Признание моджахеда - Александр Тамоников

Натанджар исполнил приказание начальника.

Главарь банды приказал:

— Мужчин в подвал бункера. Условия содержания максимально жесткие. Даму провести ко мне в кабинет. Туда же доставить пищу и чай. Или… — Он обратился к Туркиной: — Или вы, Валентина Борисовна, предпочитаете другие напитки?

Валентина ответила:

— Я предпочитаю кофе и компанию своих друзей.

— Вы еще с ними увидитесь, если мы в ближайшие часы не сможем договориться с вами!

— О чем договориться?

Исмаил-Хан, не ответив Туркиной, повторил приказ:

— Я же сказал, мужчин съемочной группы в подвал, женщину в кабинет!

К Валентине подошел тот, кого Исмаил-Хан назвал Назимом:

— Иди за мной, женщина!

Туркина не двинулась с места:

— Или мы все пойдем в кабинет твоего хозяина, или туда не пойдет никто. Можете сажать нас в подвал, но вместе!

Дольский повернулся к Туркиной:

— Не дури, Валентина. Делай, что говорят моджахеды. А мы с Антоном как-нибудь!

Комендант крепости проговорил:

— Прислушайся к совету своего коллеги, и…

Назим, схватив Валентину за руку, резко выдернул ее из шеренги. Так резко, что женщина упала.

Натанджар продолжил:

— И… запомни, красотка, здесь приказы принято выполнять. Лучше, если добровольно.

Туркина поднялась, отряхнулась и взмахнула рукой, чтобы влепить пощечину душману. Но комендант легко перехватил ее кисть, развернул к себе спиной и толкнул вперед к дому:

— Пошла, сучка! И больше не пытайся поднять на меня руку. Выдерну, как клешню краба. Вперед!

Он обернулся к стоящим у казармы двум душманам:

— Займитесь мужчинами! В подвал их. И без особых церемоний.

Исмаил-Хан внешне равнодушно смотрел за происходящим со стороны. И только когда журналистов развели и Валентину втолкнули в дом, подозвал к себе помощника:

— А «золотая птичка» с норовом! Она не пыталась бежать во время транспортировки?

— Куда, саиб?

— Женщины с ее норовом сначала что-то делают, потом думают, а зачем они сделали это что-то.

— Туркина не пыталась бежать, саиб. И вела себя спокойно.

— Скажи мне, Хаджа, кто из русских мужчин проявил страх при захвате? Или они все вели себя достойно?

Хадрияр ответил:

— Руководитель съемочной группы чуть не наложил в штаны. Он слабак, его можно легко обработать, не применяя насилия. Он согласится на все в обмен на обещание сохранить ему жизнь. Оператор же прямая противоположность своего начальника. Он смел и упрям. Этот Дольский, как и Туркина, держался все время вполне достойно.

Исмаил-Хан потрепал бородку:

— Значит, клиент для устрашения Туркиной ее начальник Сергинский?

— Да, саиб!

— Хорошо! Благодарю за работу. Вознаграждение получишь у казначея немедленно и можешь с Рахимом и Ахмадом ехать в Анденат. У вас сутки отдыха!

Хадрияр поклонился:

— Вы всегда можете рассчитывать на меня, Абу!

— Знаю! Отдыхай!

Помощник хозяина крепости подозвал к себе подельников по захвату группы российских журналистов, и они, выйдя из ворот, направились к тропе пологого склона перевала Малый Саят.

Исмаил-Хан вошел в дом и прошел в большую комнату, служившую ему кабинетом. Впрочем, в этом кабинете, кроме длинного узкого стола, сейфа в углу да шкафа, ничего из мебели не было.

Валентина стояла посреди комнаты.

Исмаил-Хан, обойдя ее, подошел к сейфу. Достал из него обычную канцелярскую папку. Бросил ее на стол, открыл, достал несколько листов и разложил их на столе. Взглянул на Валентину:

— Вас мучает вопрос, зачем мои люди похитили российскую съемочную группу? Это объяснимо. Вы летели в гости, рассчитывая получить информацию, которая стала бы сенсацией. И вместо этого вас похищают неизвестные бандиты. Причем делают это жестко, я бы сказал, жестоко. На ваших глазах расстреливают людей, которые встретили группу и должны были проводить ее до конечного пункта вашего путешествия. Действительно, есть над чем задуматься. А причина похищения съемочной группы в вас, уважаемая госпожа Туркина.

Валентина удивленно посмотрела на главаря банды моджахедов:

— Во мне? Ничего не понимаю!

