Общая часть уголовного права - Коллектив авторов

Г) Не отмененные нормативные акты СССР, содержащие уголовно-правовые предписания, действительно, следует признать источником действующего уголовного права и регулирования, но они не включены в российское уголовное законодательство. Это дефект системы законодательства, который следует исправить.

Д) Нормативные акты РФ (в том числе Кодексы и комплексные законы) совершенно обоснованно причисляются к источникам уголовного права. Примером таких актов являются УИК, УПК, КоАП. Уголовно-исполнительное право должно определять порядок исполнения наказаний, но не их содержание,[276] хотя на деле ряд предписаний УИК касается содержания наказаний (например, о сокращенных сроках отпусков для осужденных к лишению свободы). Значит, данные предписания – фрагмент уголовного права.[277] Источником уголовного права является и КоАП, поскольку в нем формулируются признаки некоторых преступлений (к примеру, в ст. 7.27 КоАП определяется минимальная стоимость имущества, хищение которого запрещено ст. 158–160 УК). Новый УПК также не стал исключением в этом плане (впрочем, как и ранее действовавший). Он предусмотрел, в частности, по существу, новое основание применения ст. 64 УК. Данные положения УПК носят уголовно-правовой характер, в связи с чем и этот закон необходимо, на наш взгляд, включать в число источников уголовного права.

Здесь же возникает вопрос и о бланкетности уголовного закона. Если признать, что источником уголовно-правовой нормы выступают нормативные акты других отраслей права, как утверждает ряд ученых,[278] то логически обоснованным будет и их причисление к источникам уголовного права. Думается, что это небесспорный взгляд. Он приводит к выводу о том, что круг уголовно наказуемых деяний не одинаков в разных регионах и организациях, а это уже противоречит Конституции РФ. В результате подобных рассуждений, подкрепленных ссылками на ч. 2 ст. 1 и ст. 8 УК, утверждается даже, что «наличие бланкетных норм в УК РФ и их применение незаконно».[279]

Этот парадоксальный вывод и лежащую в его основе посылку можно поставить под сомнение по следующему основанию. Базовым критерием разграничения отраслей права служит предмет регулирования. Этот критерий обусловливает «разделение труда» между нормами различных отраслей права. Поэтому открытость бланка как раз и означает, на наш взгляд, то, что законодатель не смеет вмешиваться в сферу неуголовно-правового регулирования. Так, ст. 143 УК отсылает к трудовому праву; ст. 169 УК – к гражданскому; ст. 198 и 199 УК – к налоговому; и т. д. Очевидно, бланк, сознательно оставленный пустым, обеспечивает стабильность уголовного закона и автоматически исключает ненужное дублирование. Но эти достоинства – лишь следствие процесса специализации в праве и производны от него.[280] Поэтому, к примеру, уголовно-правовая норма о нарушении правил охраны труда едина и одинакова для всех граждан. Она лишь содержит незаполненный бланк в части предмета регулирования трудового права. И вполне нормально то, что этот бланк может быть по-разному заполнен в различных регионах. Ведь общественная опасность преступлений, предусмотренных ст. 143 УК, заключается в причинении вреда здоровью или смерти человека. И для государства не должно иметь значения, правило какого уровня – федерального или регионального – нарушено. Поэтому бланкетный способ не превращает регулятивное законодательство в источник уголовного.

Е) Еще один возможный источник уголовного права – законодательство РФ военного времени. Такой вывод прямо следует из ч. 3 ст. 331 УК, что справедливо подмечено рядом криминалистов.[281] Но нужно подчеркнуть, что сегодня такого источника не существует.

Ж) Актам об амнистии присущи все признаки нормативного акта.[282] Однако нельзя не видеть и их специфики – разовости (временности) и направленности в прошлое, а не в будущее, – отличающей их от обычных правовых источников. В настоящее время акты об объявлении амнистии облекаются в форму постановлений Государственной Думы РФ, что вряд ли приемлемо ввиду значимости решаемых ими вопросов. Поэтому следует поддержать Т. В. Кленову в том, что «возникающие в связи с амнистией уголовно-правовые отношения должны регламентироваться, как и все уголовно-правовые отношения, в форме закона».[283] В Украине, заметим, акты амнистии имеют форму закона.[284] Итак, с рядом оговорок постановления об амнистии можно причислить к источникам уголовного права.

