудо!) меня как-то сразу вновь перестало тошнить.

Меда и пива не было, но были медовые пряники. И я там был, чай с пряниками пил. По усам ничего не текло, потому что усов у меня тогда еще не было, но в рот попало. И немало!..

Через много лет…

Вчера в нашей квартире раздались три торопливых, словно догоняющих друг друга звонка. Я побежал открывать дверь так стремительно, как бегал, услышав эти звонки, раньше, много-много лет назад… Соседка изумленно протерла глаза: ей показалось на миг, что она вместе со мной вернулась в те далекие годы. На пороге стоял Валерик… Он приехал в наш город на несколько дней.

Валерик почта не изменился: был таким же маленьким и худеньким, как прежде, словно навсегда остался мальчишкой. Только на носу появились очки, и от этого, как сказала мама, «лицо его стало еще интеллигентнее».

Мама почему-то очень смущалась: то называла Валерика на «вы», то на «ты». А один раз даже назвала по имени-отчеству. Когда он закурил, она вскрикнула: «Ты куришь!» — как вскрикнула бы много лет назад, когда мы были школьниками…

Мы с Валериком подошли к окну и выглянули во двор, где было все то же футбольное поле и та же крокетная площадка.

Валерик неожиданно повернулся ко мне и голосом заклинателя произнес:

— Смотри на меня внимательно: в оба, глаза! Слушай меня внимательно: в оба уха!

И я вдруг вспомнил, как однажды, в последний день каникул, сказал Валерику-гипнотизеру: «Ах, если бы эти каникулы никогда не кончались!»

Валерик тогда вот так же, как вчера, пристально взглянул на меня и голосом заклинателя произнес: «Смотри на меня внимательно: в оба глаза! Слушай меня внимательно: в оба уха! Вообразим, что твое желание сбылось! Что тогда будет? Все начнется с Дома культуры медицинских работников, куда ты сегодня идешь на Елку!..»

И он стал придумывать сказку — ведь я уже говорил вам, что он был сочинителем и фантазером. А я… Я в тот день провалился в Страну Вечных Каникул… Как проваливаются в сон. Как иногда погружаются в мечту, может быть, вздорную, но неотвязную.

Наверно, Валерик и правда был немножко гипнотизером: я поверил, что все, о чем он рассказывал мне, случилось на самом деле. Я так твердо в это поверил, что даже сумел сейчас, через много лет, пересказать вам эту историю от своего имени, кое-что, конечно, изменяя и добавляя на ходу.

Рассказывая, я вновь переживал свое детство… И вновь удивлялся, почему Валерик был не подвластен волшебству. Хотя, в общем-то, ясно почему: сказка сама была подвластна ему, его выдумке и фантазии — ведь это он сочинил ее… Впрочем, не все в этой сказке выдумка. Нет, не все…

Кружок юных укротителей у нас был. И Дом культуры медицинских работников тоже был. И Елка там была. Это я точно помню.

В. Макаров

Сказочные приключения Полины и ее друзей

Глава первая

Все кажется другим

Однажды вечером, когда Полина уже укладывалась спать, она вдруг вспомнила, что никто сегодня не читал ей на ночь сказку. И мультфильмов она не смотрела. Словно все обо всем забыли. Она полежала с закрытыми глазами и привстала.

— До чего иногда все кажется другим, — подумалось ей. — Просто ничего узнать нельзя! Откуда взялся этот голубой колокольчик?

Она всматривается в него, и колокольчик вырастает прямо на глазах.

— Такого раньше не бывало!

— Правильно, не бывало, — услышала она, — потому что я раньше не приходил.

Полина взглянула поверх колокольчика и увидела человека, стоявшего у стола.

— Разве ты Резиновая Рука и хочешь задушить меня? — Воскликнула Полина, хотя ей ничуть не было страшно.

— Я знаю такую сказку. Но я хочу рассказать тебе другую. — Сказав это, человек сел в кресло и положил на стол свою шляпу. — Затем я и пришел.

Около него горела лампа и было все очень хорошо видно. Но стар или молод этот человек, трудно было разобрать.

