Перевёрнутый мир - Елена Сазанович

На всякий случай я отошел к распахнутому балкону, повернулся спиной и закурил. Мои руки дрожали. Я чувствовал на себе ее обжигающий взгляд. Она смотрела мне прямо в спину, и я надеялся, что моя спина ничем не отличается от спины Ростика. Повисло тягостное молчание. Я лихорадочно соображал, что делать и что говорить. Я молил всех святых, чтобы она поскорей ушла. Но не так просто уйти тому, кто решил вернуться.

— Ты мне ничего не хочешь сказать?! — услышал я позади себя ее низкий властный голос.

Я, может, и хотел вымолвить слово, но не знал, что бы в таком случае сказал Ростик.

— Ну, я-то в любом случае могу начать все сначала. У меня для этого достаточно сил. И бросаться из окна, в отличие от тебя, не собираюсь. Кстати, когда решают уйти из жизни, не сообщают об этом всему свету. У тебя не нашлось сил даже на это. Ты хотел, чтобы тебя удерживали, и выставил себя на посмешище.

Мне показалось, что Вика предпочитала видеть Ростика мертвым, нежели бросившим ее.

— И эта дешевая девка тебя не спасет, не надейся. Я чувствую, что она уже успела тут побывать. Этот приторный, навязчивый запах… Она посмела переставлять мои цветы. Впрочем, мне это безразлично. Ты все равно плохо кончишь. Жизнь как-то утекает у тебя сквозь пальцы, хоть ты и принимаешь в ней слишком бурное участие. Пьянки, пустоголовые девки. Продажные друзья. Никчемная работа. Ты сам это выбрал. И это загоняет тебя в тупик. Если бы ты сумел выбрать другое… Возможно, жизнь и не отвернулась бы от тебя.

Под другим Вика, несомненно, подразумевала себя. Вообще она настолько серьезно относилась к жизни, что я начинал понимать, почему Ростик переметнулся к Любаше. Самому еще как-то позволительно воспринимать жизнь всерьез, но предпочтительнее, чтобы близкие люди воспринимали ее легче.

— Почему ты молчишь? — Вика сказал это таким тоном, что я почувствовал себя школьником в кабинете директрисы. — Или играешь очередного отчаявшегося супермена? Это не твоя роль. Она получится у тебя проходной. Тебе больше подойдет роль неудачника. Твое вечное амплуа.

И вдруг до меня дошло, что она сознательно унижает меня, провоцирует на бурный скандал, после которого и возможно примирение. Может, Ростик бы и поддался на провокацию, но я не был Ростиком. И мне было все равно, неудачник он или нет.

— Я ухожу, слышишь, у-хо-жу!

Мне пришлось обернуться. И я неожиданно столкнулся с ней взглядом. И она вздрогнула. И опустила глаза. Потом вновь тут же резко их подняла. И на ее высоком открытом лбу образовалась глубокая складка. Я похолодел. Это конец, промелькнуло у меня в голове. Это конец.

— Слава, — Вика снизила голос на два тона. — Ты хорошо себя чувствуешь? Ты совсем бледный. Конечно, столько пить… И все же, может быть, мне стоит остаться? На время…

Я облегченно вздохнул. И наконец промычал:

— Нет, что ты. Все в порядке. Просто устал.

Вика вплотную приблизилась ко мне, уже не понимая глаз.

— Мне кажется, я именно теперь тебе нужна, как никогда…

— Ты мне нужна, Вика, но только не теперь. Давай подождем немного. Мне нужно прийти в себя, — уже более уверенно сказал я. Меня не узнали.

— После того скандала…

— Извини, — тут же перебил я ее.

— Что ты, это я должна просить прощения. Я зря это все устроила… Славка… — Она неожиданно уткнулась мне лицом в грудь. И я неловко ее обнял. Наверно, так же поступил бы и Ростик. Все расставания одинаковы. И все же мне нужно было всеми путями выдворить ее из дома.

— Ну все, Вика, иди. Мы потом обязательно поговорим.

Она подняла на меня серьезный и чуточку грустный взгляд. Провела ладонью по бритой щеке. Ладонь, как и глаза, была ледяная.

— Ты какой-то другой, Славка… Совсем другой. Этот смертельный трюк, как ни кощунственно звучит, пошел тебе на пользу. И меня это радует… У нас еще есть шанс.

— Я провожу тебя до прихожей. — Осторожно взяв ее за локоть, легонько направил к выходу.

— Прихожей? — она не выдержала и расхохоталась. У нее был стальной смех, я поежился. — С каких пор холл ты называешь прихожей?

Я слегка растерялся. Черт, нужно контролировать каждое слово.

— Радуйся, что я не назвал холл сенями. Я избавляюсь от буржуазных пережитков и иностранных слов. Репетирую роль русского деревенского парня.

