Ролевик: Хоккеист / "Лёд" - В. Кузнецов

Руа оглянулся, увидел вытянутое лицо Уолтера. Форвард смотрел на него, приподняв брови и даже рот слегка открыл.

— Личное… — наконец проговорил он сдавлено. — Я что-то вообще перестал понимать, что происходит.

В госпиталь Патрик отправился сразу с площадки, не заходя в столовую и в общежитие. Есть особенно не хотелось, в комнате делать было просто нечего, так что решение получилось почти рациональным. Ну или Патрик просто искал объяснение своим чувствам. Он хотел увидеть Дженни, и то, что сказал Нилан, только усиливало это странное, непривычное ощущение.

"Эти слова — "преданный", "любящий". Ты ведь не понимаешь, что они значат?"

Нет, Патрик не понимал. Сейчас они, на мгновение проявившись в памяти, тут же ушли, не оставив никакого отклика. Он просто хотел увидеть Дженни. Единственного человека, который тоже хотел его видеть.

Патрик в задумчивости стоял у витрины. От моргающей неоновой трубки, протянутой по периметру стеклянного окна, неприятно покалывало в глазах. Сторожевой знак на стекле почти стерся, но Патрик все равно чувствовал внимание духа, связанного с этим знаком. Правда, дух его сейчас совершенно не интересовал. Перед Патриком стояла трудная, почти неразрешимая задача.

Входная дверь скрипнула, мягко звякнули колокольчики, скрипнул снег под чьей-то подошвой.

— Эй, месье! Вы ведь Патрик Руа, так? Вратарь "Варлокс"?

Патрик обернулся к говорившему. Это оказался пожилой мужчина с небольшим брюшком и залысиной. У него были очки в роговой оправе, нос с горбинкой и бурые с проседью усы. На нем не было куртки и шапки, отчего Патрик решил, что это владелец магазина. Или очень странный покупатель, который не боится мороза и радиации.

— Да, это я.

— А я вас сразу узнал. Прошу простить мою назойливость, — продавец приложил ладонь с растопыренными пальцами к груди. — Я просто увидел вас у своей витрины и решил спросить, не нужна ли вам какая-то помощь?

Руа на какое-то время задумался. Не то, чтобы он удивился такой реакции, но что-то в этой ситуации все же было неправильным. Вообще удивительно, что его, играющего за клуб свой первый сезон, узнавали на улице.

— Зачем вы включили неон? — спросил он. — Сейчас же день. Его все равно не видно, а вблизи его моргание раздражает глаза.

— А он включен? — удивился продавец. — Вот ведь проклятая штука! Где-то замыкает контакт. Надо вызвать электрика. А лучше колдуна, чтобы поговорил с домашним духом.

— Было бы неплохо, — согласно кивнул Руа. Продавец снова уставился на него, словно ожидая чего-то.

— Может быть, я смогу вам как-то помочь? — наконец спросил он. Патрик задумался, потом кивнул:

— Думаю, да. Можете.

— О, великолепно! Проходите внутрь, месье Руа! Осторожно, порог.

Они входят в магазин. Здесь пахнет… необычно. Это не запах раздевалки или общежития, тяжелый и неприятный. Это и не запах паба, с привкусом табачного дыма и пивной кислинкой. И уж тем более, это не запах поезда, больницы или арены. Здесь пахло чем-то совершенно другим: приятным и щекотным, оседающем в носу едва ощутимой пленкой. Этот густой, вязкий дух тут же забрался под кожу, слегка оглушив Патрика. Никогда раньше он не был в парфюмерном магазине. Во всяком случае, будучи рекрутом.

Магазинные полки покрывал темный бархат, на котором размещались изящные стеклянные пузырьки и флаконы. Свет небольших ламп играл в граненом стекле, заставляя его искриться и переливаться. Большая часть флаконов была сделана в модном популюкс-модерн стиле, но встречались и более вычурные образцы позднего ар-деко. Почему Руа знал эти названия и как соотносились они, взятые из архитектуры с дизайном стеклянных бутылочек для духов? Хороший вопрос.

— Для кого подбираете подарок? — поинтересовался продавец, но тут же положил пухлую ладонь на плечо хоккеиста. — Ах, простите! Как невежливо с моей стороны. Но я вижу, что вы в затруднении. Если я буду знать… немного больше об объекте вашего внимания, возможно, я смогу помочь вам с выбором.

Патрик посмотрел на него, застывшего в нетерпении, даже слегка подрагивающего от волнения. Ничего удивительного в таком поведении не было — в Монреале любят хоккей.

— Ей чуть больше десяти, она невысокая, худая, носит закрытую одежду. У нее темные волосы.

Продавец задумчиво потер подбородок. Кажется, что-то в словах Патрика его сильно смутило.