— Где же твоя сказка?

— Моя? О, далеко отсюда. А твоя здесь, под моей шляпой.

Человек приподнял шляпу и тотчас из-под нее выпорхнул голубой мотылек. Он подлетел к колокольчику и вдруг растворился в нем.

— Динь-дон-динь! — Прозвенел колокольчик.

— Но как же вас зовут? В нашем доме живет мальчик Сон. Наверно вы его дедушка?

Странные слова услышала Полина в ответ.

— Я — Старая Табакерка Великого Сказочника.

Полина скинула одеяло и осмотрелась.

Лампу еще не погасили и какая-то книга лежала под ней. В кресле никого не было.

— Кто же это говорил со мной? Волшебник?

Она взглянула на колокольчик, но он молчал.

— А, все равно, — наконец отмахнулась она. — Главное, остался подарочек. Ведь это для меня?

Книга под лампой подмигивала пестрой обложкой, вертелась и вообще вела себя беспокойно. Подарки всегда так ведут себя, чтоб на них скорей обратили внимание.

Читать Полина еще не умела, но что-то подсказывало ей, что эта книга и есть ее сказка.

— Ну-ка, посмотрим, что это за книжечка. Я сама сумею во всем разобраться, без всяких волшебников. Если в книге есть картинки, они мне все расскажут не хуже мамы с папой.

Глава вторая

Палочка-выручалочка

Полина забралась в кресло и раскрыла книгу. На первой странице чернело так много букв, что хотелось поскорее заглянуть на другую. И точно, картинка оказалась на своем месте.

Сейчас мы ее рассмотрим.

На красивой лесной опушке горит костер. У костра сидит человечек в островерхой шапке и подбрасывает еловые шишки в огонь. Полина уже знала, что это приятно сидеть у костра и подбрасывать в огонь еловые шишки. Вот было бы здорово попасть на эту красивую полянку! Она поискала глазами тропинку и незаметно для себя очутилась среди большущих деревьев. Надо идти, а куда? Вдруг выскочила красная стрелка и замигала впереди. Полина сделала несколько шагов по густой траве и увидела среди высокого папоротника белую дорожку. Стрелка показала, что надо идти прямо по ней, и исчезла.

— Это ничего, что я без разрешенья, — сказали сама себе Полина. — Ведь это сказочный лес, и здесь совсем не страшно.

— Конечно, — что сказочный лес, — подтвердил человечек у костра. — Он весь нарисованный. Но шумит как настоящий, даже еще шумнее. Садись на бревнышко, послушай, как шумят деревья. И давай знакомиться. Твое имя я знаю, а я сторож этого леса, Лесовик.

— А от кого вы его сторожите?

— Ни от кого. — Тебе сколько лет?

— Пять. — Полина раскрыла ладошку.

— Значит, скоро будет шесть.

— Скажите, пожалуйста, а волки в этом лесу есть?

— Был один.

— Тот, который проглотил Красную Шапочку?

— Вместе с бабушкой! Тот самый. Но это ужасно древняя история, она живет дальше, далекого отсюда. О волке прибавить нечего — творил невесть что, поделом и наказан.

А Красная Бабушка все так же ходит в гости к своей дорогой Шапочке — то есть я хотел сказать…

— Это, конечно, уже другая картинка, — подумала Полина, посмотрев на Лесовика и на двух каких-то чудаков, которых он радушно приглашал к костру. Первый, когда сел, загремел ржавым железом, а другой зашуршал, как будто он весь был из бумаги. Этот Бумажный, разумеется, был обыкновенный. Просто штаны и рубашка у него были сшиты из газет. Пожелтевшие от времени, газеты изрядно поистерлись, но в руках он держал свежую.

— Только что достал из почтового ящика, — сообщил он. — Почитаем. Ого, есть кое-что новенькое, про эту, как ее…

— Про Бабу-Ягу?

— Про Бабу-Ягу? Разве об этом пишут в газетах?

— О чем же пишут в газетах?

— О других газетах, — что да где напечатали или где да что не напечатали. Такой порядок.