Озверевшая - Кристофер Триана

вечеринках торчала на все сто. Занюхивала дорожки кокса, если находила, но особенно любила таблетки. Остальные чирлидерши от наркоты не фанатели, лишь порой позволяли себе косячок. Эми баловалась таблетками, но тоже без особых восторгов. Я не употребляла наркотики, кроме «Аддерола», который Дакота мне доставала во время зубрежки к экзаменам.　

— У Зака куча связей, — сказала она. — Он достанет мне «Оксиконтина».　

Меня всегда удивляло, как легкомысленно Дакота относится к наркотикам. Считалось, что «Оксиконтин» вызывает такую же зависимость, как героин, но она нисколько не волновалась, глотая таблетки. Дакота была красоткой с формами. В будущем ей наверняка грозило стать жирной, но в семнадцать она была пышной — в нужных местах. Мальчишки за ней увивались. Ее фотография висела на доске почета, как и моя, Дакота даже участвовала в высоколобых кружках вроде «Одиссеи разума» и изучала продвинутую физику. Разбиралась в книгах и знала улицу. От этого казалось еще странней, что она не волнуется о наркоте, способной разрушить ее жизнь. Я предполагала, что Дакота скрывает какую-то сильную боль, которую пытается таким образом заглушить. Может, ей хотелось шокировать родителей, чтобы они обратили на нее внимание, а может, она хотела стереть память о том, как ее изнасиловал дядя. Это просто догадки, любопытство. На самом деле мне было на нее плевать. Я надеялась, что таблетки уничтожат ее, превратят из восходящей звезды в жалкую зомби.　

— Хочешь заказать еще что-нибудь для вечеринки? — спросила она.　

Я подумала о гостях, и меня озарило так, что по коже побежали мурашки.　

Дакота уставилась на меня:　

— Ты в порядке?　

— Да. Просто устала, плохо спала.　

— Уверена, Зак сможет достать «Тразодон» или «Амбиен».　

— Знаешь, ты должна быть фармацевтом.　

Она похлопала ресницами.　

— Я стану доктором, чтобы выписывать рецепты.　

— Думаю, я справлюсь. На моей вечеринке хватит и спиртного.　

Но это было не так. Не теперь.　

— Мне пора в класс, — сказала я. — Еще увидимся.　

Мы разошлись, и я отправилась на поиски Зака.　

Я не хотела, чтобы Дакота узнала о моей просьбе. Мне нужны были наркотики, о которых я слышала часто, как и любая девчонка-подросток. Те, против которых нас предостерегали.　

Зак не ушел далеко. Он стоял у самого крыла L и втихаря курил перед звонком. Боже, подумала я, еще чуть-чуть, и он бы превратился в ходячее клише: лохмы, слишком много сережек, футболка металлистов Ghost торчит из-под косухи. Я могла представить его сорокалетним, по-прежнему клеящим постеры на стены однокомнатной квартирки с видом на шоссе. Все деньги — в стеклянной банке, пенни отложены отдельно на редкие свидания — полчаса с проституткой, работающей через сайт знакомств.　

— Привет, — сказала я.　

Я впервые снизошла до него, и он уставился на меня с недоверием.

— Привет. Чего тебе?　

— Хочу сделать особый заказ — втайне ото всех.　

Кривая улыбка открыла пожелтевшие зубы.　

— Детка, так дела и делаются.　

***

— Через несколько дней у меня будет вечеринка, — сказала я.　

Кейтлин просияла, маленькие зубные скобки засверкали как блестки.　

— Ты просто обязана прийти, — добавила я.　

— О боже, да. Когда?　

— В субботу вечером. Там будут Мэнди Кларк и Саммер Скотт. — Она знала чирлидерш. Я рассказала о них все, чтобы ей было легче с ними подружиться. — И Эми Хайдник, и еще несколько моих близких друзей.　

— Боже мой, это так классно!　

Кейтлин не понимала, как важно сохранять видимость спокойствия. Даже не пыталась скрыть восторг.　

Я знала, что для того, чтобы расположить к себе человека, нужно повторять его жесты и выражения — без насмешки. Это создавало иллюзию близости. Я отмечала ее улыбку, порывистый язык тела, широко распахнутые восторженные глаза.　

— Там будут и парни, — сказала я. — Брайан Уилер и Дерек Шехтер, например.　

— А... Дерек из баскетбольной команды. Я видела, как он играл. Он клевый.　

— Сможешь прийти?　

— Конечно! Боже, что мне надеть?　

Я прижала палец к подбородку:　

— Хм. Что-то, в чем будешь выглядеть старше, если ты понимаешь, о чем я. Может, заскочишь пораньше и мы что-нибудь придумаем?　

— О, Ким, это так круто! Спасибо огромное.

Кейтлин удивила, выпрыгнув из кресла и заключив меня в объятия. К горлу подступила желчь.　

— Ты замечательная подруга, — сказала она.

10

Дом был готов к вечеринке. Я уже достала вино, насыпала в чашки орешки и печенье и в шутку наполнила одну презервативами. Все станут смеяться и начнут думать о сексе, а это было важно. Брайан с Эми заскочили раньше и привезли пива, и я уже получила таблетки от Зака. Кроме того, бар отца был забит под завязку.　

Кейтлин пришла в шесть — за два часа до начала вечеринки — в джинсах и толстовке PINK, которой я вытерла киску, в последний раз трахнув ее отца. На плече у нее висела сумка.　

— Я решила переодеться у тебя, — сказала она. — Предки думают, что я останусь на ночь после тренировки. Папа почему-то очень не хотел меня отпускать, но мама настояла. Я ничего не рассказывала им о вечеринке.　

Кейтлин расстегнула сумку и вытащила платье. Новое, еще с ярлычком и этикетками. Меня восхитил ее вкус. Модное платье — без рукавов, с глубоким декольте, коротенькое и, вероятно, в облипку.　

— Замечательно, Кейтлин, — совершенно искренне сказала я.　

— Я купила его на деньги, которые заработала, присматривая за детьми. Я и туфли на шпильках принесла. Думаешь, это не слишком?　

— Нет, что ты. Каблуки сводят парней с ума. Я тоже надену платье и туфли на шпильках. Ты будешь не одна.　

— Я немного нервничаю.　

Я сказала ей, как важно произвести впечатление. Эти гости были звездами, которые могли принять или раздавить ее, когда дело коснется чирлидинга или популярности.

— Это просто экзамен, — сказала я. — Как и все остальные. Нужно, чтобы эти люди поверили, что ты крутая. Значит, ты не можешьвести себя как малолетка. Делай то же, что и другие. Не стесняйся.　

— Не буду. Я верю тебе, Ким.　

У меня в животе забегали тараканы.　

Мы завили ей волосы и нанесли макияж. Последнего она никогда не делала, разве что подкрашивала ресницы. Светлые тени и немного помады на губах подчеркнули ее красоту — факт, что она скоро превратится в женщину. Теперь Кейтлин выглядела на семнадцать, совсем иначе, чем в миг, когда выскользнула