Кукловод. Книга 2. Партизан - Константин Калбазов

— А ведь не все сказал, Началов.

— Да не о чем больше докладывать, ваш бродь.

— Чего тогда Ильин личико воротит?

— Никита меня покрывает, господин прапорщик.

— Слушаю вас, Илларион Викторович.

— Когда началось, я решил бежать к вам на помощь, но Началов схватил меня и повалил на землю, я хотел закричать, потребовать, чтобы он оставил меня, а он зажал мне рот. Словом, то, чему вы нас учили… В общем, я поступил все с точностью наоборот.

— Началов.

— Я, ваш бродь.

— С меня чарка водки. А вы, господин вольноопределяющийся, после дела отстираете комбинезон Началова. В знак, так сказать, признательности за его заботу о вашей персоне.

— Слушаюсь.

— Ладно, братцы, теперь наберемся терпения и будем ждать.

— А чего ждать-то, ваш бродь. Уходить надо. Австрияки успокоились, вон мы без проблем сюда добрались, еще и вас выкликали.

— Не слушаешь, о чем говорю, Началов. С кем я столкнулся?

— Ну, с саперами вроде бы.

— Правильно. И всех троих отправил к праотцам. Во всяком случае, двоих точно. На каждом из них какое-никакое добро имеется, а еще то, что они волокли сюда. Поэтому ждем. Пару часов, пока австрийцы полностью успокоятся, забираем добычу и ходу.

— А если кто полезет проверить этих, может, кто из них ранен, — неуверенно произнес солдат.

— Это вряд ли. После того как стрельба стихла, звали они своих, да никто не откликнулся. И что характерно, звали троих, получается и третьего я приголубил. Уже полчаса все тихо, но никто так и не появился. Так что выжидаем пару часов, потом собираем трофеи и уходим. Времени более чем достаточно.

Два часа пролетели незаметно. В смысле, вообще незаметно. Недолго думая, Шестаков распределил дежурство между подчиненными и без зазрения совести завалился спать. А что, имеет право, он раненый. Правда, ранение ничуть не освободило его от работы по сбору трофеев. Ну да, нельзя получить все и сразу.

Самое трудное — разобраться с солдатом, которого он подстрелил в проходе, — прапорщик взвалил на себя. Он осторожно приблизился к неподвижному противнику. Убит, вне всяких сомнений. Пуля попала в глаз и вышла из затылка, вырвав изрядный кусок черепа, ну и разбрызгав мозги. Расстояние-то так себе, плевое.

Пришлось немного повозиться со снаряжением убитого, все же до траншей противника чуть больше двадцати метров. Хорошо хоть ветер поднялся и заглушает неизбежный шум, поднимаемый прапорщиком. Так, поясной ремень, на нем четыре подсумка, тесак, саперная лопатка, кирочка (предусмотрительно, нечего сказать), ну и фляга. Вроде бы все. А вот вместо винтовки карабин «Манлихер».

Хм, это, пожалуй, и лучше. «Маузер», конечно, хорошо, но все же его дистанция до сотни метров, а этот австриец вполне оборотистый коротыш. Метров до четырехсот бьет вполне исправно. Опять же, отзывы об этом оружии вполне положительные. Да, пожалуй, так и поступим. Но на боевые все же будем ходить с «маузером», незачем перегружать себя чрезмерным арсеналом.

Так, что там дальше? А дальше — катушка с проводом. В принципе ничего удивительного, покойные ведь собирались устанавливать фугасы, которые активируются электрическим током. Ну не додумались тут еще до мин нажимного действия. А ведь проще пареной репы. Хм. А может, подсказать? Он как-то не додумался до встречи с Федоровым, а вот теперь стукнуло. Да, действительно очень просто, и главное — на складах наверняка найдется необходимое и в больших количествах.

Началов и Ильин, помимо стандартного снаряжения и карабинов, обзавелись ящиком, в котором находились ящички поменьше, в количестве шести штук, и электродетонаторы. Ну а он о чем говорил. Саперы собирались установить шесть фугасов. Не судьба.

В расположение вернулись перед рассветом. Их уже и не ждали, решив, что парни отправились в места вечной охоты. Ошибочка. Вот они, живы и здоровы, да еще и с подарочками. Правда, прапорщика слегка ранило, но он не жалуется, держится бодрячком, еще и троих австрияков приголубил. Не сказать, что нижние чины роты отнеслись к новому офицеру хорошо. Он ведь прапорщик, и не офицер-то, считай, потому как это звание только с началом войны восстановили. А держится так, что куда там капитану.

Но как выяснилось, вояка не из последних. Причем не просто лихой, а умный. Такой роте не помешает. Опять же и своих вроде бы кое-чему научил. Сходили туда, куда никто не суется, попали под такой обстрел, что мама не горюй, и ничего, все целехонькими вернулись. И не с пустыми руками.

