Продолжай стонать (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна

О моем существовании на этом празднике все даже как-то позабыли. Няня, утирая слезы умиления, смотрела только на своих подопечных. Отключенный телефон равнодушно молчал. И сам Эд, казалось, видел лишь наших детей.

От безудержного веселья тряслись стены и раскачивалась под потолком люстра. Однако счастье продлилось всего минуты две... может три. Потом все резко захотели сырников, чая, кофе, бутербродов, а дна маленькая леди с совершено серьезным видом потребовала шоколадное яйцо.

Вроде бы мелочь, а я за одно мгновение будто в прошлое вернулось. Там тоже по утрам стоял ор, все куда-то носились, а я сама мечтала лишь о кофе в тишине.

Не думала раньше, что и по этому дурдому можно соскучиться. Но уголки губ сами разъехались в стороны.

- Закусочная «У Басманских» заработает через пять минут, – скомандовала я, направляясь к плите. - Просьба чётко определиться с заказами, а то будет всем грузинское блюдо «Ешьчтодали»!

***

После завтрака ощущение дежавю не покидало. Не знаю как, но Эд выпросил сам у себя отгул и остался с нами.

Мы вместе, словно влюбленная парочка, а не родители со стажем, отвели в сад мальчишек. Втроем с Соней застряли в песочнице. И даже починили парочку брошенных машинок.

Смотреть, как Эд для дочки изображает автослесаря, было почти так же приятно, как целоваться с ним, когда Соня отвлекалась на собачек и котиков.

К возвращению домой я была осоловевшая от счастья. Парила над землей. Никакое из наших свиданий и сравниться не могло с обычным семейным утром.

Нас двоих будто перепрошили. Дали ещё один шанс и влили столько любви, сколько не было и три года назад.

Во всем этом фейерверке радости мешала лишь одна деталь. Я старалась о ней не думать. Обнимала мужа, когда накатывали ненужные мысли. Готовила обед. Целовала в лоб сонную дочку.

Так ли необходимо было знать, что делала помощница Эда в его постели? После кошмара с разводом, казалось, что важного в этом ничего не осталось, что последствия намного важнее причины. Но когда Соня ушла на дневной сон, во мне словно систему безопасности закоротило.

Я только устроилась у мужа на коленях, как вопрос сам сорвался с губ.

- Что Юля делала в твоей кровати? Расскажи, - произнесла так быстро, словно через секунду нужные слова исчезнут из памяти.

Эд от неожиданности даже рот открыл. И по напряженной позе, и по глазам было видно, что он не ожидал от меня такого подвоха.

Но объяснять ничего не пришлось. Будто я задала вопрос не мужу, а вселенной, та быстро подготовила ответ, и звонок домофона сообщил о приходе гостей.

После случая на паркинге театра сейчас даже в монитор на гостей смотреть было страшно. Я снова почувствовала себя раздетой, беспомощной и сгорающей со стыда. Но Эд оказался быстрее.

Даже не глянув, кто пришел, он по-царски разрешил охране пропустить. А когда наша дверь распахнулась и в квартиру с двумя чемоданами влетела Юлия... мы с мужем чуть не рухнули на пол прямо возле коврика.

11.2

Друзья, важно! В последней строчке предыдущей проды произошли важные изменения.

_______

Пожалуй, Вини-Пух со своим бессмертным: «Кто ходить в гости по утрам...» был просто милым добрым мишкой, не способным по-настоящему взбодрить хозяев квартиры.

Юлия Викторовна Завадская умела! От шока я даже вспомнила ее фамилию и отчество. Вот только это не помогло понять, какого черта она здесь и почему с чемоданами.

Рассказ самой гостьи пониманию не способствовал. Вместо того чтобы нормальным человеческим языком пояснить, что случилось, Юля как вентилятор махала руками, проклинала Эда за то, что «поднял на уши охрану отеля», и плакала о том, что осталась без денег, без жилья и без будущего.

Иногда ее речь напоминала бред психически больного человека. Руки так и тянулись к телефону, чтобы вызвать спасительную «скорую». Но по хмурому, сосредоточенному взгляду мужа я догадалась – дело не в болезни.

Вскоре, после короткого словесного пинг-понга, Эд смог выжать из бывшей помощницы и несколько осознанных предложений.

