Глубинное течение - Барбара Картленд

— А я, напротив, чрезвычайно рад, что это все-таки невозможно, — заметил он.

И оба расхохотались: не столько из-за сказанного, сколько просто от избытка счастья.

Не успели они свернуть к Фор-Гейбл, как Фенела испуганно охнула.

— Ах, я совсем забыла! Ведь сэр Николас Коулби собрался сегодня вечером к нам на обед! Он с тобой хотел повидаться.

— Вот только его нам еще и не хватало…

— А мне жаль беднягу…

— Господи! Да с чего бы это? — удивился Рэнсом, и тут же спохватился. — Ах, да! Его ранения… я и забыл о них совсем.

И хотя Фенела вовсе не имела в виду раны сэра Николаса, но как-то предпочла не вдаваться в утомительные объяснения. Подъезжая к парадному крыльцу, они увидели, что на ступеньках их поджидает My.

— И где это только вы пропадали?! — закричала та. — Прихожу домой — полная пустота, все куда-то подевались… С ума сойти!

— Рекс свозил меня посмотреть его дом… — объяснила Фенела.

И увидела гримасу крайнего изумления на лице сестры — Фенела назвала майора по имени!

— А где Нэни и детишки? — торопливо увела разговор в сторону Фенела, стараясь замять оговорку, невольно слетевшую с языка.

— Гуляют… где же им еще быть?

— Ну, а все остальные? — Девушка не смогла заставить себя выговорить имя Илейн.

— По-моему, они тоже отправились на прогулку, — ответила My. — Вроде в мастерской никого не видно, но я все-таки с трудом могу представить себе: Илейн — и вдруг гуляет по лесу! А ты?

Но Фенела уже поспешила на кухню готовить чай. My — следом, треща без умолку и буквально сгорая от нетерпения поскорее разузнать все подробности их с Рексом Рэнсомом неожиданной поездки.

— Что у него за дом? — поинтересовалась она.

— Отличный!

— А с чего это он вдруг повез тебя туда, а? — не унималась My.

Фенела ничего не ответила, a My внезапно застыла как вкопанная посреди комнаты с чашкой в одной руке и блюдцем — в другой.

— Фенела! — укоризненно провозгласила она. — По-моему, он в тебя влюблен!

Несмотря на отчаянные усилия воли, Фенела почувствовала, как стыдливый румянец заливает ее лицо.

— С чего ты взяла? — уклончиво пробормотала она.

— Ой, точно! — заявила My. — Ну, Фенела — уж мне-то могла бы все рассказать, слышишь?

— Не стоит делать поспешные выводы, — произнесла старшая сестра голосом, которому всячески старалась придать строгость: но разве My проведешь?

— Фенела, Фенела, ну, говори же! — нетерпеливо требовала младшая. — Ведь он влюблен, ведь правда? Да я и сама уже наполовину догадалась, когда увидела, как вы на пару подъезжаете к дому. Вы были похожи на…

— Ну-ну, так на кого же я была похожа?! — уже вконец отчаялась Фенела.

— Знаешь, вы… вы оба были, словно в свежей утренней росе.

— Что-что? Какой кошмар! — рассмеялась Фенела.

— Ну, если тебе не нравится, можно по-другому, — надулась My. — Вы выглядели… ну в точности, как два котенка, забравшиеся в миску со сливками.

— Господи, час от часу не легче! — только и воскликнула Фенела. — Ах ты, маленькая шалунья, которая вечно сует свой нос куда не следует! Ничего я тебе больше не скажу, вот так!

— Ну-у, Фенела, ну-у, пожалуйста, ну-у, скажи, скажи! — заныла My.

— Да и рассказывать-то нечего, — пожала плечами Фенела. — Ты сама уже обо всем догадалась.

— Что он в тебя влюблен, а ты — в него?! — оживилась My. — Так это правда, Фенела? О, потрясающе, просто потрясающе!

И вдруг девчушка замерла на месте, выражение ее лица резко сменилось, и она выкрикнула тоном, который — не выражай он совершенно искренне ее самые настоящие чувства — показался бы до смешного патетическим:

— Но, Фенела — этого никак нельзя!

— Нельзя — чего? — опешила от неожиданности Фенела.

— Замуж за него нельзя.

— Но почему же? — Фенела произнесла свой вопрос сухо и отрывисто.

— Я и позабыла совсем — ну, об Илейн забыла. Знаешь, Фенела, ничего не получится, нельзя!

— Не понимаю, о чем ты? — сказала Фенела. Но руки девушки уже дрожали, и блюдце выскользнуло из них, чтобы разлететься вдребезги на кухонном полу на тысячи крохотных осколков.

— Ну вот! Только взгляни, что ты натворила! Все из-за тебя… — сердито проворчала Фенела, нагибаясь за останками блюдца.

Но My не обратила ни малейшего внимания на ее упреки, а вместо этого стояла, по-прежнему уставившись на старшую сестру, как на фамильное привидение.

— Фенела, но послушай же, ты только пойми! — умоляла My. — Ведь Илейн и папа, а тут еще ты и ее муж… Ты просто не сможешь так поступить, это было бы слишком чудовищно, слишком!

— Ох, да выбрось ты из головы все эти глупости! — взвилась Фенела. — Хочешь быть умницей — подай-ка мне лучше щетку и миску. Сейчас не время для дискуссий, ясно? Особенно по личным вопросам…

My молча отвернулась, и когда она возвращалась назад от буфета с миской и щеткой в руках, у Фенелы вдруг сжалось сердце: губки девочки отчаянно дрожали, а в огромных глазах ребенка стояли слезы.

Фенела отложила в сторону собранные фарфоровые осколки и обняла сестру.

— My, маленькая моя, ну не надо, моя хорошая, — сказала она. — Ничего страшного, честное слово; разве что-нибудь решено окончательно? Вовсе нет! Да и, наверное, вообще не будет… слышишь?

My тут же всхлипнула с облегчением.

— Ой, я знала, ты так никогда не поступишь, — пролепетала она. — Кто угодно — только не ты!

Малышка чмокнула сестру в щеку, и Фенела почувствовала, что девчушка вся дрожит.

— Ну-ну, не волнуйся, милая, — успокоила ее девушка.

Фенела старалась говорить как можно увереннее, но замечала, что и ее собственный голос невольно дрожит и срывается от волнения. В мозгу ее неумолимым вопросом билась и билась одна и та же мысль:

«Как мне быть?!»

My, успокоившаяся так же быстро, как успокаивается дитя, испугавшееся вдруг темноты, вновь повеселела, и на личике ее заиграла прежняя безмятежная улыбка. Она взялась за поднос, сервированный для вечернего чая, чтобы отнести его в мастерскую, и, уже в дверях обернувшись и стыдливо потупившись, сказала:

— Я вела себя как дурочка. Просто слишком близко принимаю к сердцу все, что касается тебя, Фенела. В конце концов, ничего удивительного, что любой мужчина, стоит ему появиться у нас, сразу же влюбляется в тебя. Только маловато их тут бывает, вот беда!

— Господи, да что за чепуху ты несешь! — уже вслед ей крикнула Фенела.

Но как только девушка осталась одна, улыбка мгновенно исчезла с ее губ, и Фенела в отчаянии спрятала лицо в ладони.

— Как же мне быть?! — шептала она.

Да, такого рода осложнений она никак не ожидала: My выросла слишком ранимой в отношении амурных делишек их злополучного родителя!