Последняя легенда Анкаианы - Лертукке

- Не хочешь, не надо, - обиделась Кэсси, убирая ключ в карман пушистой сиреневой блузки.

Алик поднялся, протянул было руку с целью коснуться плеча девушки, но потом просто опустил ее на подлокотник.

- Ты мне... доверяешь? - спросил он немного иронически, немного озадаченно.

- Ты же мне помог, - невозмутимо отозвалась Кэсси.

- Не особенно. Я не люблю беседовать с теми, кто не может отстегнуться от чугунной стойки - все время преследует мысль что они терпят мое присутствие лишь поэтому. Даже то обстоятельство, что ты любезно перерыла все в малознакомом доме только для того, чтобы избавить меня от незваных гостей, не избавляет от сомнений. Впрочем, если бы догадывалась о том, что попадешь сюда, и рассчитывала на меня в качестве избавителя, разумнее было бы отдать мне его потом.

Кэсси грустно кивнула. А потом вынула из кармана ключ.

- Я живу ради мгновений. Очень понравилось твое желание мне поверить. И Энди я не люблю.

Она вдруг отвела глаза и вздохнула.

- А этот... Генрих, или как там его...

- Тебе лучше знать...

- ...отказался выполнить его условия?

- Я не знаю.

- Ладно... Возьми ключ и... корми там кошку. Черная такая. С зелеными глазами... Она замечательная. Может быть она даже будет грустить, если я умру.

Она не догадывалась, что неподвижно сидящий в профиль к ней потомок странной расы, проклятый древними богами, в этот миг готов кормить всех кошек на свете.

- Кэсси...

- А?

Он хотел выказать что-то вроде благодарности, но вместо этого произнес:

- У меня тоже были зеленые глаза. Особенно при дневном свете.

- Вот бы посмотреть, - усмехнулась Кэсси.

- Не успеешь.

Кэсси посмотрела на тонкие, опалесцирующе бледные пальцы с синеватыми ногтями, протянула руку с ключом и ощутила легкое прикосновение плоти, чуждой живому. А Алик вдруг стремительно наклонился и поцеловал ей руку.

- Аланкрес, - Кэсси вздохнула, но голос у нее стал мягким и отрешенным, - если ты еще помнишь продолжение, скажи как дальше: "Мы ушли из этих комнат, ярких свеч не потушив...."

- Чтобы в памяти оставить дымный сумрак наших снов. - отозвался Алик.

- А дальше?

- Снов, что больше не напомнят

о спасении души

И вовеки не избавят

от мистических оков.

Жребий брошен, и страданье

обрело беспечный вкус

Все-иного понимания,

страшных и извечных уз,

Что от времени не рвутся...

А почему именно это?

- Спасибо, дальше я помню. Странный ты. Ты и тогда был мистиком?

- Да... А ты нормальная? Тебе смертельная опасность грозит, а ты, вместо того, чтобы попытаться выбраться, читаешь мне мои стихи...

- Не твои, а Аланкреса.

- Согласен, если ты найдешь между нами четкую грань.

- Время.

- Это - размытая.

- Характер, образ жизни, да и сущность вобщем -то...

Алик незаметно, как пушинка, поменял позу на более вольготную - теперь он лежал, закинув ноги на противоположный подлокотник дивана, а голову спокойно положил Кэсси на колени. Глаза его были закрыты и, похоже разговор этот одновременно и доставлял ему удовольствие, и слегка нервировал. Кэсси подумала, что он вряд ли когда-либо получал возможность обсуждать с людьми подобные вещи... Это сейчас он попал в такую вот странную ситуацию, где нужно быть крайне осторожным и предусмотрительным с одним человеком, и можно, даже приходится, довериться другому. Наверняка он надеялся на что-то подобное, принимая во внимание его внешность и обаяние это должно даже стать привычным... Теперь вот, получил независимость и тащится...

- Это все неправда, - прервал ее размышления Алик. - В характере если что и меняется, то только со временем. В каждом человеке есть задатки вампира: разрушать то, что любишь. Чтоб не волновало. Не тревожило. Не иссушало душу сильными эмоциями. И еще из любопытства - что там есть такое, что заставляет меня трепетать перед этим существом? Неужели ты никогда в детстве не ломала понравившиеся игрушки, и не плакала от того, что они, гады, не хотят сами чиниться? - и Алик вдруг резко сменил тон своей речи с суетного на повествовательный: - Аланкрес тоже не был безгрешен в этом отношении...

Кэсси подавила смешок, и Алик на секунду открыл глаза и улыбнулся так, что самой этой улыбки Кэсси так и не сумела заметить, осталось лишь впечатление... Она подумала, что спросить его, плакал ли от этого сам Алик будет неделикатно, и не спросила. Вообще, Алик ее ни капельки не раздражал и говорить ему гадости не хотелось. Можно, правда, приколоться...

- Алик, а это с каждым вампиром человеку легко и спокойно?

- Вампир может внушить человеку любое ощущение, - серьезно ответил тот. - Если ему не лень. Но я тебе ничего не внушал, ты сама ненормальная. Я тут придумал, как тебя вытащить, если что...

- О, я тоже... Но у тебя, наверное, лучшая идея, ты меня старше.

- Ненамного.

- Ну да... Ты со своим ментором, как ты его называешь, во сколько лет повстречался?

- В двадцать два.

- А через сколько проклят был?

- Еще шестьдесят три... или четыре?

- И еще почти век.

- Его можно не считать.

- Конечно. Ничегошеньки за него не изменилось.

- Это ты быстро освоился.

- Нет. Я первые пол ночи вообще молчал, только старался слушать все сразу и запоминать. А потом прочитал пачку газет, несколько бестселлеров... Один, кстати, посеял, не дочитав. А может, бандит спер.

- Как называется?

- " Потерянное ничто".

- Все умерли.

- Стильно.

- Да ну, сопли...

- Поэтому и стильно. Туда им и дорога всем, вместе с соплями...

- Да, похоже, ты меня не сильно старше, -засмеялась Кэсси. - Те, кто старше, так не сказали бы.

- Тут дело не только в возрасте, - вяло сказал Алик, а затем продолжил он более вдохновенно, - тут дело в характере, образе жизни...

Кэсси изо всех сил старалась отвлечься от мыслей о возможном предательстве Генриха и, вместо этого думала о том, что вампир в этом отношении неизмеримо лучше - от него, по крайней мере, знаешь, что можно ожидать (в худшем случае).

- Подвинь башку, я встану, - сказала Кэсси. Однако это у нее не получилось даже когда Алик вообще ушел с дивана.

- Последействие, - сказал он. - Кстати, внизу подъехала машина Энди.

С самого пробуждения его обстоятельства складывались так, что эта машина была просто обязана подъехать именно сейчас.

- Когда решишь прыгать в окно, позовешь меня, - сказал Алик.

- Я боюсь высоты.

- Тогда извини. На руках я тебя отсюда не вынесу.

Кэсси торопливо забренчала сломанным наручником, с горем пополам облепляя им руку, как старым пластырем. А на лестнице уже слышались стремительные шаги гангстера. Девушка ощутила, как по спине пробежал нехороший холодок. Алик, стоявший посреди комнаты в свойственном ему спонтанном анабиозе, похожем на полное и абсолютное отсутствие, заставил ее вновь усомниться в собственном предположении относительно наличия у него того, что называют душой. Была бы у него эта (а все же, что это? Тоже впечатление?) штука, он вел бы себя иначе... А может, и не вел бы.