Я знаю - ты врёшь! - Аира

— Вот я и на месте, — прервал молчание Корольков, взявшись за ручку дверцы.

— Спасибо, Тима. Снова ты меня спас, — попыталась я улыбнуться, но почувствовала, что щеки краснеют.

— На здоровье. Больше не влипай. Позже созвонимся, — и хлопнув дверцей, направился домой. В машине стало тихо, только было слышно как тихо гудит мотор. И в этой тишине…

— Что значит «снова»? — Глеб волком посмотрел на меня. Но отвечать мне как-то не хотелось. — Бл*ть, Лин, что значит «снова»?! Я пришибленно посмотрела на соседа, надеясь, что вопрос хотя бы отчасти риторический и ответ Глебу не так уж и нужен. Да и в самом деле зачем? Но парень, похоже, никуда не спешил и двигаться с места не собирался, пока я не дам признательных показаний. Помявшись, я начала рассказывать, краснея и запинаясь… но в какой-то момент вдруг поняла, что мне давно этого хотелось — вот так просто взять и наябедничать, выговориться. Хлебушек слушал внимательно… пальцы его все крепче сжимали руль, так что ободранные костяшки побелели — я нашла благодарного слушателя. И незаметно для себя выложила про Бахвальского всё, вплоть до подробностей той несчастной встречи возле дверей моей прошлой квартиры, когда меня спас Корольков. Ни Тимофею, ни Аринке я почему-то этого сделать так и не смогла.

— Идиотка, — грубо припечатал Глеб, заставив меня вздрогнуть.

Никак не ожидала, что он когда-нибудь мне такое скажет… А Глеб устало потер лицо. Вздрогнул, тут же отдернул руки, вновь потревожив мое чувство вины. — На кой, извини, хр*н, ты поперлась после этого в универ, зная, что встретишь там этого козла?.. И надо было на него сразу заяву накатать. Я не ответила. Отвернулась к окну, стараясь задавить вспыхнувшую в душе обиду. Умный, блин… Хотя, конечно, прав и суть претензий понять можно — знакомы без году неделя, а он из-за меня уже с разбитым лицом. А я теперь без работы, без денег. Будет чудо, если он меня вообще не попросит свалить с его жилплощади. А мне почему-то не хочется съезжать, действительно не хочется. В молчании мы добрались до дома. Я успокоилась, Хлебушек, кажется, тоже. На работу он, естественно, возвращаться сегодня не собирался — вот, и здесь у него из-за меня могут быть неприятности.

Похоже, я стала для Глеба персональным источником бед.

— Обедать будешь? — спросила я, прежде чем вспомнила, что в холодильнике шаром покати, а в магазин мы не заехали.

— Буду, — буркнул Глеб. — Только душ приму. Ну и хорошо. Дождавшись когда в ванной зашумит вода, я подхватила с полки Хлебушкины ключи (мои он мне так и не отдал), и выскользнула из квартиры. Баловать его деликатесами я, конечно, не собиралась в виду отсутствия финансовых возможностей, но там картошечки со сметанкой пожарить… Ням, тоже есть хочу. Вернулась минут через 20 — супермаркет оказался, что называется, под боком. Мышкой скользнула в подъезд вслед за симпатичной бабуськой, прикидывая стала бы она звонить в полицию напади на меня в подъезде маньяк или же просто понаблюдала в дверной глазок, чтобы потом поделиться впечатлениями с такими же престарелыми подружками?

С облегчением обнаружив, что старушка живет выше, выскочила из лифта на шестом, в два шага оказалась у квартиры и распахнула дверь. В прихожей обнаружился Глеб. С мокрой головой, в распахнутой куртке, домашних серых штанах и одном ботинке. Куда он собирался понятия не имею, но выглядел забавно. Особенно этот его растерянно-обиженный взгляд.

— Ты где была? — спросил тихо, но с намеком на претензию.

— Пиво пила, — в рифму ответила от неожиданности.

— С кем? — насторожился Хлебушек. Вид у него стал совершенно несчастный и мне стало стыдно.

— Я за картошкой ходила. Ты ж сказал — обедать будешь. Хотя пока приготовлю, уже время ужина придет. Постояли, помолчали. О чем думал Глеб не знаю, я мечтала снять куртку, ибо — жарковато.

— А ты куда собрался? — не выдержала я.

— Никуда, — нахмурился сосед. И ботинок снял. И пакет у меня отобрал. Пока я переодевалась, мыла руки и вообще приводила себя в порядок, он успел почистить картошку и разогреть сковороду. И оказалось, что мне и делать-то практически нечего.

— Фильм посмотрим?

— У меня занятие через час, — вздохнула я. Глеб скорчил жалобную моську. Что уж говорить, мне и самой идти уже никуда не хотелось, настроение было совсем не рабочее — Хлебушкина комната в сочетании с мягкой кроваткой и огромным теликом привлекала меня гораздо больше.

— Ладно. Попробую перенести. У меня-то теперь полно свободного времени.

— Да? А парень, который записывал меня на… хкм… занятие утверждал, что у тебя все дни под завязку.

— Братишка мой — бессовестный лжец, — пожала я плечами. — У меня всего двое подопечных и оба они знакомые Егорки. Кому нужен репетитор без малейшего опыта работы?

— Я найду тебе работу, — пообещал Глеб. — И более безопасную, чем предыдущая, — он улыбнулся, но скривившись тут же вернул лицу спокойное выражение.

— Болит?

— Переживу.

— Надо холодом подержать.

— Поздно уже, — пожал он плечами. Бедненький. Меня даже не били — я всего лишь напугалась, но мне все равно хотелось чтобы меня обняли-пожалели, слова ласковые не помешали бы… А что чувствуют парни? Нужно им такое утешение?

Хотя… Хлебушек ведь не то, чтоб совсем обычный парень. Геи, должно быть, более эмоциональные. Глеб поставил тарелку в раковину и я принялась ее намыливать.

— Может я вымою посуду? — благородно предложил парень, правда особого энтузиазма в его голосе не ощущалось.

— Не, — отмахнулась я. Посуду мне мыть даже нравилось. Вот что я ненавижу, так это гладить, особенно что-нибудь большое и запаристое. Пара минут и я убрала посуду в навесной шкафчик. Мысли мои вернулись к страданиям соседа.

— Хочешь позвоним Женьке? — помявшись предложила я. Сегодня мне эгоистично хотелось полностью владеть вниманием Хлебушка, но я и так перед ним хорошенько провинилась, так что…

— Зачем?

— Ну… чтобы он приехал — пожалел тебя.

— Кхм… — кашлянул сосед. — Не надо… Не хочу чтобы он видел меня таким, — парень неопределенно махнул рукой возле лица и потащил меня в свою комнату.

— Подожди, мне ж надо позвонить.

— Ладно, — моя рука оказалась на свободе. Жаль? — Включу пока. Я кивнула и отправилась в свою комнату, договариваться с ученицей о переносе занятия.

Молчаливо порадовавшись, что Лина отказалась от моей помощи в мытье посуды, устало опустился на стул — кажется, я себя переоценил.

Голова раскалывалась, правую половину лица странно дергало, веки неумолимо слипались, но закрыть глаза сейчас я не мог — перед носом маячила упругая попка, обтянутая тонкой тканью.