С тобой моя тревога - Константин Волков

— А что? — откликнулся Зайцев. — Дорофеев так воспитал ее отчима, что тот теперь сам на родительские собрания бегает. Гульнара одни пятерки стала получать. А то выдумали — замуж! А ей пятнадцать лет всего…

— Ну, по местам! — распорядился Золов. — Я к Убайдуллаеву.

…В этот же час вызванный из города начальник торговой инспекции Юрченко закончил в кабинете Убайдуллаева инструктировать другую группу дружинников. Их направляли в столовую отобрать для анализа кухонную и буфетную продукцию.

…Петя Зайцев встал на автобусной остановке, поднял воротник пиджака, хотя было не холодно. Отсюда хорошо видна дверь на кухню: перед ее ступеньками земля черная от угольной пыли. Подошел городской автобус, почти пустой. На остановке никого не было, и шофер ушел в продовольственный магазинчик, помещавшийся под одной крышей с отделением связи и сберегательной кассой в домике рядом с проходной.

Вот на ступеньках показалась подвижная буфетчица Роза, огляделась и тут нее скрылась за дверью. Минутой позже из здания вышла эта, которая из тюрьмы недавно. В руке — хозяйственная сумка. Тяжелая, видать. Сердце у Пети забилось в предчувствии важности начавшихся событий, в которых он должен был принять активное участие. «Как же ее фамилия? Храброва, Смелова?.. Лихова?! Точно, Лихова!» Идет, чуть согнувшись под тяжестью ноши. Сумка трется об ногу при каждом шаге. Петя оглядел призаводскую площадь. Жорик вон стоит, в его сторону смотрит. Ему за воротами наблюдать, а он сюда на автобус уставился…

Ольга дошла до автобуса, перед дверью опустила сумку на землю, чтобы передохнуть.

— Помочь? — бросился к ней Зайцев. — Наверное, тяжелая?..

— Помоги, если такой храбрый.

Он внес сумку в автобус, поставил около передних сидений, подождал, когда села Лихова. Шофер еще не вернулся, и Петя вышел из автобуса. В это время из заводоуправления показался Золов. Он направился к автобусу.

— Поедем с ней, — тихо сказал начальник штаба Зайцеву. — Поглядывай до отхода за дверью. — Он сел на последнее широкое сиденье.

…В кабинете директора у окна стояли начальник торговой инспекции Юрченко, Стародумов, тоже наблюдали за призаводской площадью.

— Кто это? — спросил Юрченко Дорофеева, заметив женщину с огромной сумкой, пересекающей площадь. Но тот не ответил на вопрос, а обратился к Стародумову:

— Видал? Средь бела дня орудует…

— Да, девушки правы оказались, — откликнулся Стародумов. — Не напутал бы чего Зайцев! Не было бабе печали — купила порося!.. Два года ни одной кражи, и вдруг на тебе…

— Это что-то сверх намеченной программы, — заметил Юрченко. — Сюда ребят из ОБХСС надо вызывать, похоже!

Ольга была рада возможности хоть на час покинуть пропахшую жирами и томатом посудомойку. Она с удовольствием оглядывала площадь, редких прохожих. Заведующая все не шла, но это мало тревожило: она ведь предупредила, что может опоздать к автобусу и приедет следующим. Это даже лучше, если ехать без нее.

Потом пришел шофер, у передней двери сел парнишка, тот, что помог ей занести сумку. Она узнала в нем одного из троих, что приезжали в тюрьму, улыбнулась:

— Как жизнь, приятель? Чего надулся, как мышь на крупу? Это ты ведь тогда приезжал за нами?

— Ну, я… — Петя покраснел еще больше: «Не хватало, чтобы заподозрила, что за ней слежу».

Шофер дал продолжительный сигнал.

— Послушай, шофер, подожди минутку! Сейчас еще прийти должны. Ну, подожди же! — попросила Лихова.

— У меня график, — ответил тот, и машина тронулась.

— Опоздал кто-нибудь? — поинтересовался Зайцев.

— Директорша должна была… Да ничего, догонит!

«Интересно! Значит, заведующую ждала!» — отметил про себя Зайцев и сказал, усмехнувшись:

— Теперь только на такси догонит!

— Да нет, я ее в городе дождусь.

Петя перед въездом в поселок пересел на заднее сиденье к Золову.

— Может, сойти мне в поселке? Слышал, узнала меня.

— Узнала так узнала… Поедем! Подождем с ней заведующую…

Ольга вышла из автобуса на остановке у въезда в город. Широкая улица, связывающая центр с вокзалом, делает здесь крутой поворот. Она не обратила внимание на то, как автобус проехал метров пятьдесят за поворот и остановился, чтобы выпустить Золова и Зайцева. Они перепрыгнули через глубокий арык и присели на застланной паласом супе перед входом в чайхану.

— Отсюда ее видно. Посмотрим, куда дальше пойдет, — сказал Петя.

