Катрина: Число начала - Алексей Кондратенко

– Я слышал, как Стромнилов сказал по телефону, что ты наемник, – сказал я, почему-то решив, что она объяснит мне хоть что-то.

– Кто сказал? – нахмурившись, переспросила она.

– Тот второй, который прятался в квартире, – пояснил я. – Он говорил про тебя. Ты наемный убийца?

– К чему эти расспросы?

– Ты следила за мной… для того, чтобы убить?

– Не совсем так.

– А как еще? Ты киллер! И ты следила за мной! Черт! А теперь я с тобой в одной машине! – я замолчал, испугавшись своих предположений. Потом неожиданно для самого себя проронил: – Останови машину. Я не хочу с тобой ехать. Останови!

– Отчего же? – фыркнула она. – Не тешь себя пустыми надеждами.

– Мы едем в мою квартиру?

– Верно.

– Зачем?

– Потому, что они нашли тебя в квартире твоей подруги, а не в твоей собственной.

– Откуда ты знаешь, чья то была квартира?

Она коротко посмотрела на меня, и я было подумал, что ответа опять не дождусь, но она ответила:

– Я довольно времени наблюдала за тобой.

– Когда ты начала за мной следить? Вчера? Неделю назад? Когда?

Она резко схватила меня окровавленной рукой и притянула к себе. Машина при этом ехала так же плавно и ровно, и ничуть не вильнув.

– Ты задаешь слишком много вопросов! Имей благодарность, что ты все еще жив! – прорычала она, с ненавистью глядя мне в лицо. – Ты не обладаешь правом вякать! Ты никто! Успокойся и заткнись! Я должна подумать. Я знаю не многим более твоего. Сядь и затихни, пока я не вышибла тебе мозги! – она швырнула меня обратно.

Я ударился затылком о стекло бокового окна. На моей руке оказалась кровь девушки. Я случайно коснулся ее раны, когда она подтащила меня к себе. Совершенно ледяная кровь.

Взгляд мой застыл на руке, на которой блестели черные разводы ее крови. Перед глазами возник образ мертвого Ленского, лежащего в луже собственной крови с разнесенной вдребезги головой. Представил, что все могло выйти иначе, что в луже крови сейчас мог лежать я. Меня пробила противная крупная дрожь.

А что подумает Тим, когда вернется в квартиру Марины и увидит все эти трупы?

– Нужно вернуться. Разверни машину, – попросил я негромко, на что девушка посмотрела на меня, словно убедившись, что глядит на идиота. – Ты сказала, что скоро в квартиру нагрянет подкрепление Стромнилова и Ленского, да? Там они обнаружат трупы своих людей. Так вот, сейчас туда приедет мой друг. Что они с ним сделают, если посчитают, что он к этому причастен? Я должен вернуться, он в опасности.

– Нет.

– Почему? Думаешь, из-за стрельбы уже приехала полиция? И эти преступники не сунутся, увидев у подъезда полицейских?

– Это не преступники. Будет там полиция или нет, им все равно.

– Почему? Кто они такие?

– Если туда приехал твой друг, ему или ничего не угрожает, или он уже мертв, – бесстрастно констатировала девушка.

– Как ты можешь говорить так спокойно, когда на кону человеческая жизнь! Мы его предупредим! – я перевел взгляд на ее сотовый, лежащий возле лобового стекла.

– Даже не думай! – резко предупредила она, отследив мой взгляд. – Номер высветится на дисплее телефона твоего друга, который, скорее всего уже попал в их руки. Таким образом, они узнают номер телефона. Это небезопасно и бессмысленно. Ведь их задача найти и устранить помеху. Меня. И так добраться до тебя. Нельзя обнаруживать себя, помогая им вычислить нас. Ты уяснил? – ее глаза грозно сверкнули, я кивнул. – Рыпнешься, убью. Ты понял? – я кивнул в ответ. – НЕ СЛЫШУ?!!

– Да! Я все понял! Только ключи от моей квартиры У МОЕГО ДРУГА! ЯСНО?!

– Не проблема, – с недоверием ответила она. – Мы попадем в твою квартиру и без ключа.

Несколько минут мы ехали в тишине, которую изредка нарушали всплески грома.

– Почему ключи от твоей квартиры у твоего друга? – спросила девушка, повернув ко мне голову и пристально посмотрев на меня.

– Я отправил его отвезти мои вещи из квартиры моей невесты, – я отвернулся к окну. Я никак не мог поверить, что все случившееся – реальность. У меня был шок. Судьба Тима теперь являла собой лишь неизвестность, и меня все больше окутывал страх. Я не имею возможности даже позвонить, сделать всего лишь один звонок, и предупредить его об опасности. Если я не позвоню, последствия будут на моей совести.

Я вытер окровавленную руку о джинсы и полез во внутренний карман куртки за сотовым.

