Игра против всех - Павел Шестаков

На часах было 12.14.

— Итак, Игорек, ты, как всегда, прав: ларчик просто открывался.

— Сказка о золотой рыбке. Удача за удачей, а в результате разбитое корыто.

— Зато все выяснили. Потом, не исключено, что они помчались тратить похищенные денежки.

— Ну, знаешь, с меня фантазий достаточно.

Они поставили машину в гараж.

В приемной Борис не сразу заметил стоявшую у стены женщину.

— Боря, я жду вас.

— Мистика, — прошептал Сосновский и развел руками. Потому что ждала его Диана Тимофеевна Филина. Но вместо энергичной, уверенной в себе, веселой женщины перед ним стоял разбитый, измученный человек.

— У меня угнали машину.

Пропажа машины ошеломила Мазина и Сосновского.

— Как — угнали? Когда?

— Ночью. В тот вечер, когда мы встретились в институте, я взяла машину из институтского гаража, чтобы утром уехать к морю. Но в городе ее негде оставить на ночь. Мы держим машину или в институте, или на даче. Я и решила поехать на дачу, переночевать там и рано утром выехать… Ночью машина исчезла.

— Где вы оставили ее?

— Во дворе, как обычно.

— Разве ворота не были заперты?

— Только на щеколду. Ее можно открыть, если перелезть через забор.

— А сама машина?

— Наверно, я забыла ее запереть.

— Ночью вы ничего не слышали?

— Нет. Последнее время меня одолела бессонница. Я хотела хорошенько выспаться перед дорогой и приняла снотворное.

— Почему вы заявили о пропаже только сегодня?

Диана помедлила с ответом:

— Не знаю, на что я надеялась. Но когда растеряешься… Я думала, что кто-нибудь мог подшутить.

— Хорошая шуточка! Валентин Викентьевич знает?

— Я все время была на даче. Боюсь ему говорить.

— Напрасно вы так поступили. Это затруднит поиски.

Они говорили так, словно речь шла о рядовой краже, но в голове у каждого крутилось одно имя — Зайцев и множество вопросов, задать которые было пока невозможно…

Сразу же после визита Филиной полковник собрал всех у себя.

Мазин доложил:

— В субботу Зайцев попросил Васина достать ему бюллетень, для того, чтобы провести неделю с Дианой Филиной на море. Васин договорился с участковым врачом Гевондян о том, что она выпишет больничный лист и продлит его на очередные три дня. В понедельник Васин позвонил из больницы в институт и сказал, что Зайцев болен. Больше, по заявлению Васина, о действиях Зайцева ему ничего неизвестно, и мы с Борисом склонны ему верить.

Скворцов усмехнулся:

— Оба? Молодцы.

— По принципиальным вопросам у нас расхождений не бывает, — бросил Боб солидно.

— Это хорошо. Ну, поверю и я. Присоединяюсь, так сказать, к большинству. Но что это нам дает? Вам, конечно, открытия эти кажутся колоссальными. Особенно после пропажи машины. А на самом деле мы почти не продвинулись вперед.

— Я не согласен, — сказал Сосновский.

— А ты, Игорь?

Мазин тоже не был согласен, но давно усвоил, что Дед не бросает слов на ветер. Поддразнивать подчиненных, подзадоривать нарочитыми парадоксами было не в его характере. Скворцов, человек обстоятельный, позволял себе шутить не часто, напротив, имел слабость казаться солиднее, старше своих лет. Деловые его выводы тяготели к фундаментальности, полковник был суховат и не признавал в работе элементов игры.

«За тайнами да загадками вы гоняетесь по молодости! — говорил он. — Наткнетесь на непонятное — начинаете выдумывать. Выдумаете на копейку — воображаете, что на рубль. Мелькнула удачная мысль — хорошо! Но не хватайтесь за нее, как за отмычку, за палочку-выручалочку. В нашем задачнике готовых ответов нет. Самим решать приходится. На первый вопрос ответил — проверь! Правильно — иди дальше. Только не забегай. Тропу в горах неопытный срезает. Каждую деталь обрабатывай добросовестно, без изъяна. Тогда она при сборке на своем месте окажется. Увидеть факт мало. Нужно оценить его правильно».

Борис эти сентенции не без ехидства называл «наукой побеждать», но Игорь к Деду прислушивался. Самого его тянуло к усложненным решениям, рискованным, возникающим раньше, чем накоплен необходимый материал. Это было опасно, соблазняло подгонять факты к схеме, разочаровывало при неудаче. И он завидовал полковнику, который трудностей не искал, но, встретив, не отступал и не терялся, сохраняя постоянно ровное, рабочее настроение.

