Отпусти браткам грехи - Владимир Колычев

Гарик вытер правую ногу о рубашку поверженного противника, свирепо глянул на Ларису. Но сказал ей только одно слово: «Мразь!»

«Волгу» он отогнал в гараж. Зашел в дом, никому ничего не объясняя, собрал свои вещи, бросил ключ на стол и отправился на вокзал. Не пропадет он в Заполоцке, пусть Лариса на это и не надеется...

Часть вторая

Глава 10

После генеральской квартиры отчий дом казался не просто сараем, а каким-то отстойником для мусора. Пьяный отец, мать с глубокого похмелья, неряшливая, нечесаная сестра. Но Гарик дома, это его семья. И никто здесь не попрекнет его пропуском в высшее общество.

– А где твоя жена? – спросила мама.

Постарела она, опустилась, в каких-то лохмотьях. Но это его родная мать, и он любит ее.

– Сдохла жена.

– Померла, что ли?

– Нет, просто сдохла...

– А выпить привез? – высунувшись из кухни, пробухтел отец.

На него вообще смотреть не хочется. Пьянь-рвань. Кроме водки, его в этой жизни ничего не интересует.

– Обожди!

Водка у Гарика была, целых три бутылки. В пути взял, одну в купе выпил, остальное с собой привез.

– Да он-то обождет! – ехидно усмехнулась Настя. – Мы все здесь обождем!.. Жених несчастный! Чего на свадьбу не пригласил?

– Я писал почему.

– Жену хотя бы привез показать!

– Брезгует жена.

– Кем, нами?

– И вами. И нами. Я для нее низший сорт... Короче, кончено с ней.

– Ну и правильно...

– Дядя Ига, нам что-нибудь привез?

Даниилка держал Гарика за одну ногу, Лешик за другую. Сопливые, чумазые, но родная кровь. А Максимка чужой, пусть его Эрик растит...

– Привез.

Гарик достал из сумки две пластмассовые машины – самосвал и бортовой грузовик.

– Что еще ты мог им привезти? – все еще с колючками в глазах, но уже умильно улыбнулась Настя.

– Дядя Ига, а ты на таких машинах ездил на войне? – спросил Даниилка.

А может, Лешик. Они близнецы, с ходу их и не различить. Но какая разница?

– На таких...

– А в разведку сколько раз ходил? – развеселилась Настя.

– Не ходил я в разведку, – улыбнулся Гарик.

Он уже знал о «геройствах» Димы Лазурского, Настя писала – сначала всерьез, пока Гарик не ответил; потом с иронией, когда поняла, что наелась лапши.

– И орден у меня всего один, – добавил он.

– А нога как?

– Ноги две. И обе рабочие...

Гарик раздал подарки. Матери – платок, сестре – кожаные перчатки. Для отца же большей радости, чем водка, не было... Хорошо, что Гарик не позвал родителей на свадьбу. Опозорился бы с ними. Но еще лучше, что нет больше в его жизни Ларисы и ее ненормальной матери. Уж лучше со своими пропойцами жить, в нищете, но свободным...

Степа надрался так, что едва ворочал языком.

– Гарик, мы серьезные люди... С утра до вечера на работе, ля... Танцы не канают, не... И «новые» до балды... Мы очень серьезные люди, на...

– Да вижу, – хмыкнул Гарик.

– Не, он правду говорит, – кивнул Миха.

Он выпил не меньше Степы, но держался чуть получше. Теплый летний вечер, любимый овраг, знаменитый стол под плачущей ивой... Да Гарик и не надеялся встретиться со своими друзьями в ресторане. Знал, где и кем они работают, догадывался, что они из себя представляют. Обычные трудяги, слесарят на автобазе, никаких интересов нет в жизни, кроме как плеснуть под жабры после работы. Серьезные люди, аж смешно...

– Тогда почему на дальние рейсы не ходите? – спросил Гарик. – Это ж другие бабки.

– Да бабки ничего, да. Но ты же знаешь, как трудно на дальний рейс попасть.

– Знаю.

– И раньше трудно было, а сейчас еще трудней.

– Но можно здесь грузы возить.

– Да возили.

– А сейчас?

– Так это, права у меня забрали, – скривился Миха. – Ты же знаешь, какие у нас гаишники падлы. Ген Планыч помочь мог, а не помог. Сказал, что так мне и надо...

– По пьяни попался?

– Да какой там по пьяни? Подумаешь, литр на грудь взял...

– Ну да, пустячок... А Степан чего, слесарит?

– Так замели его. Груз левый вез, без путевого. Короче, товарищеский суд, все такое... Блин, в Германии налево ездили, и ничего. И пиво жрали, нормально все было...

– В Германии баварское, – Степа мечтательно закатил глазки. – А здесь «Жигулевское», такое дерьмо...

– Понятно, – мрачно усмехнулся Гарик.

Не нравилось ему, что друзья его спиваются. Но и сам он налегал сейчас на водку. Настроение пыльное, надо было чем-нибудь его сбрызнуть, чтобы легче дышалось.