З) В. П. Коняхин к источникам уголовного права причисляет также постановления Конституционного Суда РФ, которые могут фактически отменять уголовно-правовые предписания.[285] С этим трудно спорить. Однако данные акты толкования, включаемые в круг мыслимых источников уголовного права, в уголовное законодательство входить не будут.

И) Постановления Пленума Верховного Суда РФ. По содержанию некоторые их положения действительно могут быть квалифицированы в качестве уголовно-правовых норм (порой, к сожалению, не основанных на уголовном законе). Однако по форме они кардинально отличаются от источников права. Дело даже не в том, что они принимаются не законодательным органом, а в том, что сегодня (в отличие от прежнего времени) они не имеют общеобязательной силы. Конечно, на них повсеместно ориентирована практика, но известно немало и таких случаев, когда эта же самая практика шла по иному пути, нежели рекомендовал Пленум. Поэтому к источникам уголовного права эти постановления причислять, на наш взгляд, нельзя.

К) Отнесение к источникам уголовного права судебного прецедента[286] вызывает возражение. Под судебным прецедентом понимаются опубликованные решения Верховного Суда РФ.[287] Судебные прецеденты ни по форме (поскольку не имеют общеобязательного и нормативного значения), ни по существу (поскольку не содержат нового правила поведения) не могут быть отнесены к источникам права. Они являются актом толкования уголовного законодательства и по этой причине играют важную (ориентирующую) роль в процессе применения уголовного закона.

Л) Решения Европейского Суда по правам человека, в силу международных обязательств России, должны соблюдаться Россией. Правда, на сегодняшний день подобных решений этого Суда, идущих «вразрез» с УК РФ, нет. Но дело не в этом: указанные решения есть источник не национального, а международного уголовного права.

Особо подчеркнем, что вряд ли правильно ставить вопрос так: какие акты в принципе могут выступать источниками уголовного права? Это вопрос факта, т. е. нужно оценивать конкретно взятый в определенный момент времени нормативный акт. К примеру, сегодня «кусочки» уголовного права оказались в уголовно-исполнительном законодательстве. Завтра законодатель может исправиться и, изъяв их из этого законодательства, поместить в УК. Тогда УИК потеряет статус источника уголовного права. Поэтому трудно, например, согласиться с мнением А. В. Денисовой о том, что кодексы криминального цикла не являются источниками уголовного права.[288] Наличие в этих актах отдельных уголовно-правовых предписаний – согласимся здесь с автором – недоработка законодателя, не сумевшего распределить правовые нормы в зависимости от предмета правового регулирования. Но коль скоро на сегодняшний день этот дефект объективно не устранен, и мы оперируем термином «источник уголовного права» применительно к сегодняшней, а не виртуальной, ситуации, то следует все же признать, что кодексы криминального цикла имеют статус источников уголовного права.

Изложенное доказывает, что распространенное утверждение, будто УК – единственный источник уголовного права,[289] не соответствует действительности. Однако это не должно служить, на наш взгляд, основанием для изменения предписания ч. 1 ст. 1 УК. Большинство названных выше источников уголовного права не входят и не могут входить в уголовное законодательство. Скажем, УИК является составной частью уголовно-исполнительного законодательства и, несмотря на уголовно-правовой характер некоторых его предписаний, считать его составляющей уголовного законодательства было бы, по меньшей мере, неверным.

В итоге к составляющим уголовного законодательства РФ помимо УК в настоящее время могут быть отнесены лишь неотмененные нормативные акты СССР, содержащие уголовно-правовые предписания, и периодически принимаемые постановления об амнистии. Стоит ли из-за них править категорическое предписание ч. 1 ст. 1 УК? Представляется, что нет. Уголовно-правовые предписания союзных актов должны быть включены в УК (их сегодняшнее отсутствие в Кодексе – погрешность законодателя). Акты об амнистии носят исключительный характер, что подчеркивают практически все исследователи.[290] Следовательно, они выступают вполне допустимым исключением из правила ч. 1 ст. 1 УК.