Абсолем - Саша Глейзер

Макс пролистал ниже и наконец нашёл то, что искал. «Претензия № 4, предъявленная матерью компании «Новая жизнь», коренным образом испортила отношения в семье. Ирен Клео подала в суд на «Новую жизнь» по достижении Захарией шестнадцати лет, то есть когда окончательно подводятся итоги суррогатной сделки. Согласно контракту, гены Ирен Клео должны были быть доминирующими при производстве потомства, как это было в случае с первым сыном, Тимо Клео. Но в производственной лаборатории «Новой жизни» произошел сбой. В итоге мальчик оказался копией её второго супруга (кинокритик Авраам Леви): слаб здоровьем, с плохим зрением, но в тоже время необычайно острого ума. (Отмечу, что показатели Захарии в логике, реконструкции и психологии во многом превосходят показатели его сверстников.) Претензия Ирен Клео была удовлетворена, и ей была выплачена огромная компенсация. В связи с этической подоплекой дела оно рассматривалось в закрытом режиме, тем не менее пресса узнала подробности. Всё выплыло наружу, в связи с чем на актрису обрушился шквал общественной критики. Её обвиняли в нелюбви к младшему сыну, в нанесении ему психологической травмы этой претензией и т. п. В данный момент Ирен Клео пытается исправить ситуацию и наладить отношения с сыном. Захария Леви отказывается идти навстречу матери. Рекомендация: необходимо продолжить наблюдение».

Макс закрыл личное дело Захарии. Этому Лозовскому дай волю, он бы за всеми продолжил наблюдение. Макс вот уже восемь лет не мог избавиться от регулярных сеансов в его кабинете. Он отправился домой, где его ждала верная Кошмара. В это вечер кошка оказалась не такой уж верной, настроение у нее было хуже обычного, то есть отвратительное. Очевидно, поздние приходы Макса и регулярная задержка питания окончательно вывели животное из себя. На кровати красовалось свежее жёлтое пятно. Кошмара насладилась произведенным эффектом и взлетела на кухонный шкаф буквально под самый потолок, где она была недосягаема для хозяйского гнева.

— Сволочь! Тварь шерстяная! Сдохнешь с голоду, — зло бормотал Макс, накладывая еду в кошачью миску.

Он продолжал бормотать ругательства, оттирая порошком матрас. Спать ему предстояло на узком диване. К своему удивлению, заснул он быстро и даже неплохо выспался. Утром настроение улучшилось ещё и от осознания того, что сегодня он покончит со злосчастными билетами. Свою часть он почти раздал, остальные должна была выдать Эмилия. Кстати, нужно будет позвонить ей, вспомнил Макс, ведь вчера они даже не попрощались из-за налёта Ирен Клео. Однако звонить не пришлось. Эмилия была первой, с кем Макс столкнулся в холле на первом этаже колледжа.

— Привет! — Она махнула ему рукой.

— Извини, что вчера так вышло. Нужно было бежать от этой сумасшедшей, — проговорил Макс.

Эмилия рассмеялась:

— Только благодаря профессору Шпильману у тебя не очень-то получилось.

— Да, старик сделал одолжение. — Макс с усмешкой потер подбородок.

— Кстати, я раздала практически все билеты, которые ты мне дал.

Макс был искренне рад.

— Быстро же ты, спасибо, ты меня действительно выручила.

— Была только одна странная дама, она вначале удивилась, что я предложила ей билет, затем попросила передать тебе привет.

Макс нахмурился — он уже догадался, о ком идет речь.

— Леони Авакян?

— Она самая.

Макс вздохнул, настроение вмиг испортилось. Как он мог не предупредить Эмилию о том, что ни в коем случае нельзя предлагать билет Авакян. А ведь он собирался, но Ирен Клео отвлекла его. Будь неладна эта женщина, да и вообще обе они, и Ирен, и Леони. Макс включил манипулятор. Так и есть, в почтовом ящике уже мигало сообщение от Авакян. Он нехотя открыл его. «Позавчера я подумала, что вы идиот, преподаватель Штайн. Вчера поняла, что всё не так уж и безнадежно. Впрочем, раз вы такой умный, то получайте в нагрузку еще одно задание — будете следить за порядком на Балу вместе с другими преподавателями. Ваш сектор возле праздничного стола. Искренне Ваша, Леони Авакян, куратор подготовки Бала Победителей, каб. 6-52».

— Что-то не так? — спросила Эмилия.

Макс покачал головой:

— Всё нормально. Извини, мне нужно к Паулюсу.

Пора было найти управу на этого куратора. Макс отправился наверх. Он без стука вошел в приёмную ректора. Как всегда, Анна Пибоди вначале одарила его недовольным взглядом, затем произнесла в свой манипулятор, неизменно настроенный на кабинет Паулюса:

— К вам преподаватель Штайн.

— Пусть войдёт.

Ректор что-то читал. Увидев Макса, он отложил манипулятор:

— Если ты по поводу вчерашнего визита Ирен Клео, то да, это я сообщил, где тебя найти. У меня уже вот здесь сидит эта дамочка, — Паулюс приставил ребро ладони к своему горлу, — выдерживать её крик в своем кабинете я больше не мог.

Макс сел в кресло и откинулся на удобную спинку:

— Плевать на Клео. У меня теперь другая дамочка сидит там же, — Макс также приставил ладонь к горлу, — можно как-то избавить меня от очередного особого женского внимания?

— Ещё одна родительница? — вздохнул Паулюс и потянулся к своему манипулятору.

Макс покачал головой:

— Нет, некая Леони Авакян, она курирует подготовку к Балу Победителей, сидит на шестом этаже.

Рука Паулюса застыла над манипулятором. Так и не взяв его, он опустил кисть на стол.

— Боюсь, ничем помочь не могу, — проговорил ректор, — я и сам не могу найти на неё управу, вертит мной как хочет.

Брови Макса удивленно поползли вверх — чтобы какая-то сотрудница колледжа вертела Паулюсом? Что-то новое.

— Да, кстати, — добавил Паулюс, — Леони — моя жена. Свадьба была летом, и если бы ты не блокировал во время каникул всю входящую информацию на своем манипуляторе, то был бы в курсе, так как был приглашён.

Макс молча смотрел на Паулюса, не в силах переварить сказанное. Перед ним сидел человек, который всю свою жизнь провёл в гордом и комфортном одиночестве. Собственно, то же самое собирался сделать и Макс.

— Поздравляю, — наконец выдавил он.

Вышло совсем неискренне и безрадостно. Паулюс поспешил сказать:

— Ты не думай, она женщина мудрая, достойная, интересная во всех отношениях.

— Не сомневаюсь.

— Ну, возможно, иногда чуть перегибает палку, ну так и ты её пойми.