Шлюха-2 - Нина Леннокс

— Это не проблема, Марина. Это… любовь.

— Вот это — любовь. — Показала ему палец с кольцом.

Стефан медленно поднял взгляд от кольца к ней. Она триумфально смотрела на него, всё

ещё красная и возбужденная от их поцелуя.

— Ты уверена? — Казалось, лед его глаз взорвется черным огнем боли в любую секунду.

— Да.

— У меня нет шанса? Ты чужая невеста?

— Именно так. Я чужая невеста.

— Ты любишь его?

— Да, — слишком быстро выдала Марина. — Очень люблю. Он дал мне всё. Этот салон, машину, дом… Всё.

Мужчина хмыкнул.

— Я люблю тебя. Потому что ты дала мне способность дышать, жить и видеть свет в

череде серых дней. Ты дала мне всё.

Девушка затаила дыхание. Каждое его слово совпадало с ударом сердца. Так громко. Он

точно слышал.

— И ты же всё забрала. Если он заберет у тебя машину и этот салон, ты умрешь?

— Наверное, нет.

— А я умру, если ты опять всё у меня заберешь.

— Уходи, Стефан. Нам не о чем говорить. Я помолвлена. Тебе нет места в моей жизни.

Он молча развернулся и направился к двери. У выхода обернулся и сказал: — Знаешь, это так больно — умирать.

Дверь захлопнулась, и Марина оперлась о стол, закрывая глаза. Выглянула в окно, провожая его взглядом.

— Я знаю, Стефан…

— Как хорошо, что мы не продали эту квартиру. Есть, куда сбежать. — Марина сидела на

диване, скрестив ноги, пока Ира доставала бокалы.

— Это точно. В последнее время сбегать я стала всё чаще. Только вот куда ни беги, от себя

не убежишь.

— Вроде, мы и стали другими людьми… Или это лишь иллюзия? Я все также чувствую

себя той Маринкой Немериной, и привычки все остались прежними. Но я же теперь

Немировская…

— Иллюзия, Мариша, это иллюзия. Не существует Ирины Валерьевны Нарватовой. И мне

дико жаль порочить Лёшину фамилию тем, что я её ношу. — Она подала подруге полный

бокал коньяка и поставила на столик две бутылки.

Ирина зажгла сигарету. На недовольный взгляд Марины ответила: — Табачный яд убивает легкие и, на какое-то время, слишком громко орущую душу.

— Перестань курить. Это же вредно.

— И что? Для кого мне хранить здоровье? Я бесплодна. Да и, к тому же, больна на голову.

— О чем ты?

— Лёшу назвала чужим именем во время секса…

Маринка ахнула.

— Лёшу?! Господи, и чьим же именем? Только не говори, что его… — На кивок Иры

Марина покачала головой.

— Он причинил тебе столько боли. Почему? Просто, почему?

— Я не знаю. — Ирина осушила разом бокал и опять закурила. — Я не знаю. Это было

ужасно. Тело было с Лёшей, но душа разрывалась на части, просто била фонтанами крови

после его слов. Я получила два оргазма: и телом, и душой. Болезненный оргазм, замешанный на адреналине. Понимаешь? Кончить можно даже от боли.

— Ну, дела. Леша обиделся, да?

— Да. Перебрасывается со мной короткими фразами, словно я стала чужой. Пропадает

где-то постоянно. Я его почти не вижу. Знаешь, Марин, я не жалею ни о чём. — На

вопросительный взгляд подруги она продолжила. — Жизнь одна, и она того стоила. —Затуманенный слезами взгляд остановился на пустом бокале.

— Что ты говоришь, Ира? — Марина дотронулась до её руки. — Прекрати. Жизнь не

стоила того, жизнь не прошла. Она проходит здесь и сейчас. Хватай её быстрей и живи!

— Не-ет. Вся моя жизнь была полнейшим дерьмом, Макс стал самым дерьмовым

воспоминанием. И моя искалеченная душа не может забыть его. Мне хочется убить его, растерзать, умыться его кровью. И эти мысли меня возбуждают. Иногда мне хочется

услышать его оскорбления, я так к ним привыкла. Знаю, думаешь, какая я дура. — Первая

бутылка валялась пустая на полу, Ира потянулась ко второй.

— Не думаю. Вы просто оба — жертвы. Он хочет причинять боль, властвовать, доминировать. Ты хочешь подчиняться, скинув ответственность за свою жизнь. Отдать

жизнь в руки сильного мужчины. Максу не хватает только адекватности.

— Он убил моего ребенка. И своего тоже. И, похоже, даже не знает об этом. Всё, не хочу о

нем говорить. Ничего не хочу. Надеюсь, жизнь не будет долгой. Я уже так устала. Как у

тебя дела? Стефан приходил?

— Приходил. — Теперь пришла очередь Марины наполнять неустанно бокалы. Она

посмотрела в окно, затем опустила голову к бокалу, что покоился в руках. — Ты дала ему

адрес?

— Да.

— Я хочу к нему, — прошептала Марина, пытаясь сказать это как можно тише, чтобы

услышала только подруга, хотя в квартире больше никого и не было. — Хочу выкинуть

черновик своей жизни и переписать всё заново.

— Как же Вадик?

— Так же, как и Лёша, — без всяких церемоний ответила она.

— Ясно, — вздохнула Ирина. — Что ты ему сказала?

— Сначала поцеловала, потом показала кольцо и выгнала. Я такая же дура.

— За нас, тогда? Несчастных дур, — пьяным голосом предложила Ира, и они осушили

еще по бокалу.

Глава 7.

Ирина пила в одиночестве чай на кухне. На улице опять было сыро. Так же было и в душе.

Она завязла в слякоти своей больной тяги к Максу, увязла в грязи собственных мыслей и

намерений. Душа была запятнана ложью самой себе, вечный дождь обид не прекращался.

И страдал от всего этого дерьма Леша — лучик света в кромешной темноте её жизни.

Чёрт, зачем он тогда попался ей? Зачем вообще встретился на её пути? За что Бог наказал

его? И за что его наказывала она сама?..

Какое место занимал в её жизни Макс? Очень важное. Не было смысла лгать, только не

себе. Взгляд скользил по темной жидкости в чашке, следя за переходами цвета. Она не

любила его, нет. Просто не могла любить это чудовище. Хотелось вернуть время назад. Ну, почему нельзя было этого сделать? Сказать ему тогда, сразу, с ходу, что это его ребёнок. А

даже если и не его, какое он имел право распоряжаться его жизнью? Это, в первую

очередь, её малыш. ЕЁ. Девушка прикрыла глаза, не позволяя им увлажниться. Все его

издевательства были пшиком, ничем важным. Её тело привыкло к боли, синякам и

ссадинам. Ничего нового. Душа тоже знает о боли, кажется, всё. Но он первый попытался

подарить ей нежность и хоть какое-то подобие любви. Не вышло. А так хотелось…

В коридоре раздался шум. Лёша заехал за чем-то домой. Она ждала, что он заглянет в

кухню и поздоровается с ней. На этот раз он выбрал обходной путь до кабинета. А раньше

всегда говорил ей «Доброе утро, любимая». Да что угодно... Но в последнее время молчал.