— Вот это по-нашему, вот это я понимаю. — Капитан не без удовольствия осматривал добычу Шестакова и его людей.

Будить командира роты по случаю возвращения прапорщика не стали. Он сам и не велел. Нечего начальство дергать. То австрийцы канонаду устроили, потом охотники начали возвращаться, и последние пожаловали с большим отрывом. И что, из-за каждой ерунды капитану на мозги капать? Да и правильно, в общем-то. При грамотных унтерах офицерам всегда живется проще.

Поэтому Глымов осматривал добычу уже при ярко сверкающем весеннем солнышке, приведя себя в надлежащий вид. Не дело расхаживать с непонятной растительностью на лице. Либо отпускай бороду, либо брейся. Капитан с удовольствием носил усы, но бороду не воспринимал. Как говорится, кому что нравится. Вот, например, Шестаков предпочитал быть гладко выбритым, каковым сейчас и предстал перед начальством, гордо демонстрируя добычу своего отделения.

— Двадцать одна единица, и ни одна не требует ремонта. У меня в роте был некомплект в пятьдесят винтовок. Теперь меньше, — не без удовольствия потирая руки, произнес командир роты. А отчего бы ему не быть довольным, если винтовки остаются в его роте. Тут следует уточнить, что вознаграждение за добытые винтовки выплачивалось на уровне полкового начальства, а значит, и сдавались они полковому интенданту, а оттуда уже распределялись по всем подразделениям или отправлялись на ремонт в мастерские. Шестаков же, отказавшись от вознаграждения, передавал все винтовки в свою роту. Именно это обстоятельство и радовало капитана особо.

— Рослик, — позвал командир роты.

— Я, ваш бродь, — тут же нарисовался фельдфебель роты, как, впрочем, и полагается, отличающийся пронырливостью и хозяйственностью.

— Найди, где можно обменять «манлихеры» на наши трехлинейки.

— Все сделаю в лучшем виде.

— Анатолий Сергеевич, позвольте.

— Да, Иван Викентьевич, — обернулся капитан к Шестакову.

— Я хотел бы оставить австрийские карабины себе и моему отделению.

— Это мое отделение, господин прапорщик.

— Разумеется, господин капитан. Но ведь вы назначили меня командовать этим подразделением и приказ свой пока не отменили. — Шестаков так посмотрел на Глымова, словно хотел сказать, и лучше бы не отменять, вот и польза уже есть.

— Хм. Что же, пожалуй, вы правы.

— У меня есть еще кое-какие мысли. Если позволите, я доложу их приватно.

— Хорошо. А к чему вам эти карабины? Признаться, я не приветствую пересортицу в вооружении роты. С обеспечением боеприпасами возникают вечные сложности.

— Обязуюсь, что с боеприпасами к этим карабинам проблем не будет. Просто они куда более удобны, чем пехотная винтовка.

— Но это не единственная причина.

— Нет.

— Ладно, потом доложите. Рослик, эти три карабина забирает Иван Викентьевич, с остальными разберешься сам.

— Слушаюсь.

— Так, теперь по взрывчатке. Вольноопределяющийся Катуков.

— Я здесь, господин капитан.

— Сергей Геннадьевич, фугасы — это по вашей части. У нас, кажется, не прикрыт левый фланг.

— Все сделаю в лучшем виде. Жаль, конечно, что при них не было подрывной машинки, ну да не беда, главное — все остальное в наличии, а машинку и нашу можно будет использовать.

— Я прошу прощения, Анатолий Сергеевич, но по поводу взрывчатки у меня есть кое-какое предложение, — вновь подал голос прапорщик.

— То есть взрывчатку вы также хотите оттяпать? — нарочито подбоченившись, поинтересовался капитан.

— Ни в коем случае. Просто я тут заглянул в эти ящички. Итак, мы имеем четыре фугасных заряда общим весом тридцать фунтов, или сто двадцать шашек по четверти фунта. В этой связи у меня есть к вам вопрос, что более предпочтительно: четыре фугасных заряда перед нашими окопами или сто двадцать. Я вижу по вашим глазам, что вы уже заинтересовались.

— А поконкретнее можно?

— Так просто все. Берем и сколачиваем небольшой деревянный ящик. Размер такой, чтобы туда помещалась шашка. Далее делаем отверстие и сквозь него в шашку вставляем детонатор. После чего накрываем крышкой с прорезью под торчащий детонатор. Сверху присыпаем землей — и все готово. Теперь стоит только противнику наступить на этот малый фугас, как он тут же взорвется.

— А откуда же взять такой детонатор? — тут же поинтересовался вольноопределяющийся, явно увлекшийся идеей.