Маркус Вольф - Леонид Млечин

Американский посол в Советском Союзе Аверелл Гарриман любезно поздравил Сталина с победой:

— Вы дошли до Берлина. Рады?

— Чего радоваться? — с деланым безразличием ответил Сталин. — Император Александр дошел до Парижа.

К новому американскому президенту Гарри Трумэну, который сменил в Белом доме умершего в апреле Франклина Рузвельта, Сталин сам приехал знакомиться. Американские дипломаты заметили, что советский вождь постарел. Он медленно двигался, говорил мало и тихо. Трумэн попытался обратиться к Сталину фамильярно — «дядя Джо», но понял, что этого не следует делать.

Гарри Трумэн считал, что большинство проблем — результат непонимания. Нужно встретиться — «лицом к лицу» — и обо всём спокойно договориться. С детства Трумэн гордился своей способностью договариваться с людьми.

Американский президент появился в Потсдаме в превосходном настроении. Морское путешествие доставило ему удовольствие. Показывали кино, нашлись партнеры для игры в покер. Он много гулял по палубе и думал, что со Сталиным поладит. Из Потсдама американский президент писал жене: «Сталин мне нравится. Он прямой человек».

Сталин уверенно заявил, что Гитлер на самом деле жив и скрывается где-то в Испании или Аргентине. Повторил свое обещание принять участие в войне против Японии.

Гарри Трумэн пригласил Сталина пообедать. Вождь с удовольствием остался. Подавали суп со шпинатом, жареную печень и бекон, запеченную свинину, картофель, фасоль, хлеб, джем, фрукты и пирожные. От сигары Сталин отказался, а калифорнийское вино оценил.

Когда Гарри Трумэн и Иосиф Сталин прощались, было много рукопожатий и пожеланий крепкого здоровья и благополучного возвращения домой. Но больше они не виделись. Это была их единственная встреча.

Большая тройка договорилась полностью уничтожить германскую военную промышленность, распустить все нацистские учреждения, объяснить немецкому народу, что он сам виноват в своем бедственном положении, и реконструировать германскую политическую жизнь на демократической основе.

«Несмотря на теплые чувства, которые мы испытывали к маршалу Жукову и генералу Соколовскому, нас держали на расстоянии вытянутой руки, — вспоминал американский генерал Уолтер Беделл Смит. — У нас не было возможности для неформального общения, что помогло бы нам понять друг друга.

После войны, когда наши отношения были дружескими и весьма откровенными, маршал Соколовский провел уик-энд в моем доме во Франкфурте. Я критически отозвался о тех репрессиях, которые коммунисты проводят на оккупированных территориях Центральной Европы. Соколовский, умный человек со своими принципами, посмотрел на меня с удивлением:

— Не понимаю, почему вы критикуете. Мы не делаем здесь ничего такого, чего не делали бы дома…

Я прожил в Москве довольно долго, пока не понял, что советский гражданин внутренне готов к аресту, как мы готовы попасть под машину, когда переходим улицу…»

Генерал-лейтенант Смит был начальником штаба у командующего объединенными войсками союзников генерала Дуайта Эйзенхауэра. В начале 1946 года Уолтера Беделла Смита отправили в Москву еще и потому, что он был выходцем из бедной семьи. Высшего образования не имел. Единственный генерал в американской армии, не окончивший военную академию Вест-Пойнт. В Вашингтоне рассчитывали, что простой человек скорее найдет общий язык с большевиками.

«В Берлине я встретился с главными русскими — маршалом Соколовским и его политическим советником Семеновым, — вспоминал Смит. — Я привез подарки от генерала Эйзенхауэра для жены маршала Соколовского и спросил, по какому адресу в Москве их отправить. Он попросил переслать подарки ему в штаб в Берлине. Я объяснил, что подарки в моем багаже в самолете и найти их можно будет только в Москве. Он повторил, что просит переслать их в Берлин. Меня это поразило, но потом я понял, что советские чиновники никогда не сообщают адреса своих родственников иностранцам, опасаясь, что это вызовет подозрения госбезопасности или даже Кремля».

Еще в июле 1945 года начал работать верховный межсоюзнический орган — Союзный контрольный совет, который должен был проводить единую оккупационную политику. Союзники не собирались делить Германию. Имелось в виду создать центральное правительство и сделать Берлин столицей.

Раздел страны на зоны оккупации рассматривался как временная мера. Каждый из союзников отвечал за денацификацию, восстановление экономики и системы гражданского управления в своей зоне. Главные вопросы предполагалось решать на заседаниях Контрольного совета в Берлине.

— Я очень затрудняюсь сказать, что такое теперь Германия, — рассуждал Сталин на Потсдамской конференции. — Это страна, у которой нет правительства, у которой нет определенных границ, потому что границы не оформляются нашими войсками. У Германии нет никаких войск, она разбита на оккупационные зоны. Вот и определите, что такое Германия. Это разбитая страна…

Германия не просто проиграла войну, а потерпела страшную катастрофу. Вторая мировая война закончилась для немцев полным поражением, нищетой и разрухой. В майские дни 1945 года Германия представляла собой груду развалин, и державы-победительницы вывозили из поверженной страны всё сколько-нибудь ценное.

Бедственное положение Германии в 1945-м невозможно описать. Треть мальчиков, которые родились в немецких семьях в 1915–1924 годах, погибли или пропали без вести. Среди тех, кто родился в 1920–1925 годах, потери достигли 40 процентов. 11 миллионов солдат вермахта, которые выжили, оказались в лагерях военнопленных. Девять миллионов немцев остались без крова. В крупных городах бомбардировки и артиллерийские обстрелы разрушили половину жилого фонда. Немцы умирали от холода и голода. 14 миллионов немцев победители изгнали с Востока — поляки и чехи поспешили избавиться от неприятных соседей. При этом больше полутора миллионов погибли.

Генерал Люциус Клей, заместитель главнокомандующего войсками союзников Дуайта Эйзенхауэра, сказал в июне 1945 года:

— Этой зимой условия жизни в Германии будут очень трудными. Немцы будут мерзнуть и голодать. Холод и голод необходимы, чтобы немецкий народ прочувствовал последствия войны, которую он развязал.

Директива объединенного комитета начальников штабов № 1067, определявшая поведение американских оккупационных войск в 1945 году, гласила: в Германию нужно поставлять столько продовольствия, сколько нужно, чтобы предупредить возникновение эпидемий и мятежей.

Немцы голодали. Выживали те, кто спекулировал на черном рынке, кто шел в услужение к оккупационным властям, и те, кто продавал своих жен и дочерей; в поверженной Германии расцвела проституция. Летом 1946 года рацион немцев был ниже тысячи калорий в день. Немцы умирали от болезней, связанных с нехваткой продовольствия. Младенцы рождались со слишком маленьким весом. При полном отсутствии медицины у них не было шансов выжить.