Мост к людям - Савва Евсеевич Голованивский

чтобы произведение приобрело национальный колорит и стало народным. Нет, стилизация не искусство! Прошлое навеки отошло, оставив нам в наследство опыт, но не одежды. И тот, кто хочет обрядить строителя Каховской ГЭС в потертую серую свитку или в валяный суконный кобеняк, просто смешон и жалок.

В этом особенно явственно убеждаешься, когда слушаешь старых наших кобзарей, таких, как Егор Мовчан или Павло Носач. Как изменился их словарь, как преобразился весь строй и даже самый жанр их песен с тех пор, как в них вошли Днепрогэс и Донбасс, Отечественная война и тема послевоенного мира! Кажется невероятным, что такими гибкими в отношении чувства нового стали именно они, седовласые старцы, над сознанием которых, казалось бы, должна особенно тяготеть их собственная традиция.

Шаг за шагом шли эти певцы вместе со своим народом, их чуткое поэтическое ухо улавливало тончайшие изменения в настроении массы, так что кобзари и рождались под влиянием революции, войны и мира. Они не могли отстать от всеобщего движения, так как всегда оставались в самом водовороте и новые мысли и надежды были воздухом, которым им приходилось дышать. Отсюда их народность. Отжившие и обветшалые слова и образы, связанные с понятиями, отмирающими и уходящими в прошлое, выпадали из их поэтического сознания так же естественно и незаметно, как входили в него новые слова и понятия, рожденные новыми обстоятельствами. Вот почему и сейчас, слушая старого кобзаря, каждый трудовой человек, должно быть, думает, что и он, видимо, смог бы сложить эту песнь, да вот жаль только, что… она уже кобзарем сложена!

Конечно, найдутся люди, которые заподозрят меня в упрощенчестве. Творческий процесс-де сложен и индивидуален, скажут они. Да и можно ли ставить в пример сложной и разнообразной современной культуре хотя и милые, но весьма несложные примитивы? Но я говорю не о поэтических жанрах, а о жизни поэтов, не о форме стихов, а о единстве с народом ради служения его справедливым и поэтому святым идеалам.

Как-то я спросил Павла Носача:

— Вот ходили вы по украинским селам во время оккупации, пели думы свои, призывали народ к борьбе… Как же вам это позволяли делать гитлеровцы?

— Недооценивал Гитлер песню, — улыбнулся он в ответ. — Бывало, фашист только сапогом толкнет меня в бок и проходит мимо… Слепой, мол, не воин!

И представились мне кобзари времен Богдана Хмельницкого, которых он рассылал по городам и селам Украины подымать народ на борьбу, когда угрожала стране опасность. Он-то оценивал песню по достоинству! Он знал хорошо, что никому так народ не поверит, как кобзарю, ибо певец никогда не солжет и не обманет!

Это знает и наш советский народ. Он певуч и сам и поэтому верит своим поэтам, когда в канун битвы или праздника они приходят, чтобы призвать его или порадовать песней.

1959

Перевод автора.

ГРАДУСНИК ДЛЯ ТАЛАНТА

Как-то на многолюдном собрании писательской организации Москвы выступила Галина Николаева. Она обратила внимание присутствующих на странное явление: читая критические статьи о книгах, написанных нашими современниками, она никогда не замечала, чтобы кто-нибудь воспользовался понятием талантливости, когда определял общественно-художественную ценность произведения писателя.

После выступления объявили перерыв. В толпе, устремившейся из зала в фойе, шел известный критик и громко хохотал. Когда товарищи спросили, что его так развеселило, он воскликнул:

— Слыхали, чего захотела?! Чтобы я определил, талантлива она или нет! Да что у меня, градусник такой есть или какой-то специальный прибор?

Это — факт, хотя он и может показаться невероятным. Между тем при всей своей кажущейся невероятности случай этот весьма характерен.

Выступление Николаевой вовсе не означало, что в аттестациях, которые выдают художественным произведениям, не хватает графы или остается незаполненным пункт об их талантливости. Критик не классный руководитель, а писатель не учащийся десятилетки; это еще вопрос, надо ли вообще учить писателя, а значит, и выставлять ему какие-то оценки. Однако, знакомясь с нашей критической литературой, частенько убеждаешься, насколько прав был А. М. Горький, когда определил наиболее распространенный у нас тип критика как человека, «убежденного почему-то, что история назначила его учить людей, таких же молодых, как он, но более талантливых…».

О нет, менторских поучений и школьных отметок критика для нас не жалеет. И слово «талантливость» иногда тоже встречается в статьях и рецензиях, хотя нередко и употребляют его по ошибочному адресу. Беда в том, что в это слово никогда не вкладывается весь комплекс понятий, которым должен руководствоваться критик, анализируя художественное произведение и определяя его подлинную художественную и общественную ценность.

Иногда читаешь: «В стихотворении есть талантливые строчки…» Будто бы в одной части даже небольшого произведения автор может быть талантливым, а в другой бездарным!.. Или: «Автор талантливо нашел одну из основных тем современности, хотя в отношении формы произведения…» И создается впечатление, будто писатель может быть способным искателем тематических жемчужин и совершенно не смыслить в ювелирном деле, без чего, как известно, и самая крупная жемчужина не много стоит.

Такое представление о таланте мне кажется неправомерным. Он действительно является своеобразным сочетанием особых свойств, но, на мой взгляд, они неотделимы друг от друга. Невозможно назвать талантливым того, кто, даже точно улавливая социальную конъюнктуру, не умеет о ней писать живо и пользуется плохим языком, как нельзя признать истинным талантом и умение создавать внешне красивые пустышки.

Стало быть, дело не столько в современности материала, сколько в самом подходе к проблеме современности, в умении отличать ее внешние атрибуты от того, что составляет ее сущность. Как знать, может быть, этот подход и является одним из «градусников», при помощи которого можно определить, «талантлива она или нет»!

Должен признать: я говорю «может быть» потому, что не знаю этого и сам. Полную ясность могли бы, наверное, внести специалисты, к которым я не вправе себя причислить. Хочу только еще раз поставить этот вопрос в надежде, что кто-то более опытный попытается решить его.

Знаменем советской литературы является социалистический реализм, который «утверждает бытие как деяние, как творчество» (М. Горький). Известно, что, по мнению Горького, понятие это очень широкое и оно в состоянии вместить на своих просторах немало всяческих «измов» и стилистических признаков. Однако всем им ставится одно требование — правдивость.

Но как достичь такого уровня правдивости, чтобы произведение можно было назвать действительно реалистическим? Какую задачу должен ставить перед собой художник: старательно и добросовестно рисовать зримую картину окружающего мира, чтобы только дать читателю материал, который он сам будет сравнивать с реальной действительностью и определять меру правдивости картины, или же вторгаться в сферы, невидимые для обычного глаза,