Синдром тотальной аллергии - Сергей Шведов

Не зря малейшее нарушение дисциплины у подпольщиков карается быстрой и неминуемой смертью. Это просто акт милосердия по сравнению с такими изощрёнными пытками в гостях у службы безопасности, что имя своё забудешь и от матери родной отречёшься.

Мои пальцы до боли сжали ручки руля квадроцикла…

На белом от соли плотном такыре стоял десантно-грузовой винтокрыл, а вокруг него вяло помахивали лопастями на ветру три штурмовых вертолёта. Я дёрнулся всем телом да так, что ненароком заглушил двигатель машины.

Меня издали пристально рассматривали трое офицеров. Все были в брюках навыпуск, а не в полевой форме. Понятно, гэбистам сапоги и высокие ботинки в кабинете ни к чему.

Так вот почему дед велел мне поглубже упаковать оружие и спрятать патроны.

— Не дёргайся, — коротко приказал старый егерь и, повернувшись к военным у вертолётов, скрестил руки над головой.

Один из военных снисходительно махнул рукой — мол, ладно, поболтайте ещё. Не к спеху.

— Что, дед, продаёшь меня по горячим следам? — скрежетнул я зубами. — Эти трое по мою душу?

— Ты с ними полетишь на Южный Урал.

— Мне нужно в Москву!

— Прости, Москвы больше нет…

— Что ты городишь!

— Москвы больше нет. Питером тоже пришлось пожертвовать.

— Ты чо, старик!

— Мы не могли позволить себе раскрыться прежде времени. Выждали, когда идиоты с обеих сторон отстреляются по полной, а потом уже вломили им по самую крышку гроба.

Я с опаской скосился на него:

— Что, война?

— Война.

— Когда успели-то за пару дней?

— Посмотри-ка на часы, паря.

Всё сходится по дате и по всем приметам — уже шла вторая неделя ноября. Пыльная жара сменилась бодрящей прохладой, а пустыня обрела запах предзимней свежести.

— Я почти полтора месяца провалялся в горячечном бреду? Да не крути ты, дед, а говори начистоту, чего уже там теперь! Сам-то я ничего не помню, хоть убей.

— Не в бреду, а в гипнотическом отрешении от действительности.

— И кто меня отрешил?

— Моя внучка Карлыгаш. Ты проходил комплексную проверку на предмет лояльности народной власти и профпригодности для должности генерал-губернатора.

— Где?

— В центре психотронного тестирования, которым теперь руководит Карлыгаш, старший лейтенант медицинской службы народной армии.

— Что-то никаких медицинских корпусов я у вас не видел.

— Центр там, — дед постучал каблуком по земле. — На шесть этажей под нами. Через него прошли все руководители комитета национального спасения. И главнокомандующие родами войск. А теперь вот очередь за командармами.

— И что за проверка? Детектор лжи?

— Полиграф — позапрошлый век. Спецы отсканировали все самые потаённые уголки твоей памяти, начиная с внутриутробного развития.

— И Карлыгаш всё это видела?

— Это её работа.

Я бы дорого отдал, чтобы дед не заметил, как загорелись мои уши и щёки.

— А если бы я не прошёл проверки?

— Прости, мы бы с тобой тут не стояли. У любой революции плохо с чувством юмора.

— Выходит, Центр меня сюда, как щенка слепого, для проверки на вшивость носом ткнул, даже не спросив согласия? Могли бы и сказать.

— Не могли. Будущие руководители народного правительства знали, что делают. При нынешних способах прокачки информации на допросе с пристрастием никто не устоит. Инквизиция и гестапо — просто наивные костоломы по сравнению с нынешними утончёнными палачами. Ты бы мог выдать с добрую сотню подпольщиков, а наших людей — горстка золотых крупинок среди песка на дне морском. Остальные — явные враги или тайные недоброжелатели революции. Так было всегда.

— Паранойя — дегенеративное заболевание психики, — нерадостно отшутился я. — Людями надо верить. Человек по природе — добр.

— Примерно сто лет назад, ну, скажем, с 1960 года, эти добрые люди, как из верхов, так из самых низов, в каком-то метафизическом соитии сознательно и подсознательно принялись выхолащивать русскую душу, а деревенский люд сердца Руси загонять в галоши на босу ногу.

— Хватит конспирологии, — отмахнулся я.

— Русофобия русских и маразматическое преклонение великой самобытной цивилизации перед всем заграничным на пустом месте выросли? Скажи ещё, что такова диалектика человеческой природы. Ненависть русских детей к «сраной Рашке» — закономерный процесс развития русского народа?

— Хватит, дед, демагогии. Ты скажи честно — это третья мировая война?

— Бог миловал. Всё уже спокойно.

— А кто первый бузу забузил?

