Должник - Сергей Вольнов

Но еще перед едой занялись медицинскими процедурами. Реверс после недавней стычки с кошкодавами отделался царапинами, Кэс повезло, ее не зацепило, а вот Граф… Касатка обрабатывала рану старшего брата, а Реверс был на подхвате и мог параллельно заняться своими повреждениями. Тварь ухитрилась подсунуть лапу-щупальце под наплечник и когтем пропахать плечо. Обнажив торс, открыли узкую рану с болтающимися лохмотьями кожи. Эти свисающие шматы требовалось удалить, кровь смыть, разрез дезинфицировать и заштопать.

Кэс спросила брата, надо ли обезболивать, но Граф отказался, велев экономить анестетики. Теперь он лежал, закусив зубами ветку, и сдавленно стонал… Со своими порезами Реверс, сняв элементы защиты, стянув верхнюю часть комбеза и шлем, справлялся с помощью абсорбирующего пакета и регенерирующей мази, а Кэс тем временем, срезав лоскуты омертвевшей кожи, обеззаразила и зашила рану. Помощь Реверса не понадобилась, напарник справился, вытерпел.

Обычный эпизод из жизни сталкеров Трота. Первое «не бояться», которому приходится научиться, – боли.

Покончив с лечением, принялись за еду. Граф, употребив лапши и галет, заел антибиотиком, глотнул витаминную капсулу и сообщил, что отойдет за кустик по нужде. Его не было минут пятнадцать, и что за эти минуты происходило – Графа не касалось. У Кэс и Реверса нечасто выпадала возможность хотя бы условно побыть наедине, и они воспользовались оказией… Когда старший брат вернулся, Реверс уже снова упаковывался в комбез, а сестра собирала вещи.

…В авангарде прокрадывался Граф, немного позади девушка и замыкающим – Реверс. Постоянно сосредоточенные, настороже, готовые в любой миг отстаивать свое право на жизнь.

– Подожди-ка, – сказал шедший третьим ведущему. – Глянь-ка, не зонник ли там?

Граф остановился и присмотрелся. Действительно, шагах в двадцати… прямо на земле лежал настоящий подарок Зоны. Ни дать ни взять «кисет»! Один из самых поразительных ИО. Этот носитель абнормальной силы выглядел чем-то типа кожаного мешочка и в неактивированном состоянии умещался в ладони. Но, растянув кольцо горловины хоть до метрового диаметра, в эту торбочку волшебным образом можно было совать что угодно, и когда кольцо смыкалось, сам «кисет» не увеличивался в объеме и не прибавлял в весе ни грамма. По слухам, в него можно было впихнуть содержимое трех походных рюкзаков, ящик патронов и десяток стволов оружия. Если пихать слишком много, ИО мог и взорваться, вместе с содержимым превратившись в облако едкой кислоты… Невероятно полезный и дорогущий зонник.

Такой находке очень даже стоило радоваться. Правда, оставалось заполучить ее. Этим вызвался заняться Граф, он отмел возражения Реверса, который пытался поберечь раненого. Неторопливыми, выверенными шажками долговязый бредун принялся сокращать расстояние между собой и зонником. Пока все шло гладко. Ловушек вроде бы между ним и хабаром нет.

Реверс и сестра следили за Графом, крадущимся к воплощению суперфарта. Насколько было известно, за пределами четвертого круга «кисеты» находили раз-два, и обчелся.

– С-стоять… – зловещим голосом вдруг исторгла Касатка.

Реверс даже вздрогнул. Что могло вызвать у нее такую реакцию?.. Ого! Теперь и он увидел. Правее Графа возник силуэт, до этого мгновения как-то выпадавший за пределы поля зрения. И от этой человекообразной фигуры к охотящемуся бредуну тянулись… две неправдоподобно длинные конечности.

Граф, увлеченный охотой, допустил оплошность и среагировал слишком поздно. Даже с опытным бредуном может случиться прокол – в запале-то.

Лапы схватили его, дернули и потянули к монстру… Реверс вскинул «Ястреб», который не выпускал из рук, и длинной щедрой очередью перерубил одну из растянувшихся «резиновых» конечностей. Пальцы второй лапы мутанта, к счастью, непроизвольно разжались, это позволило Графу вырваться и ускользнуть от Истукана.

Да, это был Истукан. Название, как издавна принято, с большой буквы. Потому что одна из разновидностей чмошников – мутировавших из человека монстров. Этот урод всегда возникал будто из ниоткуда и торчал неподвижно на одном месте. Двигались лишь его руки – их могло быть сколько угодно, они вырастали из любого участка тела и растягивались на многие метры.

Выжить в подобных ситуациях можно двумя способами. Первый – убежать, но в случае с Истуканами это редко удавалось, руки-шланги действовали молниеносно, хватали беглецов и подтягивали к хозяину для удушения и умерщвления. Второй способ – умертвить монстра, схватившего добычу.

