Миф о Марии Магдалине - Маргарет Старберд

Ранее мы исследовали Писание, пытаясь понять, кем была невеста Иисуса. Основываясь на знании древних обрядов короля, приносимого в жертву, его невестой должна была быть женщина, позднее воссоединившаяся с ним у гробницы. Слияние образов женщины, помазавшей Иисуса, и Марии Магдалины было очевидным для языческих граждан Римской империи, поскольку они узнавали невесту из знакомых им обрядов культа плодородия. Представление о том, что Мария Магдалина и сестра Лазаря — один человек, свойственно также автору гностического текста III века «Pistis Sophia», где говорится, что среди женщин, пришедших послушать учение Иисуса, находились его мать, Мария (Магдалина), Марфа и Саломия. Здесь предполагается, что Мария и есть Мария Магдалина, хотя ее титул не упоминается ни в одном гностическом тексте, помимо евангелия от Филиппа. Логика или традиция подсказывают автору «Pistis Sophia»: Марфу, считавшуюся сестрой Марии Магдалины, нужно включить в список из трех женщин, о которых известно, что они сопровождали Иисуса во время его земного служения, — трех мироносиц, чьи имена названы в Евангелии от Марка (16:4). Разве есть какие-то сомнения, что Мария из «Piss Sophia» — сестра Марфы из Вифании (Лк. 10; Ин. 11,12), женщина, избравшая «благую часть» и заслужившая репутацию самой преданной последовательницы Иисуса?

После Воскресения опасность для семьи Мессии из королевского рода Давида была достаточно сильной, чтобы он спрятал свою жену и любимых детей. Чтобы посмеяться над толпой, собравшейся посмотреть на казнь Иисуса на Голгофе, римский центурион прикрепил над головой еврейского героя табличку с надписью «INRI», означавшую «Иисус Назорей, Царь Иудейский» (Ин. 19:19). Очевидно, проблема заключалась в королевском сане Христа. Иисуса распяли не евреи, а римляне, пытавшиеся, приговорив его к казни, предназначенной для рабов и мятежников, предотвратить восстание.

На утро третьего дня после распятия римские власти столкнулись с тем, что ситуация на людных улицах Иерусалима изменилась. Вместо мертвого мятежника, чье жестокое наказание придумали, стремясь запугать будущих безумцев, осмелившихся бросить вызов Риму, прокуратор Понтий Пилат и его политические союзники увидели пасхальную процессию, сопровождавшуюся слухами о Воскресении еврейского царя. Как и другие боги-короли из местных культов, которых приносят в жертву в день весеннего равноденствия, Иисус восстал из мертвых. Его видели многие последователи, и его статус сравнялся со статусом Таммуза, Диониса, Осириса и других языческих богов, победивших смерть. Теперь оказалось — еврейский рабби Иешуа, провозглашенный сыном Давида людьми с пальмовыми ветками на улицах Иерусалима и сопровождаемый женщинами, оплакивавшими его на Голгофе (Лк. 23:27), воплотил миф о принесенном в жертву женихе/короле, распространенный на древнем Ближнем Востоке. Пророк Иезекииль упоминает женщин, плачущих по Таммузу (Иез. 8:14), значит, события развивались по знакомому для Израиля сценарию. Весть о Воскресении моментально распространилась среди паломников, пришедших в Иерусалим на праздник Песах.

Некоторые критики такой концепции утверждают: они не могут себе представить, что ранние христиане, в основном еврейского происхождения, могли включить в священные тексты языческие обряды и мифы. Такое утверждение не просто неискренне, оно наивно. Мифология о принесенном в жертву короле уже заключена в библейском повествовании, в последних главах канонических евангелий. Как христиане могут это игнорировать? Как они могут объяснить это иначе? Отцы церкви были хорошо осведомлены о том, что в евангелиях есть параллели с языческими мифами и обрядами. Они сожалели о том и даже предполагали, что учение Христа было скопировано язычниками, а не наоборот, языческие обряды предшествовали христианству. Может быть, современные апологеты забыли, что евангелия были написаны не на древнееврейском или арамейском языке для евреев, а на греческом — для принявших христианство жителей языческой Римской империи? Несомненно, язычники узнали бы в Иисусе священного мифологического короля/жениха, принесенного в жертву для своего народа. В Новом Завете он отождествляется с женихом. Разве могли они не узнать в Марии Магдалине его невесту?