- Ты неделями пропадал в командировках. Жил в отеле. Питался в офисе и в ресторане. С прошлой женой ты и сутки в другом городе продержаться не мог. Спешил домой как на пожар, - всхлипывая причитала она, не глядя в мою сторону. – Я была уверена, что ты почти свободен, и нужен только повод...

Первая часть признания звучала вполне вменяемо. Сравнение с ревнивой первой женой Эда меня, конечно, неприятно кольнуло. Но его рука на моей талии лежала спокойно и уверенно. Будто на своём месте. Единственном возможном.

- А как же твой муж? – продолжил допрос Эд. – Помнится, кто-то хвастался удачным браком. Ты ведь говорила, что отхватила одного из самых успешных холостяков столицы.

Вопрос был совсем простым. Без провокации или намеков. Но у Юли словно в извилинах что-то замкнуло. Опять вместо нормального диалога она принялась верещать про расследование Эда, брачный контракт и какие-то камеры.

Так и напрашивалась, чтобы её хорошенько встряхнули. Я и сама не против была это сделать. Но наша нежданная гостья успела взять себя в руки и почти без всхлипов произнесла:

- У Кристофа пунктик на верности. Еще до свадьбы он подсунул мне брачный контракт с драконовскими условиями при разводе. А после свадьбы с каждым годом муж становился все более ревнивым.

- И это повод лезть ко мне в кровать?

- Ты не понимаешь! Он настоящий маньяк. Ненормальный!

- Контракт - это ещё не диагноз. В некоторых случаях его отсутствие - симптом помешательства.

Басманский хмыкнул. Недоверчиво, иронично. Мне даже захотелось повторить. Слишком уж глупым был переход от попытки развести меня с Эдом к недостаткам этого Кристофа.

Но и тут Юля вовремя опомнилась:

- Он с ума сходил от подозрений. Я даже к матери не могла съездить без его надзирателей. – Юля прижала к лицу руки и, плача, продолжила: - На работу и с работы – со слежкой. Ни одной подруги не осталось. Если бы не работа – он запер бы меня дома на ключ и выпускал бы лишь по праздникам – показать гостям как диковинную зверушку.

- И ты решила, что я отличная замена Кристофу.

Впервые за время нашего разговора рука на моей талии напряглась.

- Я не могла от него уйти в никуда. Он бы не оставил меня просто так, а ты... Эд, я так давно тебя знаю. Мы столько сделали вместе... У нас бы получилось...

Она побитой собакой посмотрела на моего мужа. Икнула. И будто опять что-то в черепной коробке выгорело, стала с возмущением лопотать:

- Ну почему нельзя было поверить мне на слово? Зачем ты пошел к этой проклятой охране и потребовал записи камер? Через день-другой они бы стерлись. Никто не хранит записи дольше. Но ты... но ты... Кристоф как узнал, что ты запросил файлы...

- Что он? – Рука превратилась в камень.

- Он тоже ими заинтересовался. А после заставил меня всю ночь смотреть это видео. Я семь часов пялилась на дверь номера, проклиная и себя и тебя. А когда на записи появилась твоя жена... Такая счастливая вначале и злая потом... – Юля села на корточки и обхватила голову. – Я думала, он меня убьет. Придушит. Зарежет. Он был таким...

- Но не убил.

Словосочетание «К сожалению» Эд не произнес, однако оно очень хорошо читалось на его лице. Особенно на складке между бровей.

- Я бы нашла какой-нибудь способ развестись. Ради тебя пошла бы на сделку – отдала бы подаренную квартиру и переписала бы на него все ценные бумаги. Юрист говорил, что так можно. Но после этой записи... Кристоф даже слушать меня не стал. Сам посадил в машину. Привез в суд. А через пять минут я лишилась всего.

- То есть? - Теперь уже мое любопытство дало о себе знать.

- Совсем всего. - Юля сжала руки в кулаки. - У меня нет теперь ни машины, ни маминой квартиры, ни драгоценностей... Даже банковская карта, на которую Эд перечислил выходное пособие, и та заблокирована.

Наверное это было неправильно, но мне стало ее жаль. Превращение из бывшего помощника руководителя в безработную да еще без друзей и средств – даже звучало трагично. Какие бы цели она ни преследовала, бумеранг вернулся быстро и ударил очень жёстко.