Новые щупальца выметнулись в направлении Реверса и Кэс, мужчина покатился по земле, обняв винтовку и автомат, девушка отпрыгнула и, перемещаясь, открыла огонь по монстру. Конечностей у чмошника должно было хватить на всех, он словно бы играл, не торопясь сцапывать людей. Реверс успел выстрелить, и его тут же сбила с ног лапа. Принять стойку для стрельбы, упереть приклад в плечо, прицелиться – слишком долго, и никакой гарантии поражения… «Ремингтон» и «калаш» в такой ситуации бесполезны. И ножи тоже, подобраться к мутанту вплотную нереально. Только гранатой. Бредун выдернул чеку и приготовился отправить гранату в полет из положения «лежа».

– Граф, Кэс, ложись!!

Напарник в этот момент находился практически рядом с монстром. Он услышал. Второй раз кричать не пришлось, долговязый прыгнул прочь так, что чемпионы-легкоатлеты от зависти могли вешаться. Кэс упала прямо там, где стояла. Конечности монстра мелькнули в воздухе, не ухватив добычу. Граната упала прямо ему под ноги. Взрывом вполне могло задеть людей, но пришлось рисковать, иначе не выкрутиться. Реверс распластался, закрыв голову руками…

Проблема разрешилась. И в этот раз они выжили.

Трое бродяг расположились у костра. Непроглядная темень окружила их, она обжимала и нашептывала страшные сказки. Граф выкурил две сигареты и лег спать. Первым дежурил Реверс.

Но Кэс не торопилась следовать примеру брата. Они сидела слева от дозорного, прижавшись к нему боком, и они оба глядели на пляску огненных язычков. Когда вдали раздался протяжный вой, синхронно посмотрели в ту сторону. Затем девушка перевела взгляд на Реверса. Он повернул лицо к ней. И несколько минут Кэс смотрела мужчине прямо в глаза, бликующие отсветами от пламени костра… Что она в них стремилась рассмотреть? Вереницу смертей, бессчетные километры пройденных дорог, россыпь лиц, которые он повидал, и… нечто непреклонное, принуждающее верить и двигаться вперед?..

– Нравлюсь? – улыбнувшись, спросил он.

Вопрос подразумевал ответ.

– Ага, не то слово! – Она прижалась к нему теснее. – Как увидела твою мрачную застывшую рожу, так и пропала. Нравишься очень, ну очень! Потом сдерживалась, чтоб не убить за то, что меня в упор не замечаешь…

– Извини, что не сразу пропал взаимно. – Даже с ней он не мог поделиться всей правдой. – И да, спасибо, что сдержалась.

Да, даже ей он не мог рассказать, почему находится здесь сейчас. Почему от момента знакомства до самой ночи кровавой бойни, понадобившейся для освобождения Касатки от странных болотных недозомби, больше двух месяцев держал себя на коротком поводке и не позволял лишнего… гм, за исключением ночи новогодней…

Поблагодарив, что не убила, он отвел взгляд и снова всмотрелся в огонь.

И со сладостной щемью в груди вспомнил, как после наступления Нового года, когда они сумели наконец уединиться, рассмотрел девушку и поразился, какая она чертовски красивая вблизи. Сорвать одежду и слиться… Страстное желание взбурлило в нем, одолело и сбросило все оковы сдерживания… Он схватил ее за отвороты куртки, притянул, прижался, носом втянул пьянящий похлеще вина запах женщины…

В ту ночь они позволили страсти безраздельно властвовать над телами и улетали во влажный космос раз за разом, словно угодили в звездную круговерть… Наконец-то их тела слились, она пила его тепло, он пил ее… Волны наслаждения грызли и раскатывались через мышцы, волоски на коже, проникая в самую глубь… Движение за движением, туда и обратно, стоны и вздохи… И все-таки до чего же ты красивая!!! Щеки, пальцы, плечи, спины, другие части тел испытывают пер-р-р-р-рвобытный восторг, и дрожью отзываются малейшие прикосновения… В обжигающей вакханалии двое, затерявшиеся в адском буйстве, необъятном хаосе, ощущают, что мир выворачивается наизнанку, и вселенная сужается до размеров двух тел, слившихся в одно…

Я люблю тебя!.. И ответным эхом – ты мой любимый… Ткань внутренней поверхности спальника насквозь мокрая от пота, бьются два тела, сверкают иглы, звезды – всё, всё, всё в невообразимой смеси закручивается в ярчайший калейдоскоп… Как игра, где нет правил, нет водящих и не будет проигравших… И уходит, уходит, растворяется долговременное наваждение разложения, безразличия, одиночества… Это разговор, разговор двух душ, диалог любви. Кульминация, выброс, взрыв. Вселенная умерла, рождаясь. Сносит все плотины, вспыхивает сверхновая, вздымается почва, души уносятся куда-то в безвременье вслед за телами… И окончательный взрыв разбивает слившийся единый организм, достигнутый, одновременный, и он перебрасывает обратно в суровую реальность из той, которая на двоих, «нашей с тобой»… и все заканчивается, обрывается. Губы шепчут слова, но они уже ничего не значат, все сказано… Сон – спасительный и спасающий, то ли от того, что было сделано, то ли от желания продолжить. Сон – на двоих, имеющий власть.