В тот момент истории, в то пасхальное утро, опасность, которую представляли римские власти для Марии Магдалины и ее возможных детей, была особенно велика. И именно тогда в письменных источниках упоминаний о ней становится все меньше; о Марии Магдалине и ее родственниках из Вифании ничего не говорится в Деяниях апостолов, приписываемых Луке, и в посланиях Павла. Друзья Иисуса понимали, что может грозить его семье, и старались оградить ее от любого человека, пытавшегося причинить ей вред. Их предположение о возможной опасности основывалось на том, что римляне преследовали близких родственников Иисуса на протяжении нескольких поколений и казнили их по разным причинам. Иерусалимских жрецов обвиняли в том, что они убили Иакова (младшего брата Иисуса) около 62 года, либо скинув его со стены храма, либо побив его камнями, или же, согласно Эгисиппу, сделав и то и другое. Desposynoi, связанные с Иисусом родством, оставались главами христианской общины целое поколение, потом о них постепенно забыли, и воспоминания о них остались лишь в легендах и преданиях кельтских церквей.

Местонахождение жены Христа хранилось в тайне до смерти Павла, которому семья Иисуса и иерусалимские христиане не доверяли. Забота о безопасности Марии была бы еще больше, если бы она в то время ждала ребенка. Лишь после смерти Павла записали евангелия, рассказывающие о жизни и деяниях Иисуса. И даже тогда, особенно в ранних евангелиях, личность его жены не раскрывается. В конечном счете только автор четвертого, последнего, Евангелия (написанного в 90–95 годах) чувствует себя достаточно свободно, чтобы утверждать — женщиной, помазавшей Иисуса, была сестра Лазаря из Вифании. Очевидно, по прошествии долгого времени автор смог открыть личность женщины, игравшей роль королевской невесты.

В книге Деяний рассказывается об одиннадцати апостолах и о чуде Пятидесятницы, но ни слова не говорится о Марии Магдалине, Марфе и Лазаре. Несмотря на их важную роль в четырех евангелиях, Лука не включил их в список учеников, собравшихся в горнице в Иерусалиме. Поскольку Лука являлся сторонником Павла, логичным было бы предположить, что его не посвятили в тайну местонахождения семьи Иисуса. Это могло бы также объяснить, почему Лука помещает сцену помазания — так напоминающую древние обряды hieros gamos, провозглашающие на царство жениха, — в отдаленную деревню в Галилее, находящуюся на большом расстоянии от Масличной горы и от дома юноши, которого полюбил Иисус. Лука единственный не называет любимую спутницу Иисуса «Maria h Magdalhnh». Он представляет ее как «женщина, называемая Магдалиной», а это может означать, что ее второе имя является титулом, а не названием места ее рождения (8:2); в сцене у гробницы он называет ее «h Magdalhnh Maria» (24:10). Таким образом, искажая ее имя и называя ее грешницей, Лука намеренно старался уменьшить ее роль в истории о том, как Иисус за трапезой был помазан женщиной. В результате он украл голос Магдалины на два тысячелетия.

Когда следы истории становятся не видны в тумане времени, в свои владения вступает легенда. Римско-католическую церковь часто называют ладьей Петра, но имелось и другое судно в ранней христианской традиции — корабль Марии, хранительницы традиции гностиков, Пути сердца. В V веке в Эфесе появилась легенда о том, что апостол Иоанн привез Деву Марию и Марию Магдалину в этот город, где некогда почиталась богиня Артемида; там они и скончались. На побережье Франции сохранилась другая удивительная история. Согласно ей, Мария, названная Магдалиной, бежала из Палестины, занятой римлянами, и нашла убежище на берегу Средиземного моря в римской провинции Галлии. В третьем варианте истории IV века говорится, будто Мария Магдалина проповедовала евангелия в Марселе. Более поздние версии приукрасили легенду: всю семью из Вифании вместе с другими христианами отправили в изгнание на судне без весел и парусов, и по воле Божьей они благополучно высадились в месте Ратис в Галлии примерно в 42 году. В то время Ратис был отдаленным островом, на котором находился храм великой богини Кибелы, почитавшейся на протяжении столетий в образах Реи, Артемиды и Исиды.

На стене храма Гроба Господня в Иерусалиме есть изображение небольшой лодки с надписью: «Мы прибыли». Могло ли это быть древним доказательством истинности легенды о членах семьи Иисуса, присутствовавших на его погребении и плававших в Галлию? Христианских беженцев, спасавшихся от преследования римлян, считают первыми людьми на французской земле, видевшими Христа. Легенда о том, что они принесли с собой Чашу Грааля, расцвела в южной Франции на плодородных почвах Прованса, где за несколько веков распространился культ Марии Магдалины; она стала покровительницей виноградарей, парфюмеров и аптекарей. Множество церквей назвали в ее честь.