Численность населения 257 человек (ЛП) - Валле Гектор

Смотритель направляется к двери. Мэттьюс хочет задержать его, но Анджелина качает головой. Она знает, что у них нет улик, чтобы задержать его.

— И еще, шериф, — произносит Смотритель у двери.

— Да, Смотритель?

— Спасибо за кофе!

— На здоровье!

Смотритель улыбается, махает и выходит.

— Разве нельзя использовать видео, где он портит статую? — спрашивает Мэттьюс.

— Нет никакого видео! Я блефовала!

Шерифу нужно что-то, что свяжет Смотрителя с убийствами клоунов в городе, но без доказательств у нее связаны руки. Она звонит доктору Мендезу.

— Да, шериф?

— Мне нужно что-нибудь, хоть что-то по делу серийного убийцы клоунов. Что-то по оружию, которое использовалось в преступлении киллером!

— Как раз этим и занимаюсь!

* * *

Позже вечером в другой части города Дэвид выходит на городскую площадь. Он оставил Эми дома после того, как обсудил с ней идею «художественной постановки», где он рисовал панно, а Эми дышала огнем, чтобы сделать краску ярче. Краска пропитана разными растворами, которые при воспламенении меняют цвета, от чего создается новый «динамичный» кусочек рисунка. Идея прекрасная, и они проверяют некоторые варианты, изучая полученные при воспламенении цвета.

Сейчас Дэвиду нужно прогуляться, проветрить голову и придумать свой рисунок, чтобы потом изобразить его.

Вот тогда он и замечает на площади прислоненную к статуе Честера лестницу. Рядом никого нет, и он не понимает, почему кто-то оставил ее. Он подходит и осматривает статую. Следов вандализма нет. Все же ему кажется, что следует предупредить об этом шерифа. Он тянется за телефоном, чтобы написать ей и отправить фото.

— Черт! — думает он. — Я забыл телефон дома! — и спешит обратно.

Вот только не знает одного… за ним следят!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Она входит в клуб, и все взгляды обращаются к ней. Рост около ста семидесяти сантиметров, миниатюрная, с длинными светлыми волосами, обрамляющими ее лицо и спадающими на плечи. Подняв руку, она смахивает волосы в сторону от лица, открывая самые глубокие голубые глаза, которые когда-нибудь существовали. На ней обтягивающее платье, подчеркивающее все ее изгибы от груди до бедер. Каблуки-шпильки издают цокающий звук, пока она проходит по танцполу к бару, вставая рядом с Бо, который сидит и потягивает пиво.

— Джек… неплохо! Сделай двойной!

Бо поворачивается и смотрит на нее. Он изучает ее, скользя взглядом по телу.

— Мне то же, что и ей!

Бармен подает им рюмки, и они осушают стаканы и ставят их на стойку.

— Кто ты, черт возьми? — задает вопрос Бо.

— Ты чертовски хорошо знаешь, кто я! — отвечает Анджелина, садясь и скрещивая длинные, стройные ноги.

Она подает бармену знак, чтобы он повторил заказ.

— Шериф Сент-Клауд, почему… вы без формы?

— Я не всегда ношу форму, иногда и волосы распускаю!

Она наклоняет голову, тряхнув волосами.

— Я не знал, что у тебя есть платье!

— У меня много платьев…

— Ну… Ты определенно «владеешь» этим маленьким черным нарядом!

Анджелина притворно изображает южный акцент и прикладывает руку к груди.

— Ну, я ответственно заявляю, мистер Бо Роджерс… вы знаете, как заставить девушку покраснеть! — и она опрокидывает вторую рюмку.

— К черту пустую болтовню… Хочешь потанцевать?

— Только не наступи мне на ногу!

Он ведет ее на танцевальную площадку. Они танцуют почти всю ночь напролет. Анджелине хочется сесть и еще выпить.

— Вау… Ты танцуешь, красива, материшься как моряк, пьешь словно рыба, хорошо обращаешься с оружием…

— И имею черный пояс третьей степени!

— Если ты можешь готовить как моя мать и трахаться как порнозвезда… скажу, что ты ангел, посланный небесами!

Анджелина выпивает очередную рюмку.

— Снова твой чертов едкий язычок!

— О… Ты говорила с Софи, верно? — и он улыбается.

— Мудак!

— Я скоро. Мне нужно взять тайм-аут.