— В таком случае, духи или туалетная вода будут не очень уместны. Мне так кажется. Я бы предложил ароматическое мыло или какой-нибудь крем…

Он посмотрел на Руа, ожидая подтверждения. Патрик кивнул:

— Да, думаю, вы правы.

— Какие запахи она предпочитает? Сладкие, с кислинкой, пряные? Резкие или нежные?

— Не знаю, — Патрик пожал плечами. — Не помню, чтобы она пахла как-то особенно. Вряд ли у нее вообще были свои духи или даже мыло в последний месяц.

Парфюмер заметно побледнел, его тонкие брови приподнялись кверху. Какое-то время он задумчиво жевал губами, потом зашел за прилавок, достал крупный, замотанный в оберточную бумагу брус и длинный тонкий нож. Развернув обертку, он показал Руа темный с мраморными прожилками кусок мыла.

— Как вам запах? — поинтересовался он. В общей вакханалии ароматов Руа едва улавливал нужный, но все же, он показался ему приятным. Он утвердительно кивнул:

— Да, этот вполне устроит.

Продавец снова приподнимает брови, слегка покачав головой.

— Может предложить другие — для сравнения?

— Предложите, — без малейших колебаний согласился Патрик. Парфюмер уже собрался нырнуть за стойку, но вдруг замер.

— Я понимаю, — сказал он вкрадчиво, — мужчинам всегда трудно выбирать такие вещи. Не буду вас мучить. Давайте попробуем по-другому. Ваша… м-м-м… ваш объект внимания — какая она?

Руа нахмурился. Ему казалось, что он только что ответил на этот вопрос. Его недовольство не укрылось от внимания продавца.

— Я хочу сказать, какой у нее характер? Она веселая или спокойная, общительная, любит большие компании или наоборот, предпочитает одиночество? Разговорчивая, скромная, любопытная, вспыльчивая? Все что угодно, дайте только намек.

Все эти слова были как будто знакомы Патрику, но ни одно из них не увязывалось в его сознании с Дженни. Да и вообще, с людьми, которых он знал. Нилан любит поговорить. Это означает, что он общительный? Наверное. Или он просто делает вид, что не может и минуты провести с закрытым ртом? Патрик не знал ответа.

— Дженни… — начал он осторожно, надеясь, что ответ сам придет на ум. — У нее было много трудностей последнее время. Трудностей в жизни. И я решил, что подарок ее обрадует. Хоть немного. Она спрашивала обо мне, и я хочу, чтобы она знала, что я тоже думал о ней, беспокоился. Пока был в отъезде.

Парфюмер отвел взгляд и слегка прикусил нижнюю губу.

— Мне кажется, — сказал он осторожно, — что я сейчас невольно вмешиваюсь во что-то очень личное. Мне очень неловко, но поверьте, все сказанное останется между нами.

Патрика эти слова обеспокоили. Кажется, этот человек услышал в его словах что-то, что сам Руа не ощущал. Что-то не совсем… или совсем не… допустимое в обществе.

"Дочурка", — сказал Крис в раздевалке. Это странно, но, кажется, теперь Патрик знает. Знает, как у них с Джен все обстоит на самом деле. И может это выразить словами.

— Дженни — моя дочь, — слова вызывают странную вибрацию под черепом, почти болезненную. — Приемная. Она сирота.

Лицо парфюмера прояснилось, он часто закивал.

— Ну конечно же! Вот я тупица! Сразу, сразу должен был подумать! А знаете? — он вдруг замирает, подняв кверху указательный палец, — мне кажется, я могу вам предложить кое-что подходящее! Девочке десять лет и она ваша дочь, к тому же, ее давно не баловали… Десять лет — прекрасный возраст. Можно быть красивой и при этом не заботится о фигуре.

Продавец широко улыбнулся глядя на Руа. Кажется, он сказал что-то, что должно было заставить Патрика улыбнуться в ответ. Хоккеист же только кивнул:

— Наверное, вы правы.

Улыбка сошла с лица парфюмера.

— Наверное, тяжело воспитывать девочку без матери. Нам, мужчинам, ужасно трудно их понимать…

— Наверное, — снова кивнул Патрик. — Я не воспитываю Дженни. Хоккей оставляет мало свободного времени.

— Понимаю, — кивнул продавец, протягивая Руа небольшую, плоскую коробку с большим атласным бантом и золотой ракетой на бархатном красном поле обертки. — Вот, возьмите. Думаю, ей понравится.

Патрик взял коробку в руки. Она оказалась совсем не тяжелой, внутри что-то мягко постукивало.

— Сколько с меня? — спросил он, доставая бумажник. Продавец отчаянно замахал руками:

— Что вы, что вы! Это подарок от магазина! Не каждый день я принимаю игрока "Варлокс". Брать с вас деньги — значит прогневить предков этого дома.