Смерть Канарейки - Стивен Ван Дайн

Ванс направился к своему креслу и устало растянулся в нем, как будто его интерес к этому делу совсем испарился.

Маркхэм внимательно следил за этой сценой, но Хэс курил с плохо скрытым раздражением. Наступившее молчание было прервано Скилом.

– Вы, наверно, уже собрались задушить меня? – Он хрипло засмеялся. – Что ж, попробуйте. Мой адвокат Эйб Рубин, вы бы позвонили ему и сказали, что он мне нужен.

Маркхэм с недовольным видом кивнул помощнику шерифа, чтобы он забрал Скила.

– До чего это вы пытались добраться? – спросил он Ванса после их ухода.

– Просто небольшой маневр в моем рвении пробраться к свету. – Ванс спокойно курил несколько мгновений. – Я думал, что мистеру Скилу придется излить свое сердце перед нами. И я помогал ему

– Это было великолепно, – поддразнил его Хэс. – Я каждую минуту ожидал, что вы его спросите, не играл ли он в шефльборд, и отчего умерла его бабушка.

– Сержант, – взмолился Ванс, – не будьте таким недобрым. Я этого не вынесу… А что, разве наша беседа с мистером Скилом ничего вам не сказала?

– Ну, конечно, – сказал Хэс, – вы хотели доказать, что он сидел в шкафу, когда Оделл была убита. Но куда это нас приведет? Это снимает вину с него, хотя взлом был произведен профессионалом, а Скил пойман на месте с одной из безделушек.

Он возмущенно повернулся к прокурору.

– Как же так, сэр?

– Мне не нравится оборот дела, – сказал Маркхэм. – Если Скила будет защищать Эйб Рубин, нам с ним не справиться. Я убежден, что он тут замешан, но никакой суд не примет моих подозрений взамен доказательств.

– Мы могли бы отпустить Щеголя и не спускать с него глаз, – неохотно предложил Хэс. – Может быть, нам удастся поймать его на чем-нибудь, и тогда игра будет окончена.

Маркхэм задумался.

– Это неплохая мысль, – согласился он. – Все равно нам не добыть улик, пока он будет сидеть взаперти.

– Это как будто единственный выход, сэр.

– Хорошо, – сказал Маркхэм. – Пусть он думает, что не интересует нас больше. Он должен быть совершенно спокоен. Я предоставляю это вам, сержант. Приставьте к нему пару надежных людей на круглые сутки. Что-нибудь может случиться.

Хэс встал, подавленный и озабоченный.

– Хорошо, сэр. Я об этом позабочусь.

– И мне нужны дополнительные данные о Чарльзе Кливере, – добавил Маркхэм. – Выясните, если сможете, насчет его отношений с Оделл. И о докторе Амбруазе Линдквисте – его биографию, образ жизни – ну, вы знаете, что. Но не соприкасайтесь с ним лично.

Хэс записал это имя в блокнот без особого энтузиазма.

– Прежде чем выпустить своего элегантного узника, – вставил Ванс, зевая, – вы могли бы, знаете ли, проверить, нет ли при нем ключа от квартиры Оделл.

Хэс вздрогнул и ухмыльнулся.

– Верно, вэтом есть смысл. Смешно, что я сам об этом не, подумал. – И, пожав нам руки, он вышел.

ГЛАВА 13

РЫЦАРЬ МЕХОВОЙ ФИРМЫ

(среда, 12 сентября, 10 ч. 30 мин. утра)

Свэкер, очевидно, ожидал возможности войти, потому что, как только Хэс исчез за дверью, он появился в комнате.

– Репортеры пришли, сэр, – объявил он, поморщившись. – Вы сказали, что примете их в десять тридцать.

В ответ на кивок шефа он открыл дверь, и с десяток журналистов сразу вошли в комнату.

– Сегодня, пожалуйста, никаких вопросов, – вежливо попросил Маркхэм. – Еще слишком рано. Но я расскажу вам все что знаю… Я согласен с сержантом Хэсом, что убийство Оделл было делом рук профессионального преступника, того самого, который произвел кражу со взломом в доме Архэймана на Парк-авеню прошлым летом.

Он кратко рассказал о заключении эксперта Бреннера.

Мы не производили арестов, но один ожидается в ближайшем будущем. В сущности, полиция уже знает все, но действует осторожно, чтобы закрыть преступнику все лазейки. Мы уже обнаружили кое-что из драгоценностей…

Он говорил с репортерами около пяти минут, но не упомянул о показаниях горничной и тщательно избегал упоминать какие-либо имена.

Когда мы снова остались одни, Ванс восхищенно засмеялся.

– Мастерский обход, дорогой мой Маркхэм, занятия юриспруденцией имеют свои преимущества: «Мы уже обнаружили кое-что из драгоценностей…» Замечательно сказано! Не ложь, нет, но как уклончиво! Нет, вы знаете, я должен посвятить больше времени высокому искусству…

– Оставьте это в покое, – нетерпеливо перебил его Маркхэм. – Может быть, теперь, когда Хэс ушел, вы скажите мне, что у вас было на уме, когда вы пристали к Скилу? Что это были за таинственные разговоры о темных чуланах и пальцах, сжимающихся на горле, и подглядывании в замочные скважины?