— Не торопись ради меня…

— Хорошо…

— И вымой руки, прежде чем вернешься!

— Как пожелаешь!

Бо проходит в мужскую комнату. Софи выходит из толпы, встает позади Анджелины.

— Кажется, ты сказала, что я могу его забрать, — шепчет она, делая знак бармену, чтобы налил две рюмки.

— Нет… Я сказала, отвали!

— Сучка! Только вспомни… Я трахнула его первой!

Софи осушает свою рюмку.

— Не играет роли, кто был первой… — Анджелина повторяет ее действие. — Важно, кто будет последней!.. Сучка!

— Туше́!

Анджелина подает знак бармену, чтобы повторил. Софи открывает кошелек, чтобы заплатить, но шериф останавливает ее.

— Твои деньги ни к чему… — она прикладывает руку к груди. — Выпивка… за мой счет! — и опрокидывает очередную рюмку.

— У тебя там значок?

— Сегодня… он мне не потребуется!

Софи выпивает и улыбается.

— Боже, я люблю тебя, сучка!

— И я тебя!

— Удачи с твоим свиданием!

— Спасибо, но она мне не потребуется!

— Побрила ноги?

— Ты права, черт возьми! И белье тоже соответствует!

— Ты надела белье?

Анджелина хитро улыбается.

— Не-а!

Софи ухмыляется и решает оставить Анджелину. Видит Бог, ей нужен был хороший трах, и Бо идеально подходит для этого!

Девушка пробирается к двери, когда Бо выходит из уборной. Он задерживает на ней взгляд и вздыхает.

— Вот дерьмо! Это нехорошо!

Он смотрит в сторону Софи, которая выглядит убийственно.

— Если она не удовлетворит… — одними губами шепчет она, сжав кулак и приложив его к губам и уху, подмигивает. — Позвони мне!

Бо прикрывает глаза и надеется, что Анджелина этого не видит! Она идет вслед за ним.

— Спасительный звонок!

— Что?

— Моя ночь закончилась… Нужно ехать на место преступления!

— Можно с тобой?

— Нет… В следующий раз?

— Договорились!

— О, и Бо…

— Да, шериф?

— Не… звони Софи!

— Есть, мэм! — и шериф направляется к своей машине. — Ну… Ночь закончена! — бормочет Бо, когда Анджелина уходит.

Он возвращается к бару и продолжает пить.

* * *

Шериф Сент-Клауд прибывает на место преступления спустя двадцать минут. На ней все еще маленькое черное платье и туфли от «Ду Ми». Ее заместители уже на месте и ограждают его, а на машинах включены мигалки. Она подходит к багажнику машины и достает пару кроссовок, комбинезон и фуражку шерифа. Убирает туфли в багажник, переодевается и, собрав волосы в пучок, прячет их под фуражку. Затем открывает бардачок, достает значок и пистолет. Не форма шерифа, но она и прежде надевала эту одежду. Сегодня не первая ночь, когда ее срывают на место преступления, и не последняя!

Она приподнимает желтую ленту и проходит прямиком к дому. По одному только адресу можно понять, что новости плохие. И становится еще хуже, когда она переступает порог.

Чарльз стоит там, держа в объятиях свою дочь Эми. Она истерично плачет. Слезы и макияж испачкали его рубашку. На его лице отражена грусть, и он зол как дьявол. Чарльз не сводит с шерифа взгляда, пока она приближается.

— Ты поймаешь этого сукина сына, который сотворил такое… И если волнуешься о нас с дочкой… закроешь меня с ним в камере на пять минут. Просто дай мне… пять… минут, шериф! — говорит он, не дав ей вымолвить и слова.

Кажется, что Чарльз плачет, но он уже выплакал все. Он больше не хочет справедливости. Жаждет лишь возмездия.

Она смотрит в его налитые кровью глаза.

— Позволь мне и моим парням разобраться с этим, Чарльз… Хорошо?

Чарльз скалится.

— Пять… минут!

Он обнимает Эми. Анджелина касается ее плеча, желая успокоить. Это не срабатывает. Шериф входит в дом.

До нее быстро доходит, почему Чарльз жаждет порвать этого парня на куски. Требуется минута или две, чтобы желание охватило и ее. На месте уже присутствовует судмедэксперт.

— Тот, кто это сделал… Животное! Он выпотрошил мальчика, перерезал ему горло и даже отрезал язык! — с уважением шепчет он.