Найти свое призвание. Как открыть свои истинные таланты и наполнить жизнь смыслом - Кен Робинсон

Неспособность школьного образования учитывать индивидуальные стили обучения детей может иметь весьма серьезные последствия. Подтверждение тому служит «эпидемия» синдрома дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ). Не поймите меня неправильно. Я вовсе не считаю, что таких явлений, как СДВГ, нет в природе. Специалисты в области здравоохранения давно признали существование данного психического расстройства. Меня приводят в смятение темпы роста числа детей с этим диагнозом. В 2007 году – по оценкам родителей – этим расстройством страдали 10 процентов детей, или 5,4 миллиона детей в возрасте от четырех до семнадцати лет. По сравнению с 2003 годом число выросло на целых 22 процента. С 1997 по 2006 год показатель диагностированных случаев СДВГ увеличивался в среднем на 3 процента в год, а с 2003 по 2007 год – в среднем на 5,5 процента. Отличная новость для фармацевтических компаний! По данным компании IMS Health, специализирующейся на сборе и распространении информации о мировом фармацевтическом рынке, в 2010 году американские врачи выписали 51,5 миллиона рецептов на препараты для лечения СДВГ на общую сумму 7,42 миллиарда долларов, то есть произошло увеличение на 83 процента по сравнению с соответствующим показателем 2006 года (4,05 миллиарда долларов).

Существуют ли реальные причины для столь быстрого и уверенного роста этого заболевания? Возможно. Одним из факторов специалисты считают режим питания, в частности массовое потребление пищевых продуктов, подвергшихся технологической переработке (пастеризации, стерилизации), и подслащенных напитков. Другой вероятный фактор – маниакальное увлечение цифровой культурой. Проводя много часов перед монитором, человек, как правило, быстро и постоянно меняет фокус внимания и одновременно выполняет целый ряд задач, поэтому ему трудно сосредоточиться на чем-то одном. Но если эти два фактора можно признать причиной неуклонного увеличения числа диагнозов СДВГ с определенной долей вероятности, то существуют два других, несомненно имеющих к этому отношение.

Сегодня, когда синдром дефицита внимания и гиперактивности стал общепризнанным явлением – о нем все знают и много говорят, – стоит ребенку принять скучающий или рассеянный вид, как чья-нибудь рука тут же тянется за бланком для рецепта на соответствующее лекарство. Иногда это оправданно, но в большинстве случаев нет. Целый ряд исследований в этой области убедительно показал, что СДВГ весьма часто диагностируют на основе минимального медицинского обследования.

Многие дети скучают и проявляют беспокойство или рассеянность на уроках вовсе не из-за СДВГ, а просто потому, что они дети, а также потому, что им и правда кажется довольно скучным то, что их заставляют делать. Американская комедийная актриса Филлис Диллер сказала, что первые двенадцать месяцев мы учим ребенка ходить и говорить, а потом двенадцать лет – сидеть и молчать. Стоит ли удивляться, что для многих детей это слишком трудная задача, ведь у малышей поистине огромный запас физической энергии и сильнейшее желание побыстрее исследовать окружающий мир.

Я часто спрашиваю родителей, у детей которых диагностировали СДВГ, постоянно ли их чада испытывают трудности с концентрацией внимания. Оказывается, вовсе нет. Если ребенок занимается тем, что ему действительно нравится, он может оставаться сосредоточенным часами, его трудно оторвать от занятия; причем это может быть что угодно – от сочинения музыки или стихов до работы с животными или проведения химических опытов. Когда ребенок находится в своей стихии, делает то, к чему у него есть призвание, не наблюдается ни малейших признаков СДВГ. И если бы родители, учителя и другие заинтересованные лица поняли бы, что понятие интеллекта и обучения гораздо шире, чем принято считать, и действовали бы соответствующим образом, я уверен, что многие диагнозы предполагаемого СДВГ тут же были бы отменены.

Стать самим собой

Отказавшись от принятого в нашей системе образования стереотипного отношения к интеллекту и начав активно выявлять дремлющие в вас таланты, вы можете изменить ход своей жизни.

