Отпусти браткам грехи - Владимир Колычев

– Смотрю!

Он резко развернулся к ней, обнял за талию. Попытался приблизить к ней свое лицо, но Лариса прогнулась назад. Вырваться она не пыталась. Ее игривая улыбка и затуманенный взгляд отражали вакханалию в ее чувствах и желаниях.

Девочка хочет, а в гараже столько свободного места. И джинсовый сарафан на ней отнюдь не монашеской длины... Гарик попытался водрузить ее на верстак, но Лариса трепыхнулась в его медвежьих объятиях, рукой дотянулась до дверцы машины; попыталась ухватиться за ручки открывания, но лишь скользяще стукнула по ней пальцами.

Гарик все понял, открыл широкую дверцу, посадил девушку на сиденье, откинул спинку кресла... Он окончательно слетел с тормозов, а она и не пыталась его остановить. Всем телом подалась ему навстречу, обжала ногами его торс...

А потом они лежали на разложенных креслах, он слева, как водитель, она справа, как пассажирка. И оба курили. И сейчас ее совершенно не смущала крепость солдатской «Примы».

– А говорил, что не варвар, – умиротворенно улыбнулась она.

– Но надругался.

– Мне понравилось...

Гарик старался ей угодить. Но и она не лежала под ним бревном. Он сразу понял, что Лариса знает толк в постельных забавах. И не девочка уже давно.

– Только не подумай, что я могу лечь с каждым, – выпустив клуб дыма, бесстрастно сказала она. – Я не хотела тебе говорить, но раз уж это произошло... Ты мне сразу понравился. Я видела солдатиков в больничных халатах. Может, они и герои, но жалкие какие-то, жизнью прибитые, а ты нет, ты не такой, как все. Смотрю, идешь, нет, наваливаешься, как глыба. Я еще тогда подумала, что ты машину раздавишь. И настроение дурное было, глупость спорола... Я думала, ты меня убьешь из-за водки... Нет, вру, не думала... Ты такой грозный был, но в глазах что-то этакое... как отец говорит, солдат ребенка не обидит. Я, конечно, не ребенок, но все же... А то, что папку на тебя науськала, это я правильно сделала. Узнала, что ты рядовой Серегин... У него друг в госпитале умер, он тогда не в духе был, а ты ему орден свой показал... А потом я к тебе пришла, ты мне еще больше понравился. И я сказала отцу, чтобы он тебя к себе взял. А он помнил, как тебя по струнке строил, неловкость отсюда. В общем, он согласился... Да, это я устроила, чтобы ты отца возил. И чтобы машину ты мою посмотрел, тоже я...

Теперь Гарик знал, что за «лапа» устроила ему перевод в блатную автороту. И, разумеется, ничуть не обижался на Ларису. Напротив, он был благодарен ей за эйфорию амурной романтики, в которую он сегодня нырнул с головой. Пусть они с ней из разных миров, пусть у них не будет совместного будущего, но этот день он не забудет никогда.

– А машина у тебя расхлябанная, – сказал он. – Надо смотреть...

– Нет, – не согласилась Лариса. – Только время терять... Сейчас мы ко мне пойдем...

– Но я отцу твоему обещал.

– Я ему скажу, что все хорошо...

– Это неправда.

– А ты что, такой совестливый?

– Я слово дал.

– Тогда завтра придешь. У нас на даче телефон, я позвоню отцу, он с твоим командиром договорится...

– Завтра я Сереге помочь должен. Он водит хорошо, но в моторах слабо разбирается...

– Еще бы он плохо водил. У него «Волга» своя, отец на восемнадцать лет подарил... Отец у него в Мосгорисполкоме, в отделе торговли...

– Я этого не знаю, а ты знаешь. Откуда?

– Ты не знаешь, потому что не спрашивал. А он не говорил, потому что ты не из наших, зачем перед тобой бисер метать... А у нас так заведено: пришел в новую компанию... нет, кричать не надо, но шепни, что ты из себя представляешь. А еще лучше, если тебя представят...

– И что Серега из себя представляет? – нахмурился Гарик.

– Ну, я же говорю, отец у него большой человек в горисполкоме.

– Значит, и сам Серега величина.

– Ну, да.

– А мой отец сантехником работает. И вечно пьяный... Значит, я ничего из себя не представляю, так? – завелся он.

– Никто этого не говорит, – смутилась Лариса.

– Но имеет в виду... Да и сказала ты, что я не из вашего круга. И ничего из себя не представляю... Да нет, Ларчик, это не я, это ты ничего из себя не представляешь. И друзья твои. Сидите у родителей на шее и гоношитесь впустую. А я уже состоялся в этой жизни. У меня профессия, у меня орден, я могу в любой институт без экзаменов...

– Как ты меня назвал? – смятенно и вместе с тем зачарованно спросила она.

– Ларчик... А Ларчик просто открывается, – презрительно усмехнулся он.

