Ботоксные дневники - Линн Шнернбергер

Люси замолкает, чтобы сделать глоток «Эвиан». Я вдруг чувствую сильную жажду и в два глотка опустошаю бутылку. Ничего себе! И это говорит та самая женщина, которая считала мясо пищевым эквивалентом «Энрон»!

— Но, похоже, он не совсем твой тип, — неуверенно произношу я.

— Да, не совсем. Но мне нравится в нем то, что он готов все взять на себя. Всегда и во всем. Если ты, конечно, понимаешь, что я имею в виду. — Она лукаво смотрит на меня, ожидая дальнейших вопросов. Но мне не хочется их задавать, и Люси замолкает.

Погруженная в собственные мысли, она водит по груди пальцем с безупречным маникюром, рисуя кружки.

— А хочешь, я расскажу тебе, как у нас все началось? — через некоторое время спрашивает Люси. — Мы поднимались в лифте в моем отеле, и он вдруг уткнулся носом мне в шею и прошептал, что я очень красивая. А потом начал целовать меня. Очень настойчиво.

Он зашел ко мне в номер, и у меня даже не было времени подумать, что же мы делаем. Он просто стянул с меня свитер и отнес меня на кровать. — Глаза Люси приняли отсутствующее выражение, которое бывает только у влюбленных женщин и душевнобольных. О Господи, неужели все это мне не снится? — Он такой сильный. Такой настойчивый. Впервые в жизни мне не нужно было принимать никаких решений. Он все контролирует сам. Мне это так нравится! Секс с ним — совсем другое дело. Это совсем не то, что с…

Достаточно, все понятно. Совсем не то, что с Дэном. По крайней мере Люси хватает такта не закончить фразу. А я не собираюсь пускаться в рассуждения о том, что секс с Дэном основывается на любви, преданности и совместной жизни, в то время как заниматься любовью с Хантером — все равно что сходить поужинать во «Времена года». Приятное местечко, но оно тебе не принадлежит.

Люси трогает пальцами свои волосы.

— Мне кажется, Хантер так успешен, потому что знает, чего хочет, и всегда этого добивается. А в данный момент он хочет меня.

Мне кажется, я видела подобную сцену в «Унесенных ветром».

— А что ты скажешь на это? — продолжает Люси таким тоном, словно я умоляю ее рассказать что-нибудь еще. — В прошлые выходные я ехала к нему домой, и вдруг он позвонил мне на сотовый и сказал, что ждет меня… И добавил кое-что еще. Он сказал: «Твое дело — постучать в дверь, а я позабочусь обо всем остальном». И потом повторил это еще раз, очень медленно и эротично: «Просто постучи в дверь, а я позабочусь обо всем остальном». Вот и сейчас, когда я тебе это рассказываю, у меня мурашки бегут по коже. А представляешь, что я чувствовала тогда?

Я знаю лишь, кем почувствовала бы себя на ее месте. Глупой детсадовкой. Однако мне понятно, почему эти слова произвели на нее такое сильное впечатление. Люси нравится, когда все заботы на себя берет кто-то другой. Это заставляет ее ощущать собственную сексуальность. Постфеминистка встречает постнеандертальца и теряет голову. Дэн, вполне успешный муж Люси с ямочкой на подбородке и любовью к джинсовым рубашкам, помогает ей мыть посуду и отвозит детей в школу. Но у него есть огромный недостаток: он не швыряет ее на кровать в манере мастера Рави.

— У меня тоже есть новости, — сообщаю я. Так ли уж мне хочется сменить тему разговора или я действительно нуждаюсь в совете? — Мой бывший прислал мне письмо по электронной почте. Он приезжает в Нью-Йорк.

— Твой бывший? Ты имеешь в виду Жака?

— Других бывших у меня нет, — отвечаю я со смехом.

Люси качает головой:

— И ты позволила мне все это время нести чепуху, когда у тебя такие новости!

Действительно, как глупо. Люси всего лишь отсиживалась в номере отеля с ведущим игрового шоу и парой наручников — последнее лишь моя догадка, — а настоящая-то новость — это письмо Жака.

— Так ты собираешься с ним встретиться? — спрашивает Люси.

— Если успею до вторника сбросить пять фунтов.

— Перестань, ты и так отлично выглядишь. — Она внимательно меня оглядывает, и я благодарю Бога, что мое полотенце на месте. — Сколько времени ты его не видела?

— Одиннадцать лет, или три жизни. Последний раз, когда я о нем слышала, он в очередной раз женился. Или нет, разводился.

— Может, он надеется, что ты к нему вернешься?

— Не говори глупости, он может получить любую женщину, какую только захочет. К тому же он богат и все еще сексуален, а я уже сошла с дистанции.

— Значит, просто решили вспомнить прошлое?

— Люси, твоих занятий сексом вполне хватит на нас обеих, — отвечаю я. — Во всяком случае, конец истории мне уже известен.

— Вот что больше всего привлекает меня в Хантере, — подхватывает Люси. Она так поглощена собой, что, потратив девяносто секунд на обсуждение моей личной жизни, мы вновь возвращаемся к ее проблемам. — Невозможно предугадать, что случится с нами завтра. Я неожиданно поняла, что мир полон возможностей. Кто знает, а вдруг моя жизнь изменится?

— Она действительно может измениться, — говорю я насмешливо, сама того, впрочем, не желая. Просто Люси лишила меня единственного шанса поговорить о Жаке, и я не намерена и дальше выслушивать ее излияния. — Ты можешь разрушить свою семейную жизнь. Которая, как мне кажется, не так уж плоха.

— Она не только не плоха, она замечательна, — отвечает Люси и вытирает глаза уголком полотенца. — Не думай, что я полная идиотка, какой тебе, наверное, кажусь.

Я молчу, поскольку не знаю, что ответить.

— Послушай. — Люси заходит с другого конца. — Я знаю, что у меня сейчас есть. Я люблю свою семью. Я не собираюсь ее бросать и портить жизнь своим близким. Как ни странно, Хантер может даже укрепить наш брак, потому что мне хорошо с ним. А если хорошо мне, хорошо и моей семье.

Это что-то новенькое. Теория просачивания применительно к оргазму. Я в изумлении смотрю на Люси:

— Как прикажешь тебя понимать? Хантер нужен тебе, потому что может изменить твою жизнь? Или потому, что выполняет роль прозака?

— Может, прозак — это как раз то, что мне нужно, — вздыхает Люси. — Представляешь, что у меня впереди? Близнецам уже шестнадцать. Совсем скоро они поступят в колледж. Иногда мне кажется, что большая часть жизни уже прожита.

Так вот в чем дело. Классический кризис среднего возраста. И Люси, не собираясь дожидаться, пока гнездо опустеет, готовится покинуть его сама.

— У тебя отличная работа. — Я пытаюсь показать ей, что в жизни есть и светлые стороны. — И уж с ней-то ничего не случится.

Люси пожимает плечами:

— Моя работа уже давно потеряла для меня очарование. Главным образом из-за того, что постоянно приходится спешить, чтобы дети, встав в шесть утра, увидели маму дома. И знаешь, что я тебе скажу? Когда мальчики покинут дом и я смогу проводить в Лос-Анджелесе столько времени, сколько захочу, мне это уже будет не нужно. Лучшая часть моей жизни связана с детьми. И она подходит к концу.