– Что ты делаешь? – пока еще спокойным тоном спросила брюнетка, хотя и понимала, что ситуация выходит за рамки ее правил.

Я не отвечал.

– Положи свой телефон обратно, не то я тотчас же отниму твою жизнь. С этого момента ты делаешь только то, что я разрешу, – чеканно произнесла она, – Понял? Скажешь что-то не так, я вырву тебе глотку. Ослушается, я выстрелю без предупреждения. Соврешь, я выпущу тебе всю кровь и посмотрю, как ты будешь биться в агонии. Думаешь, мне сложно? – холодно спросила она. – Думаешь, я ценю жизни Божьих тварей?

Я упорно обманывался, ища причину не верить ее словам, думая только о телефоне в моей руке и жизни Тима. Потом ее слова начали вонзаться в мое сознание, и теперь уже не было воли не слышать их. Я точно осознавал, что она без колебаний сделает со мной то же, что запросто сделала с опасными головорезами Стромниловым и Ленским.

Она это сделает.

Я кивнул.

– Думаю, нет.

– Хорошо, – сухо сказала брюнетка.

Я устало отвернулся к окну. С правой стороны улицы за деревьями показалось белое кирпичное здание госпиталя. Мы почти приехали. И меня ждал ответ на вопрос, который мучил меня с самого ее появления в том подъезде: что будет дальше?

Машина остановилась возле моего дома. Девушка заглушила мотор и повернулась ко мне.

– Ну, пойдем, покажешь мне свою скромную обитель, – сказала она хищно, отчего мне стало не по себе. Неужели мой сон повторится наяву?

Глава 7. Так далеко от жизни

Женщина – единственный сосуд, который нам остается наполнять нашей тоской по идеалу

Она легким движением ноги выбила дверь в мою квартиру. Дверь чудом удержалась на петлях, а замок вместе с щепками и обломками дверной рамы с шумом упал на пол. Брюнетка забросила в квартиру свою сумку из багажника Мустанга, в которой, судя по грохоту с которым та упала, лежало оружие.

– Ты выбила мою дверь!

– Верно. Ты позволишь? – учтиво спросила она.

Девушка шагнула в разбитый проем и осмотрелась в квартире.

Я попытался закрыть дверь, но она все время открывалась, и мне пришлось закрыть ее на цепочку. Отстав от наличника на несколько сантиметров, дверь больше не открывалась. Я кинул свою сумку с вещами рядом с сумкой моей гостьи.

В кухне возле окна стояла моя спасительница и смотрела на пустынную улицу. Убедившись в том, что слежки нет, она развернулась ко мне:

– На ближайшие сутки мы здесь в безопасности, – будничным тоном сообщила она.

– Почему только на эти сутки? – с тревогой спросил я.

– Руководителям людей, которые пытались вытянуть из тебя информацию об открытии, уже известно, что исполнители провалились. По роду своей деятельности я хорошо знакома с принципами их работы. Когда погибают исполнители, не закончив свое задание, оперативная группа появляется для уничтожения убийц исполнителей сразу после их гибели, и берет на себя вторую функцию – они должны с этого момента завершить работу исполнителей. Тот человек, которого ты называешь Стромниловым, звонил куратору и передал основную информацию, необходимую для инициации оперативных мер. В их организации с нагромождением занавесов и тайн предписано, что оперативники не знают, чем занимаются исполнители до того момента, пока не станут нужны. Оперативники – их страховка, к которой, как свидетельствует история, они прибегают крайне редко.

Она начала рыться в ящиках кухонной стенки.

– Откуда тебе все это известно? На кого работали эти исполнители? – спросил я, не обращая внимания на ее действия, и потянулся к выключателю, чтобы включить свет.

– Нет! – строго сказала она. – Не включай свет! Мне подходит и полумрак.

– Да здесь такая лампа, что как раз будет полумрак.

– Все равно!

– Хорошо, – сказал я, пытаясь придать своему голосу твердость, присущую доверию. – Ты босс.

Это нисколько не смягчило ее взгляда, обращенного ко мне. Я решил сменить тему:

– А что ты ищешь?

Она глянула на кухонную стенку, потом снова на меня.

– Мне нужны ножницы или плоскогубцы, – сказала она, снимая свой плащ. – Есть что-нибудь из этого?

– Да, сейчас.

Я взял стул и вышел с ним в коридор. Забрался на стул возле входа в кухню и открыл дверцы антресоли. Внутри было пыльно и темно. Осторожно нащупал коробку с инструментами и отрыл среди разного хлама старый пинцет, который давным-давно использовал для того, чтобы подпаять плату в магнитофоне. Я спустился и зашел в кухню, где возле стола, на котором поблескивал ее плащ, в голубоватом свете окна стояла девушка.