— А если в трамвай сядет?

— Остановим… Давай наденем повязки…

Прошло пятнадцать, тридцать минут. Трамвай уходил за трамваем, а Лихова все стояла рядом с сумкой. Видно было — ждет автобус со стороны суперфосфатного.

Вот она стала ходить из конца в конец остановки.

— Нервничает, — заметил Зайцев. — Ничего не понимаю! И не едет никуда, и заведующей нет…

— Заведующей она может и не дождаться. Та с инспекцией занята. Пойдем, Зайцев, отведем ее в штаб дружины.

— Уже из города? — удивилась Лихова, когда они подошли к остановке. Ей бросились в глаза красные нарукавные повязки, которых она раньше не заметила. — Что так скоро?

— А заведующей все нет? — заметил Золов. — Похоже, не дождетесь…

— Может, дождусь! — зло ответила Лихова.

— Тогда будем ждать вместе, — сказал Золов. — А то, может, поедем?

— Куда это?! — вскинула брови Ольга.

— В поселок… Что у вас в сумке?

— А твое какое дело? Тебе что до чужих сумок? Нацепили красные тряпки, так уже и допрашивать можете, да?

— Не шумите! Я спрашиваю, что у вас в сумке?

Ольга вдруг поняла, что эти дружинники неспроста ехали в одном с ней автобусе. И теперь подошли, чтобы забрать. Она почувствовала знакомую слабость в ногах: так было, когда ее арестовывали в прошлый раз. Значит, конец воле, новый срок. «Только за что?! Сейчас ведь ни в чем не виновата! Неужто из-за сумки?!» — подумала она.

— Не моя это сумка! — резко произнесла Ольга и отступила назад. — Начальница дала, Соня Аркадьевна! Пусть я неба синего не увижу, если треплюсь!.. Не знаю я, что в ней…

— Ладно! В штабе разберемся! — махнул рукой Золов. — Хотя чего нам в штабе делать? Поедем в милицию. Здесь рядом. Они лучше знают, что делать в таких случаях… Пошли на автобус.

— Это в ОБХСС, — подумав, сказал дежурный по отделению. — Сейчас позвоню. — Он снял трубку и назвал номер. — Алло. Дежурный сержант Алламурадов! Разрешите, товарищ майор, пропустить к вам. С суперфосфатного дружинники и задержанная!.. — Он положил трубку, объяснил: — По коридору прямо, потом налево до конца, комната тридцать девять…

В маленькой комнатке за письменным столом спиной к окну, выходящему на тихую улицу, в штатском коричневом костюме сидел бывший начальник тюрьмы Турсунходжаев. Лихова узнала его сразу, как только он поднял голову. Она обрадовалась ему, как спасению, стремительно сделала шаг и другой к столу.

— Гражданин начальник!

Турсунходжаев тоже узнал ее. Густые брови у него сошлись над переносицей, через лоб пролегли две глубокие морщины, похожие на заглавную букву «П».

— Лихова?! Ну, здравствуйте, Лихова! Я же вас предупреждал…

— Гражданин начальник! Зря мне шьют эту сумку. Не моя она, клянусь!

— Помолчите, Лихова… Расскажите, что произошло, товарищ…

— Золов. Начальник штаба народной дружины суперфосфатного, товарищ майор, — представился старший. — А это Зайцев, дружинник.

— Помню… в тюрьму приезжал.

Золов рассказал все, как было. О том, что в, столовой, по сигналу молодых работниц в партгосконтроль, приехала и работает группа торговой инспекций.

— Больше часа простояла на трамвайной остановке. Утверждает, что сумка не ее, а заведующей столовой. Говорит, что заведующую ждала… — кивнул он на задержанную.

— Что в сумке, Лихова? — задал вопрос Турсунходжаев.

— Не знаю… Я же им говорила — не моя она…

Хозяин кабинета вышел из-за стола, поднял сумку с пола.

— Ого! Тяжелая! Ну, посмотрим, что в ней имеется, — поставил ее на стул. Вынул из сумки сверток, развернул. В бумаге оказалось курдючное сало. Прикинул на руке: — Килограмма четыре… На рынке по четыре рубля килограмм… В столовые оно вроде не поступает… Так… Это мясо… задняя часть. — Потом он выложил на стол десять банок сгущенного молока, вынул бидончик с топленым маслом.

Турсунходжаев сел за стол, заглянул в телефонный справочник, снял трубку и набрал номер.

— Мясокомбинат? Кто у телефона? Заместитель директора? Говорит майор Турсунходжаев из управления. Скажите, вы кому-нибудь отпускали баранье курдючное сало? Вчера начали?.. Для столовых… Ага, для национальных блюд?.. Понимаю… Нет, больше ничего, спасибо… До свиданья!.. Оказывается, комбинатское, — сказал он, положив трубку. — Так, значит, заведующая дала? Поручила отвезти домой? Кем вы работаете в столовой? — спрашивал он Лихову.