Гарик выбрался из машины, подобрал с пола рабочую куртку. Он, конечно, не «золотой мальчик», но цену свою знает. Чего про Ларису не скажешь. Может, он и нравится ей, но зачем сразу ноги раздвигать? Ведет себя как шлюха...

– А в институт тебе надо.

Лариса тоже выбралась из машины. И даже успела натянуть на себя сарафан.

– На философский факультет. Говоришь ты складно. За живое берешь...

– Это не я говорю, это жизнь говорит...

– Не знала я, что в глубинке такая жизнь.

– Сказал бы я тебе про глубинку... Домой иди, а мне работать надо...

– Работай, – пожала она плечами.

Хотела сказать еще что-то, но передумала. Махнув на него рукой, убралась из гаража.

С машиной Гарик провозился до самого вечера. И с электронным зажиганием разобрался, и с капризами карбюратора. День удался. И похоть солдатскую потешил, и удовольствие получил, когда проехался по двору на отлаженном авто.

Вернулся в гараж, переоделся в парадную форму, подъехал к подъезду дома, подошел к консьержке. Женщина готова была его пропустить, но Гарик попросил вызвать Ларису. Не было желания еще раз побывать в генеральской квартире.

Она спустилась к нему. Стиляжная, расфранченная, благоухающая. Красивая девка. Но не забилось у Гарика сердце, когда она подошла к нему. Приятно было смотреть на нее, ощущать ее присутствие, но не более того.

– Сделал? – равнодушно спросила она.

– Да. Можешь ехать.

– Как раз собираюсь...

Лариса села за руль, он остался стоять.

– А ты чего? – спросила она через открытую дверцу.

– Мне уже в часть пора.

– Да? Ну ладно...

Она закрыла дверцу, но не успел Гарик отойти от машины, как опустилось стекло.

– Садись. Я должна посмотреть, как машина работает. Вдруг ты нахалтурил?

– Нет, я не халтурил, – оскорбленно покачал головой он.

Но в машину сел.

Двигатель работал тихо и четко.

– А ты говоришь, халтура, – торжествующе улыбнулся он.

– Я смотрю, ты все делаешь по-настоящему... – не глядя на него, сказала она.

– Стараюсь... Ты меня до остановки довези, дальше я на троллейбусе.

– Я могу до самой части подвезти...

Машину она вела уверенно.

– Ну, подвези, – не стал возражать он.

– А потом по своим делам...

– Угу, – кивнул Гарик.

Она нервно сунула руку в сумочку, не без труда достала оттуда пачку «Моrе». Он щелкнул зажигалкой, угостил ее огоньком.

– Спасибо.

– Да не за что...

Он снова затих. И она молчала. Пока не выкурила сигарету.

– Я по делам еду, – сказала она раздраженно.

– Я в курсе.

– И все?

– А что еще?

– Тебе что, все равно, какие у меня дела?

– Кто я такой, чтобы совать нос в твои дела?

В его голосе не звучала обида. Его слова были отговоркой, чтобы Лариса отстала.

– Такой. Сякой... Не хочешь – не надо. А у нас вечеринка сегодня, день рождения у подруги. Будет много друзей...

– Удачи тебе!

– Тебе все равно, с кем я буду?

– А с кем ты будешь?

– Ты дурак или притворяешься?

– Нет.

– Не притворяешься?... Никуда я не поеду... Когда твоя увольнительная заканчивается?

– В десять.

– Еще восьми нет... Я сейчас...

Она остановила машину напротив таксофона. Но позвонить с него не могла: трубка оторвана напрочь. Не работал и следующий автомат. И только третий по счету оказался исправным.

– Я отцу позвонила, сказала, что работы на всю ночь. Твой начальник тебя отпустит... Поехали ко мне.

– А если не отпустит?

– Все равно поехали...

– Не хочу на губу.

– Я думала, ты сорвиголова, а ты дрожащий, – скривила она губы в презрительной ухмылке.

Гарика проняло.

– Поехали. Но смотри не пожалей...

Ларису он взял, едва они зашли к ней в квартиру, прямо в холле... И она ни о чем не пожалела...

Глава 9

Генерал пристально смотрел на Гарика, как будто взглядом пытался превратить его в камень.

– Что у тебя было с Ларисой? – устрашающе спросил он.

Разговор не стал для Гарика неожиданностью. Два месяца прошло с тех пор, как он закрутил с Ларисой, и только сейчас Новиков обрушил на него свой отцовский гнев. Он уже был готов к тому морально. И не боялся последствий. Под трибунал его не отдадут, в дисбат не отправят, гауптвахта – ерунда, и перевод в другую часть ничего уже для него не значит. Приказ уже на носу, в крайнем случае до тридцать первого декабря, а потом все равно домой, пусть и под Новый год. Максимум три месяца до дембеля осталось.

– А она вам не говорила? – без вызова в голосе, но достаточно дерзко спросил он.