Наваждение. Обмануть дракона - Милена Кушкина

за стол в ожидании заказа. Молчание затягивалось. Я смотрела в окно, а профессор складывал разные фигурки из салфеток.

К нашему столику подошла Клер с подносом, разложила приборы, выставила заказ. А затем поставила еще одну тарелку — с ароматными, еще горячими венскими вафлями, политыми сверху кленовым сиропом. Профессор удивленно посмотрел на хозяйку кафе. Она тепло улыбнулась и по-матерински погладила его по плечу.

— Я знаю, что вы не заказывали вафли. И знаю, что вы их любите. Это в подарок от заведения. Самое меньшее, что я могу для вас сделать, — взгляд женщины стал задумчиво-печальным, словно она что-то вспоминала, — я вам очень благодарна за моего Алекса.

С этими словами она ушла, оставив нас в еще более тягостном молчании. Но сейчас оно не казалось таким уж неловким. Мы сосредоточенно жевали божественные сэндвичи. Клер тем временем скрылась в подсобном помещении, оставив нас совсем одних.

Альберт подцепил мягкую вафлю, перенес на свою тарелку и принялся медленно разрезать на кусочки. Сладкий сироп пропитывал ароматную выпечку.

— Когда я работал над одним медицинским проектом, то помог Клер вылечить ее сына. Она даже переехала к лаборатории поближе, чтобы работать и жить по-соседству.

Мое сердце бешено застучало, подпрыгнув прямо к горлу. Неужели Альберт сейчас говорил именно о том медицинском исследовании, о котором я собираю информацию. Я постаралась сделать голос как можно более спокойным, чтобы не выдать свой интерес:

— Я слышал, что медицина входит в сферу ваших интересов, но, к сожалению, не читал монографий на эту тему.

— Не было их, — ответил профессор, с силой смяв салфетку, — мы не получили нужных разрешений, хоть и показали отличные результаты!

Больше профессор не сказал ни слова. Мы так же молча закончили поздний обед и отправились в лабораторию.

Провозившись до самого вечера, мы, все же, решили включить телепорт, чтобы проверить показания датчиков. Магия сплелась с электрическими разрядами. Передатчик и приемник гудели, все показатели приборов были в норме.

Довольные собой, мы решили утром провести первое перемещение. Уже под протокол, официально.

Альберт

Этот день должен стать настоящим прорывом в истории научной магии. Сегодня мы опробуем наше уникальное изобретение! Настроен я был решительно, ведь накануне все было просчитано на много ходов вперед. Даже с утра надел чистую рубашку, подумывал и над тем, чтобы галстук нацепить, но решил не шокировать свой маленький коллектив. А то от такого потрясения и весь опыт можно сорвать.

Еле удалось уговорить Гроса Ралвея от того, чтобы притащить с собой грузовой экипаж с прессой. Он согласился с тем, что мы с Оливером повторим эксперимент уже на камеру, учтя все недочеты первого раза. Громогласный и общительный министр транспортных дел пришел в лабораторию раньше нас и нетерпеливо топтался под дверью, что часто с ним бывало.

Когда я вставлял ключ в замок, послышались осторожные шаги, их обладателя я узнал безошибочно, даже не поворачиваясь к нему лицом. Оливер, как всегда, выглядел по-эльфийски прекрасно. А я в очередной раз удивился тому, что вообще это замечаю. Обычно для меня важно наличие головы у персоны на плечах в принципе, а уж разглядывать, как она смотрится, не мое. Когда-нибудь я разберусь, почему это со мной происходит, и почему меня все время тянет на долгие мысленные диалоги с этим парнем. Но сначала мы должны запустить наш телепорт.

Зайдя внутрь помещения, я увидел, что Пончик спит прямо внутри прибора. Шиншиллка так умильно сопела, что мне невольно захотелось укрыть ее пледиком. И это тоже для меня нетипично. Явно в мозгу какая-то микросхема расплавилась. Ситуацию спасет только безоговорочный успех!

— Приступим! — скомандовал я Оливеру, а сам принялся проверять все соединения. Ассистент же ласково потрепал Пончика по голове, зверек проснулся и с неохотой выбрался наружу.

— Будем сверяться с чертежами напоследок? — спросил меня ассистент.

— Мы до глубокой ночи этим занимались, — отмахнулся я, — пришла пора действовать, хватит теории.

Последний проводок был на месте, я невольно залюбовался своей работой. Прибор выглядел совершенным и даже поблескивал, поскольку накануне Оливер натер его замшевой тряпочкой, словно это самое важное для функционирования научного оборудования. Мне кажется, не робей он передо мной настолько сильно, еще бы и горшок с геранью на крышу телепорта поставил. И откуда у него эти девчачьи привычки? Ох, как же они меня сбивают с толку!

— Запускаем!

И я рванул рубильник вверх.

Прозрачные стенки телепорта загудели и завибрировали, примерно таким же было и мое внутреннее состояние.

— А оно не взорвется? — с опаской спросил Грос. И от него сомнения звучали несколько странно. Обычно этот локомотив прет вперед, не видя препятствий.

Но я слишком долго ждал этого дня, чтобы обращать внимание на столь незначительное обстоятельство.

— У нас обязательно все получится, — сказал я, стараясь выглядеть спокойным хотя бы внешне. Дополнительным раздражающим фактором, помимо министра путей сообщения и гудящего оборудования, был Оливер. Одно его присутствие в лаборатории сбивало с толку, мне хотелось обращаться только к нему, но это выглядело бы странно, и я злился на себя больше обычного.

— Согласно вчерашним нашим расчетам, все должно получиться. Мы сможем безопасно переместить Пончика, сначала на небольшое расстояние. Затем проверим, как он себя чувствует, возьмем все анализы. Составим полную картину и тогда наметим дальнейший план действий.

Кажется, мне удалось сказать это все голосом компетентного ученого, уверенного в том, что он делает. И на том спасибо.

— Может, не будем сразу Пончика? — Оливер робко посмотрел на меня, и я, стыдно сказать, невольно залюбовался искорками в его глазах. — Он только проснулся, у него стресс будет!

— Удивлен слышать такое от ученого, — ответил я ему, стараясь не смотреть на искорки, — лови шиншиллу. Я уверен в наших вычислениях.

Наверное, моя нервная система, взбудораженная переживаниями последних недель, не давала мне объективно оценить происходящее. Надо было все еще раз взвесить, а я гнал вперед на больших скоростях.

Оливер вздохнул, и этот звук отчего-то царапнул меня по сердцу. Юноша обреченно отправился ловить шиншиллу, ласково уговаривая зверька пойти к нему “на ручки”.

Что со мной происходит? Почему я отмечаю, с каким выражением он говорит, как он смотрит. Как изящно поводит плечами, поправляет упавшую на глаза прядь волос? Мои настройки сбились. Нет. Договорились, сейчас я об этом думать не должен. Тем более, когда я отвлекаюсь, начинает происходить всякая ерунда. Вот и сейчас Оливер пытался извлечь шиншиллу из-под стола без