Свинцовый ливень Восточного фронта - Карл Кунов

Для швабцев это сильное выражение не является особенно грубым или обидным. Традиционный вопрос средневекового рыцаря Гётца фон Берлихингена, например, мог означать выражение радостного удивления, то есть: «Эй, поцелуй мою задницу, вы также находитесь на Украине?» Я часто слышал это от своих швабцев.

Но вернемся к моему капитану. Он нисколько не был недружелюбен, но циничен, рассматривая начальников с леностью, а сослуживцев и подчиненных иногда с большой снисходительностью. Даже, хотя я никогда не был полностью уверен, считал ли он меня тоже Armleuchter, он мне действительно нравился за его дерзость и за хладнокровную храбрость, которую я засвидетельствовал в России. Иногда он даже приглашал меня в свою квартиру в Дижоне и позже в Оксере. Он всегда был в компании более-менее привлекательных француженок (обычно «менее», но иногда и «более»!). Когда я однажды заявил, что его нынешняя избранница не была особенно привлекательна, он сказал: «Дорогой друг, вы еще это не совсем понимаете, но у этой женщины такая восхитительная кожа!» Конечно, я не мог знать.

В другой раз я спросил его, почему так часто можно увидеть женщину рядом с ним. Он ответил со своим швабским диалектом: «Я вам могу сразу ответить. Это приятно, и чувствую себя хорошо!» Конечно, я не мог возразить или не согласиться с этим, но я иногда задавался вопросом, как такой человек, как он, был перед войной учителем в средней школе для девушек…

Он отлично говорил по-французски. В гражданской одежде и иногда в берете, он, возможно, сошел бы за молодого домовладельца, которых было во Франции в достатке. Несколько лет спустя я навестил его в его доме в Констанце. Он, казалось, был несколько менее агрессивным и циничным, чем ранее. Причиной этого было, вероятно, присутствие весьма энергичной леди, которая оказалась его женой! Моя жена, которая меня сопровождала, сказала мне после того визита, что этот друг все еще посматривал на проходящих мимо женщин с безошибочной манерой.

Мне, как и каждому командиру роты, также была выделена маленькая квартира. Для помощи мне по делам наш старший сержант был назначен моим денщиком. Он был приятным немолодым пехотинцем, который в мирное время был фермером из Эметсхайма под Вайссенбургом во Франконии. До моего возвращения в Россию он заботился обо мне с большой преданностью и усердием. Я отплатил ему, тайно выписав две недели увольнения на время сбора урожая, несмотря на запрет на увольнительные.

Позже, когда мой перевод в Россию был подтвержден, я спросил его, не хотел ли он сопровождать меня. Подумав, он сказал: «Герр обер-лейтенант, у меня пятеро детей!» Этим он ответил на мой вопрос. Само собой разумеется, он остался, но все равно впоследствии он погиб во Франции. Спустя годы после войны я однажды навестил его семью во Франконии.

В январе 1943 мы, немцы, испытали ужасающий шок — Сталинград. С тех пор я не хотел оставаться во Франции, а мечтал вернуться к моей части на русском фронте. Я был удивлен, узнав, что вернуться на фронт было почти так же сложно, как и покинуть его!

Глава 8

Обратно на фронт

В то время как Карл фон Кунов обучал войска для ввода в бой в другом месте, на Восточном фронте инициатива последний раз перешла из рук в руки. Немцы не только потерпели разрушительное поражение под Сталинградом, но и их попытка одержать важную победу в июле 1943 года фактически привела к шокирующему бедствию для немецкого оружия, от которого они никогда не оправятся.

В начале мая план, названный «Операция Zitadelle» (Цитадель), был утвержден командующими групп армий Центр (фон Клюге) и Юг (фон Манштейн) и начальником штаба ОКХ Цейтцлером. Единственное несогласное мнение на совещании у Гитлера в Мюнхене высказал Гудериан, который на своем новом посту инспектора бронетанковых войск хотел создать танковый резерв на случай открытия союзниками второго фронта.

У Гудериана была хорошая причина бояться второго фронта, так как всего через 10 дней после совещания в Мюнхене в Тунисе сдался Африканский корпус, что означало потерю еще 240 000 немецких и итальянских солдат и их оружия. Эта потеря, однако, только укрепила Гитлера в его желании нанести главный удар против Советов, и приготовления к «Цитадели» продвигались. 4 июля группа армий Центр и Юг начала массивную попытку окружить и уничтожить восемь полновесных советских армий Центрального и Воронежского фронтов, используя одиннадцать немецких корпусов, шесть из которых были танковыми.

Когда две недели спустя над степями развеялся дым, результаты были ясны. Наступление на сильно укрепленный выступ потерпело неудачу. Немцы в битве, включавшей крупнейшее танковое сражение того времени, потеряли примерно 70 000 убитыми и, вероятно, в три раза больше ранеными. Эти незаменимые людские потери были дополнены еще более сильными (с оперативной точки зрения) потерями танков и боевых самолетов. Хотя точные числа до сих пор невозможно назвать — из-за военной пропаганды и раздутых заявок, — совершенно определенно можно сказать то, что немцы потеряли большой запас танковых войск, который они могли использовать для проведения эластичной, маневренной обороны на востоке. Даже при том, что Советы, бесспорно, потеряли еще больше всего — людей, танков, самолетов и пушек, — их большие людские резервы и мощная оборонная промышленность в сочетании с поставками американской материальной части по ленд-лизу через Мурманск и Иран гарантировали им обладание инициативой до конца войны. В дополнение к бедствию, потери еще увеличились, когда британская восьмая армия и американская седьмая армия вторглись в Сицилию, ворота в Италию, потребовав переброски части немецких войск (к примеру, разбитый II танковый корпус СС) на Средиземноморский театр военных действий.

Советы развили свою победу на Курской дуге, быстро начав массированное летнее наступление почти на всем протяжении фронта. Их главный удар пришелся по важной с точки зрения сельского хозяйства — и промышленности — Украине, занятой группой армий Юг, в которую теперь входила 198-я пехотная дивизия. Хотя немцы запоздало начали готовить две линии обороны — так называемые линии «Пантера» и «Вотан», — уже было слишком поздно, чтобы остановить Советы. Лучшее, что могли сделать немцы из групп армий Юг и Центр, — это отойти к Днепру и устроить линию обороны на западном берегу. Кроме Припятских болот, Днепр был последней крупной естественной линией обороны на западе СССР.

В середине октября Советы возобновили свое наступление на Украине, и две полные советские группы армий, а именно Степной и Воронежский фронты, атаковали бедную танками группу армий Юг, отогнав ее за Днепр.