Конфетка для ковбоев - Ольга Дашкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сейчас, подняв юбку, Кэндис увидела на внутренней стороне бедра еще один синяк, прикрыла глаза, вспоминая, как Шон крепко держал ее за бедро, натягивая ее на себя. Она кончала, выгибая спину. По телу прошлась судорога, словно эхо прошлого удовольствия.
А потом она даже не почувствовала, как снова прогнулся матрас, как теплые и нежные губы Лукаса накрыли ее пересохшие, даря своим поцелуем такую долгожданную влагу.
– Иди ко мне, девочка. Ты так кричала, что разбудила меня, хотя уснуть, зная, что ты в соседней комнате, было трудно.
Лукас снимает ее с члена брата, прижимает к себе, закидывает колено Кэндис на свое бедро, скользит пальцами по раскрытому лону.
– Сладкая, от тебя можно потерять голову. Такая чертовски влажная девочка.
Шепчет, нежно целуя шею, продолжая скользить по припухшим нижним губкам. Шон чуть сдвигается, наблюдая за тем, как его брат ласкает их малышку. Их? Она уже стала их? Непонятные чувства, но сейчас не время что-то анализировать. Тихие стоны Кэндис, она даже стонет сладко, как и вся сама, сладкая, безумно вкусная девочка. Его член все еще стоит, хотя он только что кончил, стягивает презерватив, кидает на пол.
— Малышка, скажи, что ты хочешь? Хочешь мой член глубоко в твоей киске?
– Да….аааа…Лукас.
– Что, да? Скажи мне, что ты хочешь?
– Хочу твой член…аааа…..да….в моей киске.
Лукас трется о бедро, его член уже плачет, капли предсемени влажной дорожкой остаются на коже.
– Да, малышка, я дам тебе то, что ты хочешь.
– Лукас, защита.
— Ненавижу эту резину.
Шон говорит слишком громко, бросая в брата серебристый квадратик. Тот слегка отстраняется, но быстро рвет фольгу зубами, раскатывает презерватив по стволу. Кэндис чувствует жар спиной, она знает, Шон там, все видит. Это возбуждает еще больше, и совершенно нет стеснения и скованности. Уже нет.
Лукас толкается, заполняя ее собой, крепко сжимает зубы, притягивает сильнее за бедро, приподнимая его чуть выше. Размеренно входит в истекающее лоно, кусает губы, а затем нежно посасывает их.
— Дьявол, ты невероятная, малышка.
Шон двигается ближе, проводит ладонью по упругим ягодицам, слегка мнет их, проникает пальцами между ними, собрав влагу, касается колечка ануса, массирует его. От чего Кэндис снова словно прошибает током, она сладко вскрикивает, откинув голову, цепляется пальчиками, царапая Лукаса за плечи.
— Какая чувствительная попка, она хочет меня, я вижу.
Шон увеличивает давление пальца на сфинктер, чуть проникая внутрь, лаская его чувствительные нервные окончания. Девушка дергается от острых ощущений, Лукас продолжает не спеша трахать, насаживая на свой член, но не до конца, лобком трется о ее клитор. Шон проникает глубже, сношая ее попку пальцем.
— Ааааа….боже…Шон….Лукас…
— Ты же примешь мой член в свою попку? Конфетка, ты ведь сделаешь это? — хрипло шепчет в самое ухо, покусывая мочку.
Кэндис сжимается от страха, Шон чувствует это, сбавляет темп.
— Не сейчас, малышка, не бойся. Расслабься.
Кэндис подчиняется, ловит эти безумные ощущения, внутри закручивается вихрь наслаждения. Оргазм накатывает медленно, словно большой снежный ком, набирает свою скорость, несется с обрыва вниз.
— Боже мой….ааа….боже.
— Сука, не могу больше, не могу больше сдерживаться. Ее киска так сжимает меня….ааа…дьявол…кончаю.
Лукас дергает ее сильнее на себя, его член пульсирует, изливается в презерватив. Шон добавляет второй палец, резко входит в ее попку, Кэндис срывает голос, оргазм почти лишает ее чувств, слишком остро и необычно. Она кончает, цепляясь за мужчин, Лукас вынимает свой член, тут же натирает клитор пальцами, продлевая ее оргазм, делая его еще ярче.
— Ааааа….нет….нет…аааа.
Кэндис пытается свести ноги, ее словно ударяет снова током, тело колотит, оргазм долгий, по бедрам бежит какая-то жидкость, слишком мокро.
— Все, все, малышка, все хорошо.
Пальцы Шона покидают ее попку, Лукас прижимает ее к себе. Она не видела, как он пристально всматривался в темноту, пытаясь рассмотреть лицо брата. Кэндис обнимает его, всхлипывает, часто дышит, сердце медленно, но успокаивается, дыхание становится ровным, тело накрывает сладкая истома. Она чувствует, как руки Лукаса гладят ее по спине, как он что-то шепчет, и проваливается в сон.
На утро она проснулась снова одна и, как обычно, с угрызениями совести. Шон был уже на ферме, Лукас, как всегда, приветливый и улыбающийся, пытался покормить ее завтраком, но она, выпив только кофе, попросила отвезти ее домой. Разговаривали мало, каждый думал о своем. И вот, проспав дома несколько часов, не обращая внимания на крики и ругань Гарри, уехала в кафе. Но даже работа не отвлекала, то, что было ночью, снова и снова возвращалось к ней воспоминаниями и яркими картинками перед глазами.
Глава 18
Кэндис вернулась в зал, казалось, что ее смена и этот день никогда не подойдут к концу. Рика уже не было, но пятый столик в самом углу был занят. Оливия Холл и вся ее обожаемая свита мило щебетали. Увидев подходящую к ним, чтобы принять заказ Кэндис, все дружно замолчали и уставились на нее во все глаза.
— Что будете заказывать?
— Нам три клубничных коктейля и черничный пирог. Тоже три порции.
Оливия тряхнула роскошными рыжими кудрями, оглядела Кэндис с ног до головы, словно оценивая, скривила губы и отвернулась к подругам.
— Ах, я же совсем забыла вам сказать, утром звонил Паркер, ну старший Паркер, Шон. Говорит, что вчера в баре мы не закончили разговор, хочет сегодня встретиться. Я что-то толком и не помню, о чем мы говорили, я когда его вижу, теряюсь, он нереальный красавчик.
— А мне больше Лукас нравится, он месяц назад встречался с моей двоюродной сестрой, ну той, что приезжала в гости из Далласа. Ну как встречались, Лукас ведь не умеет встречаться, один секс и только, но сестра говорила, он просто невероятен в этом.
— Да, ты права, Мэган, он, конечно, бабник каких свет не видел, но в этом плане он шикарен.
— Пэм, ты что, спала с ним? Тебе откуда знать?
— Конечно, не спала, Бобби меня убьет, — Памела покраснела и отвернулась.
— Ой, твой Бобби — ни рыба, ни мясо, — Мэган фыркнула. — Правильно говорят, что Лукас не пропустит ни одну юбку. А еще говорят…
На последней фразе девушка загадочно понизила голос, все склонились к ней, что-то еще шептали, а
