(не) Рабыня для двоих (СИ) - Рождественская Тоня

— Что значит, она принадлежит вам? — спросил принц сурово и кинул обеспокоенный взгляд на Элланию.

Той не в чем было себя винить, если не считать нелепых фантазий к его оппоненту, возникших в ней относительно недавно и столь внезапно, однако она все равно почувствовала себя несколько неловко и потупила взор.

— Это значит, что эта девушка была куплена мной для выполнения миссии, о которой мы с Вами говорили вчера, — отвечал Теодор более чем сдержано, хотя по ходящей на шее жилке было заметно, что это дается ему непросто.

Вчера? Так значит вчера именно эти важные гости сорвали ей назначенное свидание с Принцем!

— И она принадлежит мне, по крайней мере до конца поставленной задачи, — добавил мужчина не менее спокойно, но достаточно строго.

Элла поморщилась, а в груди неприятно закололо. Принадлежит ему пока полезна… Она так давно не виделась с Теодором наяву, что уже стала забывать, какой же на самом деле это раздражающий тип! Во снах он был таким милым и чутким, что этот новый, сотканный ею самой образ совершенно заполонил собой настоящий — грубого, бесцеремонного циника!

— Какой задачи? — поинтересовался Альмир Эмирхан уже несколько спокойнее.

— Эллания — стихийный маг и мне потребуется ее помощь в том, чтобы заполучить сферу.

Повелитель Аллористана посмотрел на девушку глубоким взглядом, в котором чувствовалось удивление и при этом постепенное понимание всей картины. На какое-то время он задумался, но вскоре снова повернулся к своему собеседнику.

— И что же умеет эта женщина? — просил Принц медленно, но с явным интересом. — За все время, что она пробыла во дворце, я ни разу не видел, чтобы в ней были какие-то признаки магии.

— Все из-за этого, — Теодор указал на ее браслет и, завидев на ее руке второй, переливающийся радужным блеском, непонятливо нахмурился. — Это магические путы, они призваны сдерживать способности такого рода. И снять их способен только тот, кто наложил, используя специальное приспособление. Когда Эллу похитили, на ней был этот браслет, и избавиться от него самостоятельно она не могла.

Альмир Эмирхан снова задумался, видимо анализируя причину появления этого браслета. Элла снова почувствовала смущение. Интересно, к какому выводу он придет? Что она совершенно неадекватна или небезопасна, раз ее стоит держать на подобного рода поводке?

— Что ж, снимите с нее ваши путы, посмотрим, о чем именно вы говорите, — сказал тем временем Принц.

Эллания замерла в предвкушении. Наконец-то! Наконец-то эти проклятые узы будут разорваны. Она радостно вздохнула и, сделав два шага вперед, ожидающе протянула руку Теодору.

Но на лице того отчего-то не было ни капли воодушевления.

— Я не могу, — сказал он несколько сдавлено.

— Что?! — не сдержавшись, в сердцах воскликнула Элла, чувствуя невероятное разочарование.

— Высасывая из нее силы, ваши путы чуть не убили ее, — сказал Альмир Эмирхан холодно. — Только благодаря нашему чародею она все еще жива. Отчего вы не хотите избавить ее от этой опасности?

— Не не хочу, — ответил тот и посмотрел на девушку пронзительно печальным взглядом, в котором чувствовалось осознание вины. — Не могу… Во время того самого нападения, в тот день, когда ее похитили, кристалл был утерян. А без него я бессилен что-либо сделать…

Внутри у Эллы как будто все опустело. Словно все ее сознание вдруг кинули в бездонную темную пропасть, из которой достать что-то обратно уже было невозможно. Так значит, все пропало и у нее не осталось ни единого шанса?!

Она так стремилась попасть во сне к Теодору, не только из-за неожиданно возникшего влечения, и не для того, чтобы повторить все те небывалые эмоции, которые он подарил ей в ту внезапную ночь на лесной опушке. Нет, она каждую ночь проговаривала внутри свою цель, потому что надеялась, что мужчина найдет ее и освободит от этого, пожалуй, самого кошмарного для нее рабства.

