Суть Времени 2012 № 2 (31 октября 2012) - Сергей Кургинян

В июле 2012 года Штепа участвовал в нескольких регионалистских круглых столах, организованных «Московской школой политических исследований» (МШПИ) и посвященных городским брендам. МШПИ — неправительственная некоммерческая организация, с 1992 года осуществляющая в России программы, направленные на «построение гражданского общества». Спросим себя — что подразумевает МШПИ, говоря о «построении гражданского общества»? Штепизацию нашей Родины?

В декабре 2011 года Штепа поддержал выступления «белоленточников». Подчеркнув при этом, что в некоторых регионах (Калининград, Санкт-Петербург, Сибирь, Карелия) на митинги оппозиции вышли и местные регионалисты.

Чуть позже Штепа снял белую ленту, мотивировав это тем, что «одни имперские совки соперничают с другими имперскими совками». При этом Штепа стал одним из руководителей группы «Карелия за Прохорова». Что именно ему понравилось в Прохорове? То, что олигарх поддержал его лозунг о необходимости создания в России региональных партий, имеющих право участвовать в местных выборах, как в Европе.

Неудовлетворенность «белоленточными протестами» побудила Штепу объединить неимперскую оппозицию. В марте 2012 года на его сайте inache.net появляется «Манифест Конгресса федералистов», подписанный целой группой российских регионалистских движений. Среди основных требований: возвращение к положению Федеративного договора 1992 года о том, что «республики в составе РФ обладают всей полнотой государственной власти на своей территории», имеют свободное право выхода из Федерации, могут самостоятельно распоряжаются своими ресурсами.

Документ этот крайне серьезен (ведь именно тезис о праве советских республик на всевластие погубил СССР) и требует отдельного рассмотрения.

Метафизическая война

Слово и содержание

Негодяи ведут против вас метафизическую войну. Но готовы ли вы им противостоять? И как вы сможете это сделать без постижения Любви, без обретения Встречи?

Сергей Кургинян

Голодая, ты можешь сколько угодно произносить слова «сахар», «мед», «хлеб», «масло», «колбаса» и так далее. Но не получая реального питания, ты умрешь с голоду.

Говоря слова «братство», «подлинность», «служение», «метафизика», «дух» — вы далеко не обязательно соединитесь с содержанием, стоящим за этими словами. А ведь задача состоит именно в подобном соединении, не так ли?

Разница между тем, кто произносит постоянно слово «метафизика», а также «подлинность», «служение», «братство» и т. п., и тем, кто погружен в стихию выражаемого этими словами содержания, БОЛЬШЕ разницы между теми, кто питается хлебом, маслом и сахаром, и теми, кто пытается утолить голод произнесением данных слов. Потому что слово «сахар», произнесенное сколько угодно раз, не даст калорий, но и не отнимет их у произносящего. А слово «метафизика», употребляемое всуе, не только не соединит человека с содержанием, стоящим за словом, но и воспрепятствует соединению его с этим содержанием.

Зачастую профессионалы, ведущие метафизическую войну, начинают задействовать важные слова всуе для того, чтобы умертвить их. Так постмодернисты, посвятившие себя уничтожению слов, являющихся, по их мнению, средой, отчуждающей человека от дочеловеческой подлинности, повторяют определенным образом определенные слова, сознательно стремясь их убить.

Хотите угробить Слово, то есть оторвать его от содержания? Употребляйте слова всуе и соединяйте слова, имеющие важное содержание, с тем, что отрицает данное содержание! Кстати, постмодернисты, убивая Слово (а они прямо говорят, что убивают не конкретные словечки, а Логос), говорят об убийстве Бога. В самом деле, если «В Начале было Слово», то, убивая это Слово, убиваешь именно Бога. Постмодернисты хотят убить Слово вообще — им в этом смысле совершенно не важно, идет ли речь о Слове, соединяющем с содержанием твой народ или враждебный тебе народ. Постмодернистам все народы враждебны. Хотя бы потому, что историчны, да и вообще.

Враги же, ведущие метафизическую войну, делают это применительно к чужим словам, к словам, способным соединить чужой народ и отдельных его представителей с неким Источником. Если чужой народ будет напрочь отделен от этого Источника — он потеряет способность вести метафизическую войну. А значит — и любую другую.