– Надо было в Германии остаться, на сверхсрочку, – сказал Степа.

– Чего не остались?

– Да думали, ты придешь, а нас нет... Приехали, а тебя самого нет... Хорошо, что ты с нами, брат. Давай за встречу вмажем!

Степа выпил, непослушными пальцами достал сигарету, закурил, в пьяном бессилье закрыл глаза и откинулся на спинку скамейки.

– А ты, говорят, женился в Москве? – спросил более трезвый Миха.

– Да? Может быть. Если было, я уже о том забыл.

– Ну, правильно. Я тоже вот жениться хотел. На Тоньке.

– На ком?

– На Тоньке. А что? – вскинулся Миха.

– Да нет, ничего...

– Нравилась она мне. А потом подумал, а куда спешить. Пока думал, она уехала. На Север куда-то, на заработки. Там, говорит, жениха богатого найдет... Все куда-то уезжают, блин. Одни мы тут на месте...

– С клубом что?

Гарик уже знал, что дядя Костя сейчас где-то в Свердловске, там тренирует команду. С его уходом клуб зачах и развалился. И машины все куда-то странным образом исчезли.

– А что, мы ушли, Пашку с Ленькой по весне в армию забрили. Не, если бы Костяныч не ушел, все нормально было б, но его унесло, ля... Да и черт с ним...

– Не знаю, я бы сейчас погонял по треку.

– Не на чем...

– Новую машину соберем.

– Тебе это надо?

Гарик пожал плечами. Он бы не отказался возобновить спортивную карьеру. Но не в том он уже возрасте, чтобы заниматься кустарщиной. Нет в нем больше былого задора. И на дискотеку не тянет... Он сейчас больше думал о том, как заработать побольше денег. Что б там с партийных трибун ни вещали, без них, родимых, человеком не стать. А он должен был в этой жизни чего-нибудь добиться. Хотя бы назло Ларисе... Только почему рука тянется к бутылке?

– Как там наш участковый поживает? – спросил он.

– А-а, это, – оживился Миха. – Да ниче, нормально. В наших дворах живет. Он же с Ингой твоей снова сошелся...

– Почему с моей?

– Ну, ты же с ней, ну это, того!

– Не было ничего.

– Да ладно, не было. Тонька говорит, что было. Она ж под дверью стояла, слышала, как вы с ней зажигали...

– И кому она об этом говорила? – нахмурился Гарик.

– Ну, мне...

– Еще кому?

– Да она баба не болтливая...

– Кому еще, спрашиваю, говорила?

– Маринке сказала, ну, Ингиной дочке... А так никому... Ты ж тогда сказал, что ничего не было. А она тебя боялась... Но Марине ляпнула...

Гарик вспомнил, как эта малолетняя пигалица плюнула ему в лицо на проводах. Он говорил ей, что ничего не было, а она не верила. И все потому, что Тонька разболтала...

– Да ты не бойся, об этом уже все забыли, – сказал Миха.

– Да я и не боюсь. Мне все равно.

– А Маринку ты видел?

– Нет.

– Красавица. Пацаны вокруг нее стаями вьются.

– Пусть вьются, – недоверчиво махнул рукой Гарик.

Не мог он поверить в то, что худосочная, пучеглазая Маринка могла стать красавицей. Почти три года прошло с тех пор, как он видел ее в последний раз; достаточно много времени для того, чтобы она из гадкого утенка превратилась в прекрасного лебедя. И все равно не верилось...

Ген Планыч постарел, осунулся, но теперь он был большей величиной, чем прежде. Геннадий Павлович Терехов, заместитель начальника автобазы по транспорту. От него здесь зависело все. И Гарику еще повезло, что его допустили к нему в кабинет.

– Не знаю, что с тобой делать, Серегин, – безучастным тоном сказал он. – Автобаза переведена на хозрасчет и самофинансирование, с деньгами туго, старые машины списываем, новые покупать не на что, автопарк сокращается. Водителей больше, чем автомашин, ты это понимаешь?

– Понимаю.

– А потом, ты и сам помнишь, при каких обстоятельствах нам пришлось с тобой расстаться. Арест, уголовное дело, позор для предприятия...

– Ну, что было, то было.

– Было. И снова может быть.

– Да нет, не повторится это. Со старым я завязал. Мне работа нужна, деньги хочу зарабатывать...

– Я тебя понимаю, Серегин, но поделать ничего не могу. Нет у меня свободных автомашин.

– Хорошо, так и скажу, – спокойно и оттого интригующе сказал Гарик.

– Кому ты скажешь? – настороженно спросил Ген Планыч.

– Ну, кто там в райкоме партии по делам воинов-интернационалистов. Думаю, ему интересно будет узнать, как здесь к нам относятся. Человек на войне кровь проливал, вернулся домой с орденом, а ему от ворот поворот. Мы тебя в Афган не посылали, так что до свиданья...

– Погоди, погоди, у кого орден?