— Ты?! — стальной смех стал еще выразительнее. — Ты и в деревне-то ни разу не был. Это будет твоя самая трудная роль. И куда только режиссер смотрит. Ты типичный продукт города, причем сильно испорченный. Хотя, если режиссер — Лютик… Он и Алена Делона может пригласить на роль Квазимодо.

Я понятия не имел, кто такой Квазимодо, но чувствовал, что Лютик не в почете у Вики. Не дожидаясь продолжения, я широко распахнул перед Викой дверь. Она резко повернулась и, встряхнув головой, переступила порог. Стройная, высокая, в деловом костюме, подчеркивающем ее безупречную фигуру. И я невольно залюбовался этой женщиной. Но жить с безупречными женщинами не самое большое счастье.

Вика не выдержала и на пороге оглянулась, буквально впившись в мое лицо черным взглядом. И вновь на ее лбу легла глубокая морщина. Словно она что-то вспомнила или пыталась припомнить. И даже хотела что-то сказать, но я быстренько ее перебил:

— Я тебе позвоню.

Она облегченно вздохнула, ее лоб разгладился, она ничего больше не хотела вспоминать и плотно прикрыла за собой дверь.

А я, покопавшись в запасах Ростика, вытащил початую бутылку «мартини» и залпом выпил стакан. Я был в полном смятении. С Викой пронесло. И все же я ходил по лезвию бритвы. Как она могла не узнать своего мужа?! Это непостижимо! И вдруг мне показалось, что и Лютик, и Любаша, и Вика — все они интуитивно чувствовали, понимали, что происходит что-то не то. Но отгоняли эти мысли, отказывались в них разбираться. Они будто добровольно хотели безоговорочно принимать меня за Ростика. Словно это было им выгодно. Словно они спешили устроить свои дела, и если даже мелькало какое сомнение, они его давили единственным аргументом — им нужен Ростик и все. Лысому срочно нужно снять рекламу, чтобы получить деньги. Любаша срочно хочет замуж. Вика жаждет удержать мужа. А Ростик это или нет — какое в итоге имеет значение? Если тот же голос, та же фигура, то же лицо. И я с тоской подумал, как в принципе легко заменить человека. И от всей души пожалел Ростика. Словно он и не жил на белом свете. Вдруг я почувствовал, что являюсь единственным человеком, кому он по-настоящему нужен. И я решил ждать. Я по-прежнему не верил, что с ним могло приключиться что-либо дурное. В ином случае уже давно бы здесь была милиция. Впрочем, Ростик вполне мог попасть в категорию «пропавших без вести». И это меня тревожило. Но прошло слишком мало времени со дня его исчезновения. Парень вполне мог удариться в загул. И мне ничего не оставалось, как ждать его возвращения и до поры до времени играть его роль.

На всякий случай я решил изучить биографию Ростика, его привычки, запомнить людей с фотографий. Я чувствовал себя разведчиком, вынужденным жить под именем и судьбой другого человека.

Судьба Ростика оказалась довольно простой и, к моей радости, он в этой судьбе был одиночкой. Родители этого парня давно умерли, родственников, во всяком случае в этом городе, не было. Друзей, насколько я понял, наоборот, оказалось слишком много, а значит, не было вообще. Я внимательно пересмотрел письма, записи этого парня, чтобы составить о нем более-менее полное впечатление. Этакий душа компании, который от всей души ненавидел эти компании. И в итоге оказался загнанным в тупик. К сожалению, писем оказалось довольно мало. И я посетовал, что люди отвыкли от эпистолярного жанра. Разве что по письмам жены к Ростику и парочке слезливых записочек от Любаши я смог кое-что для себя прояснить. Во всяком случае, узнал, что Вика работает в крупном банке и, похоже, не последний человек там. А познакомились они довольно прозаично — в Крыму. Письма Вики были довольно скупыми и строгими. И в них она не раз намекала, что Ростик женился на ней ради денег. Хотя я в этом сомневался. Вика была слишком красива для брака по расчету. Хотя, как знать… Ростик, большую часть своего детства проведший в интернате, мог жениться на ком угодно. А с красивой женщиной ему просто повезло. Вообще, я приходил к выводу, что этот парень довольно везуч и весьма тщеславен. Он слишком много хотел от жизни, и она ему в этом редко отказывала. Хотя, подозреваю, что он мечтал быть — ни много ни мало — великим актером. И делал ставку на внешность и в работе, и в любви. Только с первым, похоже, ему везло меньше.

Отбросив письма, записи и фотографии, я перевел дух. Хотя я копался в чужой жизни без зазрения совести, но вряд ли хотел, чтобы со мной так когда-нибудь поступили.

Смеркалось. Свежие запахи весны вперемешку с ароматами чужой кухни проникли через распахнутый балкон в квартиру. Я поежился. И поймал себя на мысли, что за целый день так Ростику никто, кроме жены, не позвонил. Это было более чем странно. Парень, похоже, не страдал от некоммуникабельности и, по идее, телефон у него должен не умолкать…