Призрак замка Гримуар. Рождественский детектив - Шарлотта Фрост
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В холл, постукивая о камни пола тяжелой тростью, вошел хозяин. Его длинные черные волосы были перевязаны сиреневой лентой, на худых костлявых пальцах горели перстни. Он с явным неодобрением взглянул на детей и выбрал кресло за столом подальше от них.
Колено Мари ныло, а живот все еще чувствовал след от тугой ленты.
Кому же она встала поперек дороги?
Постоянные обитатели замка во главе с хозяином, конечно, попадают под подозрение в первую очередь. Кто-то из них наверняка связан со всей этой потусторонней чепухой…
Но вдруг чудачества привидения не имеют никакого отношения к попыткам избавиться от нее? Что если кто-то из маститых гостей узнал о том, что в замке будет журналистка, и просил хозяина отменить ее приезд? А теперь пытается избавиться от Мари собственными силами?
У людей может быть множество причин не желать справлять Рождество в одном отеле с акулой пера. Особенно у знаменитостей, приехавших под чужим именем.
Но неужели желание остаться инкогнито настолько сильно, что гость готов рискнуть ее здоровьем?
Возможно, этот человек не просто знаменит, а опасен, вдруг подумала Мари. А она все-таки хоть пока и не очень известный, но детектив, к тому же, с неплохой памятью журналиста, и узнать она может не только знаменитых деятелей культуры и искусства, но и преступников… Вот и повод убрать ее с дороги.
Она нахмурилась.
Кто же может быть опасным гостем?
Она в задумчивости оглядела беззаботно болтающих гостей.
– Послушайте, а как же рождественский пост? – спросил Мюллер, качая головой.
– Я придерживаюсь либеральных взглядов на традиции! – ответил управляющий. – Кто желает, может вкушать постную пищу и очищаться, сколько его душе угодно. Выбор у нас прекрасный! А моя обязанность – добротно накрыть на стол, чтобы не было стыдно… – Он с чувством причмокнул языком.
– Мари, какой у вас модный кулон! – вдруг воскликнула Мелисса.
Все посмотрели на Мари. Та покрутила в пальцах круглый серебряный медальон с выгравированным в центре узором.
– Это мой… м-м, талисман.
– Роза ветров, если не ошибаюсь? – указал на узор летчик.
– Да-да, – улыбнулась Мари. – Раньше моряки наносили на свое тело татуировки с этим символом, чтобы из каждого плавания возвращаться невредимыми домой. Этот кулон, знаете ли, уже пару раз спас мне жизнь.
– Роза ветров… Хм, а вы что, разбираетесь в искусстве? Ах, да вы та самая акула пера! – Феликс окинул Мари оценивающим взглядом. – Слушайте, вы обязательно должны написать о моей галерее! Мои картины, да будет вам известно, гениальны. Согласен, если вы заплатите мне всего пару тысяч. В качестве первого задатка, разумеется. И, заметьте, это еще жест щедрости с моей стороны! Я окажу вашей газетенке честь, если разрешу упомянуть свое имя…
Мелисса с обожанием взглянула на кузена.
– О да, Феликс – художник от Бога! И куда только смотрит пресса! Вы бы видели его последнюю картину! Автопортрет художника в ванной… А какие цвета! Бурый и малиновый, с вкраплениями зеленого… Он пишет ударами веревки по полотну, представляете?
Феликс самодовольно улыбнулся и откинул длинную челку со лба.
– И когда же ты видела его последнюю картину? – Рон исподлобья взглянул на Мелиссу. – Вы же не встречались уже лет десять.
Мелисса хмыкнула и отшвырнула от себя ложку.
– Господи, какой же ты зануда! Феликс показывал мне фотографии, неужели не понятно?
Рон сделал глубокий вдох и положил руку на колено Мелиссе:
– Ну же, не злись, дорогая!
Мелисса фыркнула, скользнула по мужу равнодушным взглядом и убрала его руку с колена. Рон приподнял плечи и опустил голову.
Мадам Бриль сочувственно глянула на него.
– Ах, эти женщины… Капризны, как погода в мае!
– Хватит болтать о глупостях, – сухо сказал Феликс, пожевывая спичку. – Рон, что вы думаете о биткоине? У меня есть великолепный проект, с меня – идеи и божественное вдохновение, а с вас лишь такой пустяк, как финансы! У меня есть на примете прекрасная фабрика криптовалюты… Заметьте, делюсь закрытой информацией… Или вы предпочитаете все же купить мои картины?
