Право на жизнь (СИ) - Сказкина Алена

Пусть это глупо! Пусть подло и эгоистично эссе рисковать благополучием целого народа ради единственного дракона, но…

Рик не умрет!

Рик не вмешается!

Рик не вмешается, потому что я не позволю меченому вмешаться! В грядущем бою убьют меня, не его. Темница Южного Храма пусть не самое комфортное, зато надежное и безопасное убежище.

— Солнце, ты в порядке? Что случилось?

Встревоженный Исхард присел передо мной на корточки, заглядывая в лицо: собрался ловить, если его невеста внезапно решит снова упасть в обморок? Предупредительный, как всегда.

— Дурной сон, — я вымученно улыбнулась, с трудом растягивая сведенные судорогой мышцы. — Похоже, я случайно задремала, и мне приснился кошмар. Прости, если напугала.

Нихамада, не отрывая взгляда от сцены, презрительно скривила губы, но сейчас меня мало волновало чужое мнение о моих манерах. Павайка безуспешно притворялась, что полностью занята спектаклем, но, судя по время от времени стреляющим в нашу сторону глазкам, происходящее в ложе девчонку занимало больше. Селена и не пыталась скрыть интерес, разглядывая меня точно какую-то диковинку.

— Вернемся домой? — предложил Исхард.

— Если можно.

Мне хотелось уйти — куда угодно, даже в негостеприимный родовой особняк Иньлэрт, лишь бы подальше отсюда. Я вцепилась в предложенную руку как утопающий в последнюю надежду на спасение, практически повиснув на северном лорде. К счастью, коридор и фойе пустовали, избавив от любопытных взглядов и лишних шепотков за спиной.

Вряд ли, конечно, получится избежать сплетен: небось, завтра во всех домах будут обсуждать причины, вынудившие южную эссу покинуть спектакль. Пускай чешут языками. Не привыкать.

Порыв ветра ударил в лицо, омыл разгоряченные щеки морозной волной, принес облегчение.

— Возьмем сани? — предложил Исхард.

— Лучше пешком.

За спиной, постепенно удаляясь, сиял праздничными огнями театр. Мы неспешно брели по пустынной улице мимо укрытых снежным одеялом зданий. Чужие окна, мерцающие приглушенным желтым светом, напоминали полуприкрытые веками глаза задремавших драконов. Серебрились заиндевевшие стволы деревьев. Тишина оглушала. Исхард молчал, догадываясь, что мне сейчас не до разговоров.

Ночь, прохладный воздух и прогулка успокаивали. Сердце прекратило попытки вырваться из грудной клетки, ноги — подгибаться. Я хотела забрать руку, но Исхард не позволил.

— Помнишь, однажды накануне Нового года мы гуляли по Франкене? Тебе было лет тринадцать.

— Четырнадцать, — бездумно поправила я.

— Да, как Павайке сейчас, — согласился эсса.

Для девочки, знавшей одни драконьи земли — Южный Храм, Благословенный Дол и Алерот — рядовая, в сущности, поездка представлялась самым настоящим приключением. Наполненный смехом и радостью город, отсутствие толпы вечно чего-то требующих нянек и наставниц, прекрасный принц рядом. Забавно, мое самое первое свидание ничуть не напоминало таковое. Мы веселились с утра до ночи, увлекаемые праздничным карнавалом, ели сахарные леденцы и запеченные в карамели яблоки, катались на санях и просто наслаждались жизнью, обретенной на неделю свободой — я от скучных уроков, Исхард от обязанностей эссы.

Уже тогда мне было известно, что однажды нас свяжут брачные клятвы, я войду в дом Иньлэрт законной женой и матерью детей Исхарда, но все равно не воспринимала сопровождающего меня молодого мужчину как будущего супруга, скорее, как любимого старшего брата. И тогда… и сейчас.

Но в четырнадцать лет я, по крайней мере, искренне радовалась жизни, потому что не стремилась притворяться той, кем не являюсь.

— Та неделя походила на сказку, — неожиданно признала я.

— Да, — согласился Исхард. — Ты старалась вести себя как леди, но, по сути, была самым настоящим ребенком — очаровательно наивным, встречающим мир с восхищением… доверчивым.

