Рука Оберона - Роджер Желязны

Длинные белые волосы всадника роняли крошечные искристые пылинки, а когда он повернул голову, я понял, что явился он за мной, ибо сразу же ощутил по всему телу холодное давление его взгляда. Я встал боком и поднял клинок.

Всадник продолжал двигаться, и я сообразил, что и он, и его конь были достаточно велики, даже больше, чем я думал. Они приближались. Когда они достигли достаточно близкой ко мне точки — метрах в десяти, наверное, — конь встал на дыбы, как только всадник дернул поводья. Затем они уставились на меня, качаясь и колеблясь, как будто стояли на плоту в тихо волнующемся море.

— Твое имя! — потребовал всадник. — Скажи мне имя, тот, кто пришел сюда!

Его голос оглушительным грохотом хлестнул меня по ушам. Он не менял интенсивности, громкий и без интонаций.

Я тряхнул головой.

— Я называю свое имя когда хочу, а не когда мне приказывают, — сказал я. — Ты кто?

Он выдал три коротких кашля, которые я принял за смех.

— Я сброшу тебя вниз, туда, где ты будешь вечно выкликать свое имя.

Я поднял Грейсвандир на уровень его глаз.

— Разговоры бесплатны, — сказал я. — А виски стоит денег.

Именно в этот момент я почувствовал легкий озноб, будто кто-то играл с моим Козырем, думая обо мне. Но ощущение было смутным, слабым, и мне пришлось сконцентрировать внимание, потому как всадник дал сигнал своему ездовому зверю и тот встал на дыбы. Расстояние слишком велико, решил я. Но эта мысль была бы хороша на другой тени. Лошадь бросилась ко мне, покинув зыбкую дорогу.

Прыжок доставил его почти к краю пропасти, достаточно близкой к моим позициям. И всадник не рухнул и не исчез, как я надеялся. Он продолжил двигаться галопом, и, хотя его продвижение не совсем соразмерялось с действием, он пересекал бездну едва ли вполовину медленней.

Пока все это разматывалось, я увидел, как издалека, из тех же краев, откуда пришел этот всадник, ко мне направляется еще одна фигура. Делать нечего — кроме как стоять на своем, драться и надеяться, что я успею быстренько разделать первого нападающего, прежде чем на меня навалится второй.

Как только всадник приблизился, его красноватый взор обежал мою персону и задержался, когда упал на Грейсвандир. Какой бы ни была природа безумной иллюминации за моей спиной, она причудливо оживила тонкий узор на моем клинке, и часть Образа, что была запечатлена на плоскости, поплыла и заискрилась по всей длине. К тому времени всадник был уже совсем близко, но дернул поводья, а взгляд его скакнул вверх, встречая мой. Гадостная ухмылка исчезла.

— Я знаю тебя! — сказал он. — Ты — тот, кого зовут Корвин!

Но мы его уже сделали — я и мой союзник инерция.

Передние копыта его ездового зверя упали на уступ, и я рванулся вперед. Животные рефлексы вынудили зверя искать пригодную опору для задних ног, наперекор натянутым поводьям. Как только я налетел, всадник взметнул клинок в защитную позицию, но я шагнул накрест и атаковал его слева. Пока он перетаскивал клинок через туловище, я уже нанес удар. Грейсвандир рассекла бледную шкуру, войдя ниже грудины, но над кишками.

Я выдернул клинок, и из раны, словно кровь, хлынули сгустки огня. Рука с клинком повисла, а лошадь испустила пронзительный крик, почти свист, когда сияющий поток полился ей на шею. Я оттанцевал назад, как только всадник повалился вперед, и зверь, теперь полностью вставший на ноги, лягаясь, рванулся ко мне. Я ударил опять — рефлекторно, защищаясь. Клинок сделал зарубку на его левой передней ноге, и зверь загорелся тоже.

Я еще раз отступил в сторону, как только он развернулся и вторично набросился на меня. В то же мгновение всадник изверг столб света. Зверь взревел, повернулся и метнулся прочь. Даже не притормозив, он нырнул через край и исчез в бездне, оставив меня с воспоминанием о дымящейся кошачьей голове в далекой стране Лоррайн и с холодом, который всегда сопровождал воспоминания.

Тяжело дыша, я оперся рукой о скалу. Тонкая тропа подплыла ближе — футов десять, наверное, отделяло ее от уступа. Я почуял спазм в своем левом боку. Быстро приближался второй всадник. Он не был бледным, как первый. Волосы его были темны, а на лице играли цвета жизни. Ехал он на обыкновенном гривастом гнедом. С собой у него был взведенный и заряженный арбалет. Я оглянулся, и позади не было ни пути к отступлению, ни трещины, куда бы я мог отшагнуть.

Я вытер ладонь о штаны и взял Грейсвандир за клинок ближе к рукояти. Повернулся боком, так чтобы стать как можно меньшей мишенью. Поднял клинок, рукоятью на уровне головы, острием к земле, — единственный щит, который я имел.

Всадник встал на один эшелон со мной и остановился на ближайшей точке дымчатой полосы. Медленно поднял арбалет, понимая: если сразу не уложит меня одним выстрелом, я могу швырнуть свой клинок, как копье. Наши взгляды встретились.

Он был безбородый, стройный. Может, и светлоглазый за прищуром прицела. Он хорошо управлялся с конем: одним лишь движением коленей. Руки у него были крупные, уверенные. Способные. Необычное ощущение сошло на меня, когда я увидел его.

Мгновение растянулось за пределы событий. Он качнулся назад и чуть опустил оружие, хотя напряжение не покинуло его позы.

— Эй ты, — воззвал он. — Этот клинок — Грейсвандир?

— Да, — ответил я, — это она.

Всадник продолжал оценивать, и что-то внутри меня искало слова, чтобы удержаться и, потерпев поражение, бежать нагим в ночь.

— Чего тебе нужно? — спросил он.

— Отвалить отсюда, — сказал я.

Послышалось чик-чак — стрела ударила в камень чуть левее передо мной.

— Тогда иди, — сказал всадник. — Для тебя здесь слишком опасно.

Он повернул коня в ту сторону, откуда приехал.

Я опустил Грейсвандир.

— Я не забуду тебя, — сказал я.

— Нет, — ответил он. — Не надо. Забудь.

Затем умчался прочь, и мгновением позже дымка-тропа тоже развеялась.

Я сунул Грейсвандир в ножны и сделал шаг вперед. Мир вновь стал вращаться вокруг меня, свет накатывал справа, тьма отступала налево. Я огляделся, соображая, как прикинуть высоту скалы за своей спиной. Казалось, она поднимается футов на тридцать-сорок, и мне нужен был вид, что мог бы открыться с ее вершины. Мой уступ тянулся в обе стороны: направо и налево. Проверка показала — путь направо быстро сужался, не позволяя нормально подняться. Я повернул и двинулся налево.

Я вышел на узкий неровный участок за границей скальной складки. На первый взгляд, судя по высоте, подъем вполне возможен. Я оглянулся, нет ли какой еще угрозы. Призрачная дорога уплыла довольно далеко; никаких новых всадников не возникало. Я начал карабкаться.