Вывод: если вы хотите победить в метафизической войне, никогда не произносите всуе ключевых слов. Ибо произнося их всуе, вы их убиваете. Гумилев сказал по этому поводу: «И, как пчелы в улье опустелом, / Дурно пахнут мертвые слова».

Приведу самый простой пример. Есть не ахти какое слово «элита». Оно может обладать позитивным смыслом, если речь идет об элите, служащей своему народу. Или негативным смыслом, если речь идет об элите, отчужденной от народа. Но начните часто произносить: «элитная обувь», «элитное вино», «элитная сантехника», — и слово элита вообще исчезнет. И зачем вам нужно это слово применительно к подобным сущностям? Ну, скажите «дорогая обувь», «дорогое вино», «дорогая сантехника». Найдите другие слова… Так нет — «элита».

Ну хорошо, «элита». А слово «рай»? «Джинсовый рай», «колбасный рай»… Разве это не убийство высокого слова через его сопряжение с тем, с чем оно никак не может быть связано по существу? Подобное сопряжение по отношению к данному слову — это полномасштабная метафизическая инвектива. Полномасштабная — и многомерная. Мол, хотели рая земного? Так ведь земного же! Ну, и получайте — «колбасный», «джинсовый» и так далее.

Враг уничтожает слова, обеспечивающие связь с Источником.

Но помимо врагов есть и другие категории людей, вольно или невольно осуществляющие то же самое.

Первая категория — интеллектуалы на службе у этой самой «элиты». Интеллектуалы должны развлекать элиту. Поскольку поступив на службу к элите, они перестают быть интеллектуалами и теряют способность даже развлекать, то часть денег, полученных от хозяина, они отдают рыскающим консультантам. Еще не потерявшим способность произносить слова.

Соответственно, вторая категория — консультанты, которые делают «это» за сто долларов в час. В отличие от них первая категория «делает это» за гораздо большие суммы.

Представители первой категории слушают представителей второй категории, записывают за ними слова в тетрадочку или лэптоп. Потом разжижают до необходимой концентрации — и начинают развлекать какого-нибудь полпреда или олигарха. Отнюдь не за сто долларов в час.

Впрочем, в данном случае совсем не важно, за сколько долларов. Важно то, что поскольку «это» делается на потребу заказчику, а заказчику нужно развлечение, то содержание, стоящее за словами, не просто остается невостребованным — оно при подобном препарировании уничтожается. И не врагом, а индустрией подобного «элитного» консалтинга.

Третья категория — журналисты. Они понимают, что в тексте должен быть какой-то словесный изюм. Сами журналисты страшно далеки от всего, что с подобным изюмом связано. Но украсть они могут. Украв же изюм — поместить его в какую-нибудь словесную булку. И — продать эту булку на массмедийном рынке.

Четвертая категория — рекламщики.

Пятая — пиарщики, то есть политрекламщики.

Шестая — студенты. Современные экзамены — штука специфическая и «оченно» предрасполагающая к отчуждению слов от содержания вообще и глубокого содержания в особенности.

А теперь вообразите себе, что является результатом совместных несогласованных действий всех этих «отрывателей слова от его содержания». Что это производит не абы в каком обществе, а в нашем обществе, дезориентированном донельзя.

Это производит некую воронку, в которую начинает засасывать людей, не имеющих никаких выгод от логомании, не занимающихся уничтожением слов-логосов ради победы над врагом. Воронка логомании засасывает людей, вполне нацеленных изначально на соединение с тем содержанием, которое лежит за используемыми словами. Эти люди используют слова магически. Они считают, что соединятся с содержанием через постоянное использование маркирующих его слов. Увы, они отдаляются от содержания, а не приближаются к нему.

Они, образно говоря, голодны. И это замечательно! Человек, голодающий по содержанию… Только он может, объединившись с другими такими же людьми, спасти народ и страну. Но этот голод нельзя утолить произнесением слов. Его таким произнесением, повторяю, можно утолить еще в гораздо меньшей степени, нежели обычный голод — произнесением названий продуктов питания.

Вообразите себе слово — и ниточку, тянущуюся от него к содержанию. Враг хочет перерезать эту ниточку. Вам же нужно:

1) найти ее, ибо прикреплена она к слову очень непростым образом;

2) найдя, бережно-бережно за нее взяться;