– Не тратьте на меня свое красноречие, Феликс, – сквозь зубы процедил Рон.
– О, да вы сегодня не в настроении? Что же, зря, очень зря… Но мы еще вернемся к этой теме.
Феликс повернулся к остальным гостям.
– Ну а вы, унылые людишки? Вы уже приготовили свои кошельки, чтобы вложиться в мой умопомрачительный проект? Искусство вечно, но терпение мое, имейте в виду, не резиновое… – Феликс ловко подхватил с подноса кусочек ананаса и отправил его в рот. – За вами целая очередь толкающихся локтями конкурентов!
– Мы с удовольствием уступим им место, молодой человек, – буркнул Симон.
– Что вы за варвар! Я пытаюсь раскрыть вам глаза. Картины ждет большой успех! Моя манера письма неповторима, я вижу вещи совсем в ином свете, чем эти бездарности, которые почему-то называют себя художниками… Я предлагаю вам патент на бессмертие, не больше и не меньше! Если вы вложите ваши жалкие гроши в меня, у вас появится шанс притронуться к вечности!
Мелисса смотрела на Феликса, широко раскрыв глаза.
Ее муж опрокинул очередной бокал и сжал челюсти.
– Я пишу темные стороны человеческой души! Грехи, страсти… Об этом говорить всегда выгодно, на это испокон веков большой спрос!
– И где ваше чувство прекрасного? – возмутилась Елена.
– Бедный мальчик. Не лезьте на рожон… – сказала мадам Бриль.
Феликс ухмыльнулся.
– О, удача на моей стороне, я баловень судьбы… Я не знаю горечи поражений, лишь победы, торжество побед… – Он закинул руки за голову. – У меня есть все – и внешность, и ум, и талант, и готовность к риску. Когда-нибудь я заплачу за свои грехи тяжкими страданиями, но пока я транжирю дары богов, потакаю своим прихотям и ничуть себя в этом не виню! В отличие от вас, скудоумных скучных болванов. Вы заперты в своих маленьких мирках, погрязли в болотце обыденности и нравственности…
Он смахнул челку со лба.
– Эй, молодой человек, вы уж врите – да не завирайтесь, – сказала мадам Бриль. – Попридержите лучше свой язычок, а то я своим скудным умом могу и не понять, что мне будет, если я вам его маленько подрежу…
– Кажется, вы что-то сказали… – Феликс опасно прищурился. – Предупреждаю, не лезьте своими грязными руками в мою душу!
Мелисса откинула с плеч прядь темных волос и произнесла:
– Феликс, не стоит метать бисер перед свиньями. Увы, здесь мало людей, достойных твоей чувствительной души и редкого таланта. Не трать силы понапрасну… – Она пододвинула к нему тарелку.
– Дорогая, не уделишь ли ты и мне пару секунд своего драгоценного внимания? – сухо проговорил Рон.
– Ах, Рон! Занялся бы ты лучше своей отбивной!
Ее муж, казалось, едва сдерживал ярость. Он крепко сжал губы и на секунду прикрыл веки.
– Какая сладкая троица… – шепнул Леонид Мари. – Не удивлюсь, если однажды он воткнет в нее столовый нож. Или задушит темной ночью…
– Как этот, как его там… шекспировский воинствующий атеист?
Спортсмен с любопытством уставился на Женьку.
– Ты о чем?
– Евгений, – строго сказала Мари. – Отелло не был атеистом, тем более воинствующим. Он задушил Дездемону не оттого, что она молилась на ночь. Не путай.
Женька удивленно покачал головой.
– Ладно, пусть так. А почему же тогда, из-за ревности? Ну, тогда мое сравнение не подходит… – вздохнул Женька. – Зачем Рону к кузену-то ревновать?
Мари нахмурилась и задумчиво взглянула на Феликса.
– А ведь завтра уже Рождество! – попыталась сменить тему Елена. – Йозеф, мы ведь будем украшать елку, не так ли?
Управляющий кивнул.
– Да, кстати, а вы знаете, что современный рождественский обряд появился в Англии в викторианскую эпоху? – отрезав большой кусок от сочного стейка, проговорил Алексей. – Елка, подарки… Все оттуда!
– О, что вы знаете о ритуалах… – внезапно вмешался молчавший до этого хозяин. – Вот в древнекитайскую эпоху были настоящие ритуалы! Эпоха династии Шан, сакральная власть. Ни шага влево, ни