– Ну, я не думаю, что моя болтовня звучала так мрачно, – ответил Ванс. – Этот Тони, несомненно, сидел в засаде в шкафу в какой-то роковой час этого вечера, и я просто пытался точно выяснить, когда именно это было.

– Ну и выяснили?

Ванс печально покачал головой.

– Вы знаете, Маркхэм, я гордый сторонник теории. Она неопределенна, непонятна, неосновательна. Но даже если бы она была достоверна, я не вижу, как она могла бы нам помочь, потому что она запутала бы положение еще больше… Я почти жалею, что позволил себе поговорить с этим красавцем Хэса. Он ужасно перевернул все у меня в голове.

– Из того, что я смог уловить, вы, кажется, полагаете, что Скил был свидетелем убийства. Это ваша драгоценная теория?

– Во всяком случае, ее часть.

– Мой дорогой Ванс, вы меня изумляете, – Маркхэм откровенно рассмеялся. – По-вашему, Скил невиновен, но он скрывает это, выдумывает себе алиби и не выбалтывает ничего даже после ареста. Нет, это не пройдет.

– Я знаю, – вздохнул Ванс. – Это неправдоподобно. И все же мое предположение преследует меня. Оно терзает меня и не дает ни минуты покоя.

– Вы понимаете, по вашей сумасшедшей теории выходит, что, когда Спотсвуд и мисс Оделл вернулись из театра, в квартире прятались два человека, НЕИЗВЕСТНЫЕ ДРУГ ДРУГУ, а именно Скил и ваш предполагаемый убийца.

– Конечно, понимаю. И эта мысль меня сокрушает.

– Дальше. Они должны были войти в квартиру по отдельности и по отдельности спрятаться… Как, позвольте вас спросить, они туда пробрались? И который из них заставил девушку вскрикнуть, когда Спотсвуд ушел? И что в это время думал другой? И если Скил был пассивным наблюдателем, как вы это увяжете со взломанным ларцем и с кольцом?…

– Довольно! Довольно! Не мучьте меня так! – молил Ванс. – Я знаю, что сошел с ума. У меня бывают галлюцинации от рождения, но – милосердный господи! – никогда не был я так безумен, как теперь.

– По крайней мере, хоть по этому пункту, дорогой Ванс, мы находимся в полном согласии, – улыбнулся Маркхэм.

В эту минуту вошел Свэкер и подал Маркхэму письмо.

– Принес посыльный, пометка «срочно», – объяснил он.

Письмо, на толстой внушительной бумаге, было написано доктором Линдквистом и уведомляло, что между одиннадцатью и часом ночи в понедельник он находился у постели больной в своей лечебнице. Оно также содержало извинения доктора по поводу своих действий, когда он был спрошен о своем местопребывании, и многословно, но не очень убедительно, объясняло его поведение. У него был утомительный день и внезапность нашего визита в сочетании с тенденциозными вопросами Маркхэма сильно на него повлияла. Он писал, что более чем сожалеет о своей вспышке, и готов быть полезным чем только сможет. Было страшно неудобно, – добавлял доктор, – что он не мог совладать с собой, потому что ему бы ничего не стоило объяснить Маркхэму, где он был прошлой ночью.

– Он спокойно обдумал положение, – сказал Ванс, – и вот, пожалуйста, преподносит вам чистенькое алиби, которое, пожалуй, трудно опровергнуть. Хитрющий попрошайка, как все эти псевдопсихиатры. Заметьте, он был с пациенткой. Еще бы! – С какой? Ах, она слишком плохо себя чувствует, чтобы ее можно было допросить. Вот вам. Неплохо, а?

– Это не так уж меня интересует, – Маркхэм отложил письмо. – Этот осел никогда бы не смог пробраться в квартиру Оделл незамеченным. В его изобретательность я не верю. – Он потянулся за какими-то бумагами. – А теперь, если вы не возражаете, я попробую окупить свое жалованье.

Но Ванс, вместо того чтобы направиться к двери, подошел к столу и раскрыл телефонную книгу.

– Разрешите мне еще одно, Маркхэм, – сказал он после недолгих поисков. – Отложите-ка свой тяжелый труд и давайте устроим вежливую беседу с мистером Луи Мэнниксом. Вы знаете, он ведь единственный предполагаемый поклонник непостоянной Маргарет, который еще не удостоен аудиенции. Я страстно желаю полюбоваться на него и выслушать его версию. Он, так сказать, завершит семейный круг. Я вижу, он все еще живет в Майден Лейн, поэтому привезти его сюда не займет много времени.

При упоминании имени Мэнникса Маркхэм круто повернулся. Он хотел было запротестовать, но по опыту знал, что Ванс никогда ничего не предлагает из простого каприза, поэтому несколько мгновений он молчал, обдумывая это. Я думаю, что при создавшемся положении, когда все пути расследования были практически закрыты, его привлекла мысль о допросе Мэнникса.