Азы волшебства. Принципы магического взаимодействия с миром - Патрик Данн

Сигилы были и остаются карманными ножичками магической практики. Например, в средневековой магии каждому духу присваивалась печать, которая и использовалась для вызова этого духа и управления им. Такие печати передавались от мага к магу в письмах или в книгах, именуемых гримуарами. В более позднюю эпоху, в начале ХХ века, маг Остин Спэр создавал свои собственные сигилы для индивидуальных нужд. Он составлял сигил для решения конкретной задачи, а потом уничтожал. Практика создания одноразовых сигилов для определенных целей была возобновлена в сообществе хаотической магии и в последние годы распространилась почти во всех магических школах. Механизм прост: вы комбинируете буквы, слова или предложения, составляя из них единый знак. Преимущество этого метода состоит в том, что целое предложение можно выразить в одном графическом образе, не имеющем сходства с первоначальным выражением желания. Некоторые теоретики[84] считают, что данная практика позволяет выйти за рамки рационального сознания, мешающего осуществлению магии. Другие[85] полагают, что с подсознанием, из которого и исходит магия, более эффективно работать при помощи символов, а не вербальных конструкций. К сожалению, эта теория игнорирует тот факт, что вербальные конструкции, по сути, тоже являются символами. Однако в ее пользу свидетельствует тот факт, что информационное содержание сигила объемнее, чем содержание соответствующей ему фразы, а посему он способен быть более эффективным передатчиком информации подсознанию.

Представление о том, что сигил содержит больше информации, чем предложение, требует некоторых пояснений. В сигиле так много информации, что другой человек не в состоянии его расшифровать. Даже его создатель может не знать, что сигил означает, а чего не означает на сознательном уровне. Многие пользователи сигилов рекомендуют забывать их предназначение после использования. Это звучит парадоксально, но именно перегруженность информацией делает сигил бессмысленным, однако смысл и информация – это не одно и то же. Дощечки ронго-ронго с острова Пасхи бессмысленны, поскольку никто из ныне живущих не может понять зашифрованной на них информации. Однако они по-прежнему содержат эту информацию, и мы даже имеем возможность теоретически измерить ее количество, проанализировав частоту встречаемости определенных символов (хотя из-за маленького размера образцов шрифта ронго-ронго результаты будут во многом гипотетическими). Точно такими же бессмысленными были и египетские иероглифы, пока их не расшифровали, хотя это не мешало им хранить свою первоначальную информацию. Слишком малый объем информации в системе делает ее бессмысленной – возьмем, например, слово the[86] само по себе, без контекста. С другой стороны, слишком большой объем информации в системе мы обычно воспринимаем как результат случайного сочетания знаков – как, например, в последовательности букв uytoyhugbv, полученной при ударе ладони по клавиатуре. Сигил содержит настолько много информации, что он не может быть декодирован обратно в нечто доступное для осмысления рациональным сознанием. Тем не менее информация в системе остается, поскольку в процессе создания сигила она сохраняется, хотя при этом становится неясным обычное значение. Таким образом, включение данных символов в текст повышает его информационную насыщенность.

Использование магических писем или дефиксионов, казалось, должно было бы сойти на нет после возвышения христианства. Однако и в средние века такого рода письма свободно продавались; впрочем, они были предназначены не для проклятий, а для защиты. В них часто содержались инвокации магических персонажей (святых, ангелов и Девы Марии) и ссылки на религиозные авторитеты. Многие такие письма были украшены символами различных святых, их изображениями, а в протестантской традиции – знаком креста или монограммой имени Христа (то есть сигилом!). Американская книга «Пау-Вау, или Давно потерянный друг» – это гримуар, колдовской справочник американской народной магической традиции гексенкрафт, в которой смешаны протестантские (как правило, лютеранские) магические практики и традиции коренных американцев. Книга заканчивается утверждением: «Кто бы ни носил эту книгу с собой, будет защищен от всех врагов, видимых и невидимых; и кто бы ни носил ее, не умрет без причастия, не утонет в воде, не сгорит в огне, и не будет возведено на него несправедливых наговоров. Да поможет мне Бог»[87]. Инвокация запечатана тремя крестами, причем это равносторонние, или солярные, кресты, а не более распространенное распятие. Большинство защитных писем и благословений умещались на одной странице, и владелец носил ее с собой или вывешивал в своем доме. Включение такого благословения в книгу гарантировало ей успех, поскольку она становилась не только полезным руководством, но и самостоятельным талисманом.