Дома расступились. Мы вышли на главную площадь с черным затаившимся дворцом Альтэссы на противоположном конце. Тучи разошлись, открыв ночное небо с рассыпанным по нему битым хрусталем звезд. Желтая, как сливочный сыр, луна стыдливо пряталась за тонкой вуалью облака. Споря с ней, дрожало редкое пламя, заключенное в металлические клетки фонарей.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Холодало.

За воротами родового особняка Исхард неожиданно остановился, развернул меня лицом к себе.

— Просто хочу, чтобы ты знала: я всегда выслушаю, если тебя что-то тревожит. Ты по-прежнему можешь доверять мне. Попросить о помощи. Не нужно справляться самой, Солнце.

Желтый круг света плясал на тонком слое снега, покрывавшем камни мостовой, заключал нас в иллюзорную клетку. Руки мужчины легли на плечи, притянули ближе. Губы осторожно коснулись губ.

Ланка, почему бы тебе просто не позволить Исхарду этот поцелуй? Подарить одному из близких друзей несколько минут удовольствия в благодарность за неизменную заботу, за постоянные волнения. Ты ведь искренне желаешь северному лорду счастья?

Не могу. Я хотела бы составить счастье Исхарда, но не могу.

Хорошо это или плохо, что нельзя любить по приказу? Если бы человек умел управлять чувствами, не случилось бы сотен трагедий и тысяч разбитых сердец. Но и бессмертных подвигов, величайших произведений искусства, той же легенды об Илоне — их мир тоже лишился бы. Люди не ведали бы ни радости от предвкушения близкой встречи, ни тепла объятий, дарующих ощущение безопасности и покоя, ни окрыляющей эйфории, когда тот, кто очень дорог, соглашается разделить твой путь и твое небо. Самой жизни в том виде, в котором мы ее знаем сейчас, не станет, если любовь утратит свою иной раз непомерно высокую цену.

Не получив ответа, северный лорд отступил. Вздохнул.

— Понимаю. Тебе требуется время, чтобы забыть Риккарда, да? Я готов ждать, пока ты снова научишься доверять, Солнце. Поймешь, что не все вокруг предатели и лжецы, как он.

Единственная лгунья здесь я.

— Рик не предавал меня, — прошептала, а хотелось закричать.

Почему все, и даже Исхард, так легко поверили в мой обман! Просто им было удобно найти козла отпущения, на которого можно свалить собственные оплошности?

— Что ты сказала? — не расслышал эсса.

Я стиснула дрожащие губы, сдерживая стремящуюся сорваться с них правду, покачала головой: «ничего». Есть известное старое выражение — loaret' n’enar[2]. Помни о смерти. В моем случае, нужно помнить, скорее, о будущем. Не наделать роковых ошибок.

Мой долг сейчас — находиться рядом с северным эссой, и ради него самого в том числе. Но, Хаос, я не думала, что притворяться невестой друга окажется так сложно. Благо тот искренне переживает об одной непутевой девице и, уважая мои «душевные терзания», пока не спешит пользоваться правами, что подарила ему помолвка. Вопрос, сколько еще я смогу прятаться за надуманными оправданиями, прежде чем обстоятельства потребуют сблизиться с Исхардом.

Loaret' n’enar, e’ssa.

Я помню, и сделаю все, чтобы защитить тех, кто мне дорог, заплачу любую назначенную судьбой цену, только… Ой!

Что-то с силой стукнуло по затылку — внезапно и весьма болезненно, хорошо, шапка и капюшон плаща смягчили удар. Откуда-то сверху раздался победный вопль. Исхард среагировал быстрее меня, затолкнув к себе за спину и прикрывая от новой атаки.

Очередной снежок эсса успел перехватить и отправить в сторону возвышающийся над двором ледяной крепости. Один из обстрелявших нас близнецов, получив снаряд в грудь, рухнул за стену. Энтузиазма мальчишек это не убавило, наоборот, раззадорило: на нас обрушился целый град.

Исхард активировал простейший магический щит.

— Это нечестно, братец-зануда!

— Нечестно нападать на девушку со спины.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мы просто хотели растормошить старшую сестренку. От твоей болтовни, братец, можно с тоски подохнуть.

Растормошить? Думая о будущем, не следует забывать о настоящем. Затылок ныл, но физическую боль гораздо проще вытерпеть, чем ту, что гложет душу. Поддавшись неожиданному порыву, я скатала снежок и под удивленным взглядом Исхарда и одобрительный вой близнецов полезла штурмовать отвесный сугроб.