Оборотни Его Величества - Алина Илларионова

— Я тебе говорил, хозяин: пей меньшше, не то будешь ходить на четвереньках, спать в лушше как порося и нести околессицу!

ГЛАВА 6

Лучший способ скоротать долгий зимний вечер — это забраться в кресло перед камином, обернуть ноги пледом, нацедить из кувшина горячего грога с корицей и сыграть партию-другую в шахматы. Или в шашки. Можно книгу почитать. На худой конец, взяться за мемуары. Но тащиться в зарождающийся снегопад с ноющей девчонкой — развлечение для тех, кто сам себя не любит, не уважает и готов сжить со света по особо изощрённой методике.

— Дан?

— Да.

— Эта дорога наезженная.

— Да.

— Значит, скоро мы выйдем к жилью?

— Да.

И так последний час.

Сначала беглецов вытряхнуло на опушке Сумеречного Леса. Задерживаться не стали и телепортировались дальше — прямиком в берлогу. Неизвестно, кто изумился больше: сонный хозяин или залётные путешественники, свалившиеся ему на хребет. Мерить саблю с медвежьими когтями не рискнули. Третий портал распахнулся на развилке, откуда открывался чудесный вид на большую деревню, утопленную в низине. Там решили разжиться тёплой одеждой. И разжились бы, а то и переночевали в тепле! Не будь принцесса такой высокомерной привередой. Раскритиковала вполне сносную доху, да ещё заявила, дескать, «тулуп медяшки гнутой не стоит», не замечая того, что скорняк и двое его сыновей начинают багроветь. Какой мастер потерпит критику от заносчивой двадцатилетней девчонки? Когда им указали на дверь, Дан был благодарен уже за то, что не пытались побить.

Четвёртый прыжок стал последним. Силы либра хватило на то, чтобы перенести беглецов куда-то на восток. Сейчас над Равенной только-только занималось утро, а здесь солнечный диск уже коснулся горизонта. Полсуток без отдыха. Усталые, продрогшие, затерянные неизвестно где. Впрочем, через пару часов можно будет справиться об их местонахождении. У волков. Пока хищники только следили из-за опушённого снегом кустарника, но стоит сгуститься темени…

— Шильда! — ободрившись, Ирэн поковыляла вперёд, к указателю, ловко орудуя кривоватым суковатым посохом. То ли позёрствует как обычно, то ли впрямь с ногой полегчало. То ли отморозила и не чувствует.

Дан мысленно выдохнул. Яркая, недавно поновлённая надпись прямо-таки манила заглянуть в городок Ветлюгу, где обязательно должен найтись хотя бы один постоялый двор. Может, и шахматисты отыщутся.

Он нагнал Ирэн, взял под локоток.

— Я тебя об одном только прошу — не провоцируй местных. Хорошо? — попытался вложить в это убеждённость, настойчивость, чуть эльфийского очарования… Да что угодно, лишь бы услышала, а не послушала.

— О чём мне говорить со смердами? — высокомерно фыркнула девушка.

Просто уму непостижимо, откуда в туче может скопиться столько снега! Тяжёлый, мягкий, пушистый, совсем не похожий на хрупкий иней ледяного дворца, как-то под Новый Год наколдованного Одарёнными. Он падал целыми горстями, прилипая к шапке, волосам и меховому воротнику. Сейчас, в паре шагов от постоялого двора «Три яблони» любоваться снегопадом было одно удовольствие. В сумерках за деревянной стеной осталась волчья стая, но прочные ворота Ветлюги сулили безопасность.

Из распахнувшейся двери пыхнуло дымом и жаром, да так, что глаза заслезились; на улицу вырвался чей-то сиплый, нетрезвый смех. Дан по-прежнему отмалчивался, но взял Ирэн под руку, наглядно демонстрируя местным их отношения. И не зря. Красные рожи сильной половины обратились к девушке, распутные подавальщицы уставились на Дана. С кем-нибудь другим Ирэн и не сунулась бы в подобное заведеньице, но на что способен аватар, она знала. Притом, и без клинка, исключительно за счёт силы слова и природного обаяния.

— Добрый вечер уважаемым дамам и господам! А погодка-то сегодня как под Ярицу — лютует! — Дан потоптался, стряхивая снег на грязную тряпку, расстеленную у порога. Судя по плачевному состоянию пола, он был первым, кто её не проигнорировал, но хозяин жест оценил.

— И вам вечор добрый, коль не шутите, — густым басом степенно отозвался чернобородый мужчина, в данный момент намывающий пивные кружки. — Что, чуток не замело?

— К счастью, до вас добрались, — Дан подтолкнул Ирэн к столику возле окна.

Пока раздевались, подошла по-деревенски спелая блондинка в зелёной шапочке с забавными треугольными ушками, загнутыми наверх, и переднике с вышитыми яблонями. Ещё два алых плода красовались как раз на самом пикантном участке корсета.

— Неудачно вы выбрали время для путешествий, — посочувствовала подавальщица, вроде бы, искренне.

— Значит, у вас поживём, местный фольклор послушаем. А потом вас в столице пославим.

— Так вы менестрель?!

— Все мы в душе немного поэты. Просто голодные и не согреты, — всерьёз пошутил Дан.

— Тогда угощайтесь и согревайтесь! — подавальщица со смехом протянула меню.

Дан выбрал верную тактику. Ирэн уже поняла, что неверрийцы относятся к бардам с не меньшим уважением, чем скадарцы. А если певец собрался не только выступать, но и платить, так его ещё и напоят за счёт заведения. Две чарки горячего вина с травами уже достались в подарок. Винцо было ничего. Для захолустного городишки в самый раз.

— Ты чего опять морщишься? Муха в чарку попала? — недовольно спросил Дан. — Так давай я допью, если брезгуешь.

Ирэн оцепила чарку ладонями и залпом выпила, исподлобья глядя на ушастого. И чего он так взъелся из-за той дохи? Кэссиди всего лишь захотелось поторговаться. Нянюшка Лемма рассказывала, что удовольствие от процесса не сравнимо ни с чем. Сперва жуликоватый лавочник (а то, что все торговцы — жулики, неоспоримо) взвинтит цену раза в три. В ответ клиент должен хорошенько с ним разругаться, убеждая, что лишь по доброте душевной готов отдать за эту трухлятину (или дохлятину, металлолом, ветошь) в четыре раза меньше. Потом будет шум, споры до покраснения, хлопанье по рукам до посинения, и снова — спор. Главное правило: хоть медяшку, но выторговать надо обязательно.

Пока Ирэн согревалась и осматривалась, Дан успел снять комнату, отнести туда вещи и заплатить половину за ночь. Почему-то парень очень удивился, когда получил кошель в полное распоряжение. Но расплачиваться должен мужчина — так учила нянюшка. Иначе примут за одну из тех, кто каждый месяц «покупает» себе симпатичного фаворита. И нередко очередная игрушка хладнокровно травит благодетельницу.

Вернулся Дан с тарелкой серого малоаппетитного студня и, потерев руки, стал мазать хлеб резко пахнущей кашицей.