Письмо в современной магии

Позднее практика использования магических писем возобновилась в движении «Новое мышление» (New Thought), которое послужило прообразом нью эйдж. Это движение провозглашало важность позитивного мышления и визуализации. После публикации в 1976 году маленькой брошюры «Это работает» многие люди начали применять дефиксионы, не понимая их смысла[88]. В этой работе не утверждалось, что процесс записи желаний с целью их выполнения является магическим. Однако в ней излагался ряд других основополагающих магических принципов: человек должен подробно записать (сформулировать) свое желание, часто думать о нем так, как если бы оно уже исполнилось (приглушить жажду результата), и не рассказывать о нем до тех пор, пока оно не исполнится (поддерживать магическую добродетель молчания и не допускать вторжения чужих сомнений). Более поздняя книга «Запишите, осуществите: знать свои желания – значит осуществить их!» предлагает более свободный подход – по сути, ее главный тезис сформулирован в названии[89]. Традиции использования знаков, сигилов, «магических имен» и помещения дефиксиона в колодец в данной работе не рассматриваются.

Насколько мне известно, в настоящее время есть маги-практики, которые добиваются успеха, просто записывая и сжигая формулировки своих желаний. В «Храме психической юности» (Thee Temple of Psychick Youth, TOPY), ныне почти прекратившем свое существование (хотя такая анархическая группа вряд ли может полностью исчезнуть), бытовала следующая практика: желание записывалось в лаконичной форме, запись смазывалась слюной, кровью и спермой (или вагинальной жидкостью) и отправлялась в штаб «ордена». Это хрестоматийный вариант дефиксиона, и он заставляет меня задуматься о том, не изучал ли Джинезис Пи-Орридж, основатель «Храма», классическую магию. В отличие от модели, предложенной в книге «Это работает», здесь используются знаки и сигилы, жертвоприношение или ритуальное действие, посылание-передача самого сигила. Человек мог считать себя полноценным членом TOPY после создания двадцати трех «сигилов», или дефиксионов.

Практики, описанные в книге «Это работает» и других текстах «Нового мышления», положили начало практике позитивных аффирмаций. Аффирмации – это короткие утверждения, которые записывались и повторялись снова и снова. Интерпретировались они либо в обыденном ключе, чтобы придать человеку уверенности при преодолении трудностей, либо в магическом, чтобы вызвать непосредственное изменение во Вселенной. Большинство магов как минимум экспериментировали с подобными аффирмациями и сочли их недостаточно эффективными. Однако аффирмации до сих пор популярны – следовательно, для некоторых людей они работают. Тем не менее им не хватает качеств классических дефиксионов, и эта нехватка может быть причиной ограниченности их действия.

Традиции и инновации

Вряд ли дефиксионы в ближайшее время утратят свою актуальность. Более того, я думаю, что сфера магического письма – это широкое поле для экспериментов. Исторические записи полезны для изучения суждений, которые наши предки высказывали о магии, но важно не впадать в рабскую зависимость от прошлого. Так, применение свинца как материала для написания дефиксионов в Древней Греции объяснялось тем, что он был доступен и на нем легко было наносить знаки. Только в относительно поздних дефиксионах физические и магические свойства свинца использовались по симпатическому принципу: например, просили богов сделать человека, названного в записи на свинцовой табличке, таким же тяжелым и холодным, как свинец. Первые создатели дефиксионов, вероятно, воспринимали свинец примерно так, как мы воспринимаем пергаментную или бескислотную бумагу – как неплохо сохраняющийся, в каком-то смысле особый, но не очень уж необычный материал для письма. Так что для нас, живущих в ХХI веке, использовать свинец для письма – значит серьезно опережать предков, а не следовать им. Для нас пергаментная и тряпичная бумага – гораздо более уместный выбор, если мы хотим придерживаться соответствующего символического значения материалов. Конечно, мы можем вообще отказаться от этого значения и по той или иной причине осознанно игнорировать древнюю практику.