— Когда новые американские конфедераты замкнули кольцо блокады вокруг Вашингтона, точнее, всего округа Колумбия, глобальные властители мира от радости уже ручки потирали.

— Чему радоваться-то? Мировому ядерному конфликту?

— Кому война, а кому мать родна. Они всю историю возносились на мировых конфликтах. Древний Египет обрушился — они сплотились, пал Вавилон — они выучились бухгалтерии и финансам. Погиб Древний Рим — они разбогатели. Князь Святослав снёс Хазарию — они уже в арабской Испании заправляют халифатом, осваивая античное культурное и научное наследие. Королева Изабелла в год открытия Америки выгнала их из освободившейся от арабов страны — они уже в Западной Европе, а потом и в Америке. Гитлер вытолкнул их на восток — они уже в сердце России. Кольцо глобализации замкнулось.

— Ну и причём тут древняя история?

— А притом, что взбесившиеся глобальные лидеры заставили Америку шарахнуть по Москве и Питеру, чтобы вызвать ответный удар русских. И окончательно добить всех белых европейцев на обоих континентах. И на гребне третьей мировой войны вознестись до высот повелителей всей планеты с цветными подданными.

— И что Россия? Правительство? Генштаб?

— Да что там либеральная Россия! Команду «пуск» отдавали майоры на свой страх и риск, пока генералы неслись с упакованными чемоданами к аэродромам.

— Долго длился обмен ядерными ударами?

— Обмена не было. Была атака и был ответ.

— Потери равнозначные?

— Ага. В Америке — только Нью-Йорк и Лос-Анджелес, у нас — только Москва и Питер.

— А в Европе?

— Почти что без потерь — Брюссель да Варшава, не считая ударов тактическими зарядами по Косову и Стамбулу.

— А Китай, Корея, Индия, Пакистан, Иран, Израиль?

— У них свой восточный междусобойчик. Они нас никаким боком не зацепили. Масштаб ударных сил не тот.

— Ты говорил про народное правительство. Наши-то когда раскрылись?

— Когда увидели в деле все российские и американские баллистические бандуры и ракеты-перехватчики. Большая их часть самоликвидировалась или свалилась в океан. С обеих сторон в арсенале оказалось больше натурных макетов, чем реальных боевых «ядроносов».

— Не может быть!

— Ещё как может. Если конструктор или технолог на оборонном предприятии получает меньше, чем сантехник во дворце олигарха, то на боевую технику можно наплевать и позабыть.

— И что потом?

— Первым делом наши сняли всю орбитальную космическую группировку, как противника, так и российскую. Затем сразу же уничтожили все корабли первого ранга и авианосцы всех флотов без разбора…

— Потопили?

— Нет, именно аннигилировали. Заодно с атомными подводными лодками. Потом кропотливо обработали с орбиты все космодромы, пусковые шахты, ну и аэродромы стратегического значения.

— И это всего за полтора месяца?

— Что ты городишь! На всё ушло чуть более полутора суток.

— А потом — полная и безоговорочная капитуляция противника?

— Кому она нужна, эта твоя капитуляция! Родную страну нужно возрождать, а не в дипломатические бирюльки играть. Порядок в своём родном доме наводим. А товарищи за океаном пусть сами о себе подумают. У них и без нас забот хватает.

— Слушай дед, ты мне скажи честно, раз уж я проверку вашу прошёл, откуда у нашего Центра силища такая? Я даже ни сном ни духом не знал.

— А тебе это знать не положено было.

— Да ты, наверное, и сам-то не знаешь.

— Я-то про это ещё с юных лет узнал, когда под Кангыбасом центр психотронного тестирования наши втихаря строили.

— Понятно, местность самая пустынная. Что там та Шамбала! Только вот на кой его было строить?

— Контрмодерн превратил людей в денатуратов — безголовых пожирателей удовольствия и имбецилов. Лишённый человеческой природы выродок безопасен для любых властей, но бесполезен в жизни. Приходилось подбирать контингент по крупицам. За тобой, например, следили ещё с детского сада.

— Кто?

— Охотники за оставшимися одарёнными личностями… Тут, понимаешь, дело вот какое. Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе от 1975 года в Хельсинки, подписанный со стороны СССР Брежневым, имел секретное приложение в виде договорённости ядерных стран о запрещении разработок оружия массового поражения более эффективного, чем термоядерное. Заодно с похоронами проекта аннигиляционного оружия тихой сапой были закрыты все перспективные разработки безграничных источников энергии, антигравитационных космических двигателей и прикладной левитации, а также неконвенциональных систем передачи информации на субгалактические расстояния, к которым вплотную подошли тогда японцы. Эпохальные открытия объявили лженаукой. Прорывные изобретения забетонировали напрочь, а первооткрывателей попросту убрали. Разрешили оставить только технологическое совершенствование компьютеров для глобального контроля за информацией и населением.