Исполнение желаний - Люси Рэдкомб

– Родительское одобрение дорогого стоит.

– Придержи язык, мальчишка. Я еще ничего не одобрял.

– Ты был груб с ней?

– Напротив, чрезвычайно вежлив.

– Ой, ли?

Подозрительно прищуренные глаза отпрыска заставили сэра Ралфа испустить досадливый вздох.

– Кажется, я случайно нажал кнопку интеркома, когда мы…

– Когда ты называл ее корыстной авантюристкой. Думаю, ты заранее позаботился о том, чтобы она услышала тщательно отредактированную версию.

– Естественно, увидев, что горит красная лампочка, я тут же его выключил.

Смерив отца убийственным взглядом, Говард повернулся к нему спиной и решительно вышел из кабинета.

Как ни странно, приемная была пуста. Говард не мог вернуться; ему не хотелось видеть отца, не то, что говорить с ним. Он и так слишком долго терпел выходки старика.

Куда она ушла? У письменного стола стояла полуоткрытая сумка. Ответ был ясен. Куда убегают женщины, когда хотят поплакать в одиночестве?

– Доброе утро, мистер Уэйн. – Запоздавшая практикантка испуганно уставилась на босса, который, не моргнув глазом следом за ней вошел в женский туалет.

– Доброе утро, Дженни.

Быстрый осмотр позволил обнаружить, что у зеркал, тянувшихся вдоль обтянутых плюшем стен, никого нет. Дверь одной кабинки была закрыта.

– Сесил, я знаю, что вы здесь, так что можете выходить. Вы слышали только то, что позволил мой отец. – Его голос эхом отдавался от высокого потолка. – Я знаю, вы слышите меня. Мне нужно поговорить с вами. Выходите. Черт побери, женщина, если вы не выйдете, я выломаю дверь! – предупредил он.

Услышав звук отодвигающейся защелки, он облегченно вздохнул.

– Сес… – Но когда обитательница кабины вышла наружу, его довольная улыбка угасла.

– Го, простите, что разочаровываю вас, но это всего лишь я. – Женщина-адвокат, с которой ему иногда случалось работать, сделала шаг вперед, тщетно пытаясь скрыть широкую улыбку.

– Билли… Привет. Я думал, там кто-то другой.

– Я догадалась, – ответила она, бросив на Говарда прозрачный взгляд. – Я понятия не имела, что вы так влюблены… и так настойчивы… – Когда Билли, наконец, отсмеялась, в ее глазах мелькнула искорка зависти. Но этого Говард уже не увидел.

5

– Извините за опоздание.

Ульрих Хесснер поднялся и протянул руку.

– Не волнуйтесь, Го; Сесил объяснила мне причину. Мы с ней не скучали.

– Не сомневаюсь.

Иронический взгляд темных глаз заставил Сесил отвернуться.

– Увидимся после ланча, джентльмены, – с улыбкой сказала она и встала.

– Это деловой ланч, Сесил; думаю, вам следует пойти с нами. Кроме того, день предстоит трудный. Мы же не хотим, чтобы вы упали в обморок, правда, Ульрих? – Он обернулся к немцу. – Ох уж эти молодые женщины, их яблоки и йогурт. Вечно на диете. – Затем последовали взаимные кивки и поток комплиментов ее фигуре.

Улыбка Сесил стала несколько натянутой. Она вспомнила о лежавшем в сумке одиноком яблоке и тут же разозлилась. Го прекрасно знает, что она ненавидит, когда ее опекают и гладят по головке.

– Я не на диете и никогда не жаловалась на плохой обмен веществ. – Она пристроилась между высокими Ульрихом и Говардом. – Однако я ни в коем случае не хотела бы испортить вам ланч.

Кроме того, она ни в коем случае не хотела, чтобы Говард догадался, что она слышала начало его унизительной беседы с отцом. Что ж, по крайней мере, теперь она не поддастся искушению. Теперь она не сомневалась, что Го скоро избавится от нее. Роман с простой секретаршей, тем более секретаршей с ребенком (вот ужас-то!), не стоит того, чтобы ради него рисковать блестящим будущим.

А в конце рабочего дня она не сомневалась, что будущее у Го действительно блестящее. Он ориентировался в лабиринте законов с легкостью, которая заставила бы Эдварда кусать локти. Клиенты уходили от него счастливыми, зная, что избавлены от дорогостоящего судебного процесса. Можно было идти домой и ей. Похоже, ее пребывание в должности личного помощника Говарда Уэйна будет короче, чем она ожидала.

– Вы еще здесь?

– Еще десять секунд, и вы задали бы этот вопрос пустому пространству, – ответила Сесил, надевая на плечо ремень сумки. – Кажется, вы можете быть довольны. День сложился удачно.

– Что случилось с моим семиминутным телефонным звонком? – неожиданно проворчал Говард. Он сидел в глубоком кресле у окна и, казалось, был вполне доволен собой.

Сесил хладнокровно застегивала жакет. То, как она делала это, явно раздражало Уэйна.

– Временная секретарша Эдварда не знала, кому из адвокатов передать дело, – объяснила она, бросив последний взгляд на свой письменный стол. – Вы не сердитесь, что я сходила ей помочь?

– Почему я должен сердиться?

– Кажется, вы слегка… взвинчены, – сказала Сесил, равнодушно встретив придирчивый взгляд Говарда и не показывая виду, что у нее сосет под ложечкой. Интересно, что он о ней думает? Да то же, что и его отец. Интриганка, корыстная сучка… Наверняка жалеет, что проявил к ней интерес.

– Взвинчен, – задумчиво повторил он. – Неплохое определение. – Почему-то оно показалось ему забавным. – Вы удивлены? Кажется, вы уже встречались с моим отцом.

– Несколько раз, – призналась она; – Я не знала, что произвела на него столь глубокое впечатление. Но сегодня выяснилось, что он знает обо мне слишком много.

– Вы слышали, не правда ли? Смотрите на меня, Сесил, – нетерпеливо сказал Говард.

– Го слышала? – удивленным тоном спросила она.

– То, что говорил мой отец. Вернее, те его слова, которые были сознательно предназначены им для ваших ушей. Слышали, правда?

– Ну и что? – ответила она, демонстративно глядя на часы. – То, что я слышала, абсолютно верно.

Боже, как она могла думать, что является для него чем-то большим, чем минутное увлечение! Мужчины типа Го Уэйна не воспринимают всерьез таких женщин, как она. Она показалась ему в диковинку, только и всего. Нужно сказать мистеру Ралфу спасибо: он заставил ее очнуться.

Ну и денек… Проходя мимо людей, спокойно беседовавших в коридорах старого, роскошно обставленного здания, она изо всех сил внушала себе, что те говорят не о ней. Здравый смысл был тут ни при чем; семена сомнений были посеяны, и Сесил подозревала, что всем и каждому известно о ее похотливых фантазиях. Фантазиях, которые едва не стали явью.

Когда Говард заговорил, в его низком голосе прозвучали гнев и досада.

– Похоже, вы с моим отцом два сапога пара. – Его ноздри раздувались, чувственные губы превратились в ниточку. Уэйн подошел ближе и уперся ладонями в крышку ее письменного стола.

– Вы так думаете? – холодно спросила она, расправляя загнувшийся уголок документа, прижатого его рукой.