Держи меня крепче - Рида Сукре

об этом. Но это не поможет исправить ситуацию, в которую я вляпалась не по своей вине. Дёрнуло меня вообще побежать, и чем дальше, тем сложнее, дыхание уже затруднилось, и в боку начинало колоть.

Держась за бок, сгибаясь от боли, я выбежала, а если точнее, выкатилась на узкую круговую дорогу. Но ладно бы я просто выкатилась, со мной такого «просто» не бывает. Я сшибла перебегавшего мне дорогу (наоборот, конечно же) гражданина. Он куда-то спешил, я спешила. И мы столкнулись в нашей ставшей общей спешке. Я не успела разглядеть пострадавшего из-за меня человека, но это не помешало мне, извернувшись, спрятаться за его спиной, извинившись.

Бедняга и не ведал, ЧТО за мною гонится. Я же, заняв более-менее безопасное место, рискнула выглянуть из-за плеча, проверяя своего преследователя. В глубине душе я хотела, чтобы пёс остался с хозяином, оставив неудачную жертву в покое. Тогда я могла бы посмеяться над своими глупыми фантазиями. Но я увидела, как Пушистик несётся прямо на меня, то есть уже на нас. Причём в лучших традициях хоррора — со злобно раскрытой пастью, с белыми точёными клыками и тёмно-алыми дёснами. Мощное гибкое тело, готовящееся к нападению и вот, он уже в прыжке.

Я зажмурилась, сжалась и мысленно, и физически, насколько смогла, но следующие ощущения были пока из ряда ощущаемых мною прежде, по сравнению с сомкнувшейся пастью на шее, — меня подмяли под себя, причём подмял кто-то довольно тяжёлый. Кажется, человек, за которым я пряталась не настолько габаритен. Хотя если адское создание вгрызлось в его шею вместо моей, то, следовательно, он умер, а значит потяжелел. О чём же я думаю, глупая женщина.

— Пушистик, лапочка, не надо! Прекрати меня слюнявить, дружок.

У меня уже галлюцинации? Пушистик загрыз человека, а его за это называют «лапочкой»? С этим определённо нужно разобраться, если необходимо, буду судиться, конечно, в том случае, если он и меня не укусит смертельно. Я решительно открыла глаза и буквально подавилась своими словами. Я лежу на асфальте, на мне всё ещё лежит «труп», весело отпихивающий псину, чей мокрый язык то и дело скользит по лицу моего «окопа».

Мне жутко не хотелось быть раздавленной, а по-видимому, дело шло именно у этому, но с другой стороны, ещё больше не хотелось привлекать внимание «собачки». Так что, оказавшись в затруднительном положении, мозг отключился сам по себе и за свои действия, по причине его временной недееспособности, я ответственности не несу, то есть не хочу нести. В виду последних событий, мой голос сам себя проявил:

— Кхм… — но мой хрип оказался не услышанным, ведь кому какое до меня дело?

Я решила повторить попытку:

— Кхххм!.. — на этот раз прозвучало даже громче, чем планировалось, и это несколько удивительно, потому что максимум, на что я рассчитывала, это не выдохнуть последний воздух из лёгких, без него дышать стало бы невозможно, таким образом, должен был получиться свистящий хрип.

Как бы то ни было, подействовало! На меня обратили внимание, собрав с меня свои «бренные останки» и вперив оба взгляда. Сшибленный мною «шкаф», на деле казавшийся не таким тяжёлым, и адское создание… Секунду назад я была близка к тому, чтобы расхвалить себя и вручить медальку «за храбрость», сейчас готова отдать её первому встречному, даже если он боится мышей. Мой мозг снова вернулся из отпуска, не забыв прихватить с собою в чемодане мои страхи. Точнее, страх к собакам. Почему от одного её грозного вида я окаменела словно статуя на распродаже садовых скульптур из мрамора? Я могла бы сидеть так вечность. Меня настигло то самое чувство — ни жива, ни мертва. Даже вздохнуть страшно.

— Девушка, девушка! — бегун решил оживить меня, похлопывая по плечу. — С вами всё в порядке? Вы не ушиблись?

О, я, кажется, ушиблась, причём на всю свою больную голову. Странно, что способность слышать всё ещё при мне.

Не решаясь отвести взгляда от своего недавнего преследователя, я раздумывала, стоит ли мне ответить, ведь тогда псина снова услышит мой голос и возможно примет его как сигнал к лишению меня моей какой-нибудь неотъемлемой (да, я может и собственница жуткая, но мне кажется, что недостатков в моём теле, от которых стоит избавиться, нет) части, или мне стоит промолчать, лишь покачав головой, якобы всё в порядке, хотя ведь не в порядке, а значит, отрицательно помотать ею и промычать нечто невразумительное, как австралопитек. Мне бы ещё дубинку держать в руках наперевес и не мыться с месяцок, а волосы не мыть и не расчёсывать последние лет пять, или хотя бы год, и можно отправлять прямым рейсом VIP-класса прицельно в древнекаменный век, скажем, в эпоху раннего палеолита.

— Посмотрите на меня! Девушка, очнитесь, я здесь, — мой неожиданный спаситель щёлкнул пальцами перед моими глазами. — Де-вуш-ка! Вы меня слышите? У вас шок? Эй, ну конечно, вы молчите, у вас точно шок. Нужно «скорую» вызывать, — он потрепал меня по щеке, вернее, ему казалось, что он меня легонько треплет, приводя в чувства, на деле — мою кожу жгло оплеухами, что весьма действенно сказалось на том, что я нехотя, с опаской перевела взгляд, и тот для нервного шиканья в его адрес.

Ага, мне до сих пор кажется, что он своими криками спугнёт притаившееся животное. А кому, как не мне, заядлой собакофобке, знать, на что способны эти хитрые зверюги. Причём, фразы о «скорой» я как-то не услышала. Есть же проблемы важнее, поэтому не зациклилась на том моменте, когда он собирался вызвать карету скорой помощи пострадавшей.

Возможно я бы разразилась гневной тирадой, если была бы хоть немного, на одну десятую часть, Лесей или Соней. А не поперхнулась, не закашлялась бы от горечи своих резких слов, которые начали зреть в моей голове. Парень, мой спасительный «шкаф» оказался именно молодым симпатичным представителем мужского рода, излучал всем своим видом желание помочь, а в тёплых, цвета промёрзшей реки глазах, я-то всегда предполагала, что этот цвет холоден, это же лёд, плескалось истинное переживание и даже сострадание. Наверное, именно это сопереживание растопило холод льда этой реки. Я чересчур впечатлительна. Резко захотелось утешить бедного человека, чтобы он перестал меня жалеть… и бить.

— Очнулась! — удары прекратились, уступив место широкой улыбке. — Как ты? Тебя Пушистик напугал? Согласен, он немного впечатляюще выглядит, но он самый добрый и милый пёс на планете. Могу поклясться.

А сам «добряга» продолжал пялиться в мою сторону из-за плеча парня. Слова были сказаны с должной интонацией, внушающей доверие, а может всё