Исмаил-Хан поднял лист бумаги:

— Ваш отец, господин Туркин, известный в нефтяном бизнесе человек. По самым скромным подсчетам, его состояние составляет несколько миллиардов долларов. Ваш жених, между нами, аферист и бабник, каких поискать, является сыном весьма высокопоставленного чиновника и тоже далеко не бедного человека. Кстати, мой вам совет, не выходите замуж за Сергея Шахристова. Он одновременно спит и с вашей молодой мачехой, и со своей. И они не единственные его любовницы. Если у нас все получится, как это нужно мне, а я не сомневаюсь, что так и произойдет, то по возвращении в Москву гоните от себя этого слизняка Шахристова-младшего. Вы достойны более стоящего мужчины.

Валентина, для которой слова Исмаил-Хана были обидны и неожиданны, все же сумела не выдать своих чувств, а лишь спросила:

— Так значит, цель похищения съемочной группы — получение выкупа за меня?

— Вы догадливы, Валентина Борисовна. Приятно иметь дело с деловыми людьми. У нас не принято на равных общаться с женщинами, но вы совсем другое дело. Оставаясь женщиной, вы становитесь партнером по нашему совместному бизнесу, дивиденды от которого высоки. Для вас это жизнь. Для вас и для ваших, естественно, коллег по телеканалу.

Валентина покачала головой:

— До чего же деньги иногда завладевают людьми настолько, что лишают их человеческого образа. Вы мусульманин?

— Естественно!

— А разве ислам поощряет похищение людей и торговлю ими?

— Вот чего вам не следует делать, Валентина Борисовна, так это задавать мне глупые вопросы и пытаться учить жизни. Я прожил гораздо больше вас и больше вашего видел на этом свете. В ваших православных заповедях также сказано — не убей! А что здесь делали ваши солдаты? Они убивали, хотя никакой войны объявлено не было, и они не защищали свое отечество от иноземных захватчиков.

— Вы неплохо образованны, господин Исмаил-Хан, и очень хорошо владеете русским языком.

Главарь банды усмехнулся:

— Так я же учился в Советском Союзе. В военном училище, затем в Академии. В военных вузах у вас учили неплохо.

— Но наверняка не работорговле!

— А разве вы рабыня? Нет, вы и ваши товарищи заложники, а это большая разница. Но давайте все же перейдем к делу.

— Что вам от меня нужно?

— Совсем немного, я предоставлю вам возможность по спутниковому телефону связаться с отцом. Вы скажете ему, что находитесь в плену у кровожадных варваров. Но эти варвары готовы отпустить вас, более того, переправить в столицу одного из среднеазиатских государств — республик бывшего СССР за символическую для него плату в десять миллионов долларов. После чего с господином Туркиным поговорю я.

Валентина взглянула на Исмаил-Хана:

— А если я не стану ни о чем просить отца?

Главарь банды пожал плечами:

— Этим вы совершите неисправимую ошибку. Я же не имею ни малейшего желания причинять вам боль. Но вы сами заставите меня сделать это. Зачем? Разве какие-то миллионы дороже жизни и здоровья человека?

— Мне надо подумать!

Исмаил-Хан отрицательно покачал головой:

— Нет! Принимать решение вам придется немедленно.

— Но я должна обдумать, как построить разговор с отцом, ведь он даже не догадывается, куда я поехала в командировку. Известие о том, что я нахожусь у вас, может так подействовать на него, что просто не выдержит сердце. У папы уже был инфаркт. Боюсь, второй он не переживет. С кем тогда вы будете договариваться о выкупе? С его молодой женой стервой Кристиной? Да для нее будет самым дорогим подарком моя смерть, ибо тогда она станет единственной наследницей отца. Она даже разговаривать с вами не станет. Пошлет куда подальше и все!

Исмаил-Хан задумался. В словах этой красивой, внешне обычной, но внутренне сильной духом женщины присутствовала логика. Но и главарь не мог тянуть время. Впрочем…

Главарь сказал:

— Хорошо! Я дам вам сутки на подготовку разговора. Вас поселят в отдельной комнате со всеми удобствами, но под охраной. Думайте! Хорошенько думайте, Валентина Борисовна, ибо если господин Туркин не заплатит, я просто вынужден буду убить вас.

— Вы, Исмаил-Хан, добры, как никто другой! Но мне не нужна отдельная комната с удобствами. Моих коллег вы наверняка определили в менее комфортабельные условия. Я настаиваю на том, чтобы меня поместили к ним!

— Настаиваете? Хорошо. Вас определят к вашим коллегам. Так даже будет лучше, быстрее думать станете. Но… не забывайте, там, где окажетесь по своей, я подчеркиваю, по своей воле, будут другие условия временного содержания.

— Не забуду!