Известный композитор Ханс Циммер – лауреат премий Grammy и Американской киноакадемии, автор более чем сотни саундтреков к разным фильмам, в том числе к мультфильму «Король-лев» и фильмам «Темный рыцарь», «Гладиатор» и «Начало». Детство Ханса прошло сначала в Германии, затем Англии. В каждой школе мальчик был настоящей проблемой для учителей. Он сменил пять школ, пока в конце концов, по его собственным словам, его не выбросили отовсюду. Ханс был беспокойным, совершенно не заинтересованным учебой учеником. Он негативно влиял на других детей, был невнимательным и чрезмерно шаловливым. У самого Ханса нет ни малейших сомнений, что если бы в те времена диагносты и лекарства были столь же доступными и многочисленными, как сейчас, его бы непременно лечили от СДВГ. Единственным занятием, на котором он мог долгое время удерживать внимание, была музыка – но не в школе, а дома, где мальчик был окружен музыкой и постоянно сидел за роялем, сочиняя собственные мелодии.

Ханс ушел из школы при первой же возможности и попытался пробиться в жизни на поприще рок-музыки. Он переходил из одной группы в другую и в 1970-х годах в составе коллектива под названием Buggles добился первого коммерческого успеха. Его группа записала тогда хит Video killed the radio star («Видео убило звезду эфира»).

В те времена Ханс даже не помышлял о сочинении музыки для кино – он, кстати, не владел классической музыкальной грамотой и не умел читать обычные партитуры. Перелом в жизни музыканта произошел в тот момент, когда его попросили помочь разобраться с тем, как работает синтезатор звука Moog. Для Циммера это стало откровением. Он вдруг обнаружил, что интуитивно чувствует, как извлекаются нужные звуки из новомодного устройства, и был просто очарован огромным потенциалом этого музыкального инструмента. Ханс начал получать заказы на саундтреки к рекламным роликам и короткометражным авторским фильмам и со временем переехал в Голливуд. Довольно скоро он стал одним из ведущих кинокомпозиторов, и сегодня к нему обращаются режиссеры со всего мира, так как им очень нравятся его страстные, мощные, впечатляющие саундтреки.

Студия Ханса в Санта-Монике представляет собой странное сочетание высоких технологий и старомодного рабочего кабинета, нечто среднее между залом управления полетами NASA и библиотекой в старинном загородном особняке. Мы сидели перед огромным HD-экраном и рядами компьютеров, с помощью которых музыкант пишет музыку, и он признался, что так и не научился читать партитуры в традиционном смысле. «Но если усадить меня перед компьютером с нужными компьютерными программами, думаю, я прочту и сыграю с листа все что угодно. Мне кажется, мы все находим свой способ делать дело так, чтобы общепринятая система работала в нашу пользу. Если для этого надо пару раз заново изобрести колесо, мы это делаем. А еще в моем случае важно то – и для меня это самое главное, потому что это моя отличительная характеристика, – что я сам исполняю свою музыку».

Циммер начал играть на фортепиано в очень раннем детстве, а сочинять музыку – немногим позже, и незнание нотной грамоты никогда не было для него препятствием. Возможно, это даже стало его главным преимуществом. Благодаря этому музыкант слышал и воспринимал музыку под собственным углом зрения, чему его, скорее всего, не научил бы ни один учитель. Циммер тоже учился у мастеров, но не у легендарных классических композиторов. Он черпал вдохновение в работах великих архитекторов.

«Я действительно инстинктивно чувствую модели, формы и архитектуру. Меня вдохновляют работы таких великих архитекторов, как Норман Фостер и Фрэнк Гери; о них я и пишу. Глядя на созданные ими здания, я люблю замечать, как эти люди соединяют отдельные элементы в единую композицию. И очень часто в своих музыкальных произведениях – не в нотах, конечно, а на компьютере – я вижу конкретные формы, и когда эти формы и модели кажутся мне правильными и органичными, то и музыка звучит как надо. Мне очень нравится то, что Норман Фостер сделал с берлинским Рейхстагом. Ему в руки попало поистине разрушенное уродливое строение, да еще и с плохой историей. И Фостер превратил его в потрясающее современное здание, истинный образец архитектурного искусства. Он совместил и объединил старое с новым; я тоже использую этот способ в своей музыке. Я имею в виду, что постоянно пытаюсь вдохнуть в классический немецкий музыкальный язык современные технологии, рок-н-ролл и электронику.

Бывает забавно, когда меня спрашивают, какие композиторы повлияли на мое творчество. Я могу назвать очень многих, но также хочу назвать и многих архитекторов. Впрочем, нельзя сказать, что они на меня повлияли, скорее, вдохновили. По сути, нам всем нужно именно это: человек, который вдохновляет, а не влияет на вас».