Да, она привыкла к тому, что никогда не принадлежала самой себе. Поначалу ее продали трактирщику, который, в свою очередь проиграл ее Теодору, будто бы животину. А затем ее снова выставили на торги и отдали во дворец Повелителя Аллористана для его любовных утех. Да, она всегда была чьей-то рабыней. Пускай и рабыней в разных пониманиях этого слова. Но, неожиданно, самым ужасным рабством для нее оказались не эти перипетии судьбы, а магическая неволя. Подчинение собственной силой, справиться с которой она была не в состоянии. Это было не просто тяжелое, унизительное или обидное угнетение. Это было порабощение, которое медленно, но верно убивало ее изо дня в день.

— Зачем же ты явился? — спросила Эллания непонимающе.

Она едва сдерживала слезы, готовые нет-нет прорваться свозь последние преграды возведенные ее силой воли.

— Я прибыл сюда за помощью повелителя Аллористана, — ответил Тео приглушенно.

— То есть… не за мной…

Собранное лицо мужчины на секунду отразило что-то похожее на внутреннюю боль. Но это было столь мимолетно, что почти незаметно. Он сжал кулаки и почти прошептал.

— Прости…

Девушка обессиленно опустила руку и лицо ее стало отрешенно. В этот момент все, что она хотела, все, о чем грезила и даже все, чего боялась, перестало иметь для нее смысл.

Она всегда была нужна ему как средство достижения цели. Теперь же стала бесполезна… Он даже не искал ее, и все ее попытки рассказать мужчине о том, где она, прошли даром. Она всегда и всем была нужна для чего-то. Не она сама, а только лишь то «что-то», что она могла дать. Свой труд, свою силу, свою постель…

Глупая, наивная Элла… Что ж… Свой труд она уже отработала, свою силу уже не могла никому предложить, видимо теперь осталась только постель…

Глава 22. Элла и отчаяние

Элла заметила боль в глазах Теодора, но не хотела ей верить. Он печалился не о ее судьбе, которую сам же сотворил, а тому, что совершил ошибку. Самовлюбленные эгоисты всегда переживают лишь за себя, и этот человек не исключение.

Дикая боль, которая пронзила девушку, когда она услышала о своей будущей судьбе, видимо что-то надломила в ней. Будто бы перерубила канат, по которому поднимались все ее чувства, как хорошие, так и плохие. Потому что внезапно она поняла, что больше не чувствует ровным счетом ничего. Словно она больше не человек, а кукла без эмоций и переживаний. Вдруг, перестало иметь значение, для чего она здесь, и все ее желания тоже потеряли цвет. Зачем это все, если очень скоро ее сила, не способная выбраться из тела по-другому, просто уничтожит его?

Элла словно в прострации сделала пару шагов, она не знала куда шла, у нее не было никакой цели. Она просто хотела уйти и остаться одна. Чтобы не видеть их лица, не слышать голос, потому что все они, живые и здоровые, были для нее напоминанием того, что очень скоро девушка перестанет быть частью их мира.

— Ты не обречена! — услышала она, вдруг, взволнованный голос Риордана, заставивший ее сознание вырваться в реальность.

Мутным взглядом Эллания посмотрела на мужчину. Обычно такой спокойный, даже немного отрешенный, сейчас он выглядел по-настоящему взволнованным. Он быстро подошел к ней и остановился, не дойдя пары шагов. Казалось, он хотел взять девушку за руку, чтобы утешить, но не решился. То ли из-за своей обычной робости, то ли понимая, что в данных условиях, это было неприемлемо.

— Ты не обречена, — повторил он проникновенно.

— Разумеется, нет, — оборвал его Альмир Эмирхан, подходя к ним. — Теперь, когда ясно в чем дело, мой чародей решит эту проблему.

— При всем уважении, о, Великий Повелитель Аллористана, — вежливо ответил Риордан. — Но Ваш чародей вряд ли сможет сломать магические путы. Они были созданы лучшими алхимиками Фрории так, что никакая магия, воздействующая на них снаружи, на них не подействует.

Принц никогда не любил Джаббара, но заявление, что его лучший маг никуда не годится, было ему еще менее приятно.

— Я уверен, что он справится, — возразил Альмир Эмирхан спокойно, но с легкой ноткой недовольства. — Он уже создал что-то, что мешает им, — и он указал на второй браслет.