Мазин поубавил пыл и осмыслил слова Скворцова:

— Конечно, хотя мы проследили все или, по крайней мере, многие действия Зайцева, их побудительные причины не вполне ясны.

— Вот-вот, — обрадовался полковник. — С одной стороны, Зайцев вроде бы не врет, что собирается уехать с Филиной… Между прочим, студенты, какой позор! Уважаемый в городе человек. Как подумаю, что мне предстоит с ним говорить — лучше бы лишний раз в разведку пошел! Ну да разговор еще впереди. А пока эта… извините за выражение, собралась с любовником в вояж за мужнины денежки. Говорю «мужнины», потому что факт участия в хищении не установлен. Все договорено и даже не обставлено глубокой тайной. Знает, например, Васин. Назван конкретный срок — неделя. Вдруг Зайцев исчезает, да еще, как мы не без оснований полагаем, на машине профессора. Как вы это понимаете? Я лично в затруднении!

— Скорее всего, когда готовился вояж, Зайцев не предполагал угонять машину. Иначе он не впутал бы в историю Васина. Непонятно и другое — на что он надеялся в отношении Дианы? Что она будет молчать? Нужно же было и для нее заготовить что-нибудь правдоподобное. А он просто взял и исчез.

— Значит, и ты буксуешь? А Борис на полном ходу?

— Не на полном, но можно предположить, что Зайцев, которому свойствен авантюризм, решил играть ва-банк.

— То есть, бежать с машиной и деньгами? Но бегство-то полностью его уличает!

— Он понял, что разоблачение неизбежно!

— Не хочешь сдаваться? — пробурчал Скворцов.

— Нельзя же перечеркнуть всю нашу работу!

— А если Зайцев уехал сам по себе (могли же они поругаться с этой Дианой!), а машину угнал совсем не причастный к делу «автолюбитель»? Исключаешь? Повязал себя собственными выдумками!

— Все может быть, — откликнулся Игорь, — но мы не проанализировали собранные факты до конца.

— Тогда анализируйте. Вот вам и еще факт.

Полковник вытащил из ящика стола фотографический снимок, вернее, часть его, неровно оторванную, на которой видны были пальцы, держащие ключ, и тень от ключа, упавшая на белую стену. Тень получилась крупной и четкой, и хотя она несколько преувеличивала размеры ключа, зато вполне определенно передавала его конфигурацию.

— Узнаете?

— Ключ от сейфа? — воскликнул Боб.

— Можно предположить.

— Я видел этот снимок, — сказал Мазин.

— Ого! Где же?

Игорь взял обрывок в руки:

— Вернее, другой, небольшой отпечаток с того же негатива. Когда я был у Хохловой, она показывала мне фото, сделанное для стенгазеты. Здесь часть его, сильно увеличенная. Выделен ключ, с которым Хохлова стоит у сейфа. Откуда это у вас, Петр Данилович?

— Снимок нашел Пустовойтов в доме Живых.

— Колоссально! — загорелся Сосновский.

— Посмотрите на обороте.

С обратной стороны на белой поверхности синим карандашом был набросан план двух пересекающихся улиц. На одной было написано: «Шоссейная» и «Ост. авт. № 10». Квадратик дома возле остановки покрывала выделяющая его штриховка.

Полковник пояснил:

— Как видите, район знакомого нам дома научных работников. Чертил не Федор. Почерк не его.

— Так и должно быть.

Скворцову не понравился энтузиазм Бориса.

— Почему? — спросил он сдержанно.

— Живых делал ключ по заказу. Это адрес, по которому он его отнес. Где он прятал снимок?

— Валялся на этажерке, и меня это здорово смутило. Честно скажу: всю радость испортило.

— Зачем же огорчаться? Федор был слепым исполнителем.

Полковник разозлился:

— Что вы мне доказать хотите? По-вашему, является к Живых некто и предлагает сделать ключ по снимку, не вводя его в курс дела? И того не удивляет, что за ключ? Зачем? Почему с фотографии?

— Ключ от квартиры. Потерялся, но случайно сохранился снимок.

— Бабушке своей расскажите эту байку! И бабушка не поверит. Однако предположим, парень попался башковитый и такое выдумал, что нам и не снится. Убедил Живых, что дело невинное. Предположим! Но сам-то он, преступник, знал, зачем ключ. Как же мог он оставить такую улику! Да еще с автографом! И с адресом. Нет, молодежь, не соображу я, откуда взялся у Федора снимок. И при чем тут Зайцев.

Мазин предложил:

— Нужно проследить историю фотографии. Хохлова получила свой экземпляр от редактора. Следовательно, негатива у нее нет. Где же он? Борис! Как ты думаешь, снимок перепечатан с фото или увеличен с негатива?

Сосновский присмотрелся: