Пожар Саниры - Эд Данилюк

Ни одного из предводителей разбойников нигде видно не было. Наверное, поняли, что ничего ценного им уже не предложат, и ушли. Их подручные суетились, оттаскивая добро в лагерь. Каждый из них был готов поговорить, но никто не был готов проводить обмен. Во всяком случае, не был готов проводить обмен по цене, которую Ленари считала хоть сколько-нибудь приемлемой.

Звук повторился, а затем снова, а потом стал раздаваться раз за разом в медленном тревожном ритме, и многие головы наконец поднялись, чтобы посмотреть, что же происходит.

Вокруг уже царили сумерки – то время, когда ещё довольно светло, но вечер безошибочно угадывается. Небо потеряло свою яркость, склоны холмов посерели, поля и Лес погрузились в тень. И лишь у дальнего края земли ещё багровело солнце.

Далёкий звук раздавался всё так же пугающе мерно. Теперь многие его услышали и безуспешно обшаривали взглядом окрестности, пытаясь понять, откуда он доносится. Говор торгующей толпы постепенно затихал.

Что-то блеснуло на центральной площади. Она располагалась выше по холму, и в обычное время её со стороны рва было бы невозможно разглядеть, но сейчас все постройки сгорели, и обзор ничто не загораживало.

Одна за другой стали подниматься руки, чтобы указать на белую фигуру у края площади. Судя по наряду, это была женщина, неподвижная, высокая, худая. Под порывами ветра её одежды трепетали. Будто в угрозе всему миру, фигура стояла с широко разведёнными руками и, казалось, пристально смотрела на толпу…

Звук резко ускорился, застучав быстро, как сердце, и стало понятно, что это удары бубна, беспокойные, зловещие.

Вдруг от ног женщины, обвивая её наискосок всё новыми и новыми витками, устремилась вверх яркая лента пламени. Казалось, сияющий змей в молниеносном броске впился ей в горло.

Тут же наступила тишина. И в этой тишине огонь охватил всю фигуру. От неё повалил густой чёрный дым.

Люди, онемев от ужаса, замерли на месте. Удары множества сердец бешено отсчитывали время, но никто не находил в себе сил ни отвести глаз от страшного зрелища, ни даже пошевелиться.

Городской ров

Из толпы раздался пронзительный вопль, ни на что не похожий, ужасающий, леденящий кровь. И тут же кто-то всхлипнул, кто-то истошно завизжал.

Санира, не думая ни о чём, повинуясь порыву, бросился через ров, пролетел мимо остатков ворот и понёсся по Городу. Он был единственной движущейся на улицах фигурой. Он мчался мимо остолбеневших горожан, поскальзывался в лужах, наталкивался на груды мусора, перескакивал, срезая дорогу, через брёвна. Его босые ноги, совсем заледеневшие, ничего не чувствующие, отбрасывали в стороны мелкие камешки и брызги грязи. Длинные волосы развевались, ветер бил прямо в лицо.

Лишь возле цитадели впереди и позади показались бегущие в том же направлении одиночки, как правило, такие же, как Санира, юнцы, движимые болезненной смесью любопытства и ужаса.

Приблизившись к центральной площади, юноша невольно замедлил бег. Женщина, охваченная пламенем, была теперь совсем близко, и неодолимый страх толкал Саниру обратно, прочь от жуткого зрелища. Он вновь и вновь касался ладонями макушки, бормотал слова песен, но легче не становилось. Наоборот, всё сильнее хотелось развернуться и броситься назад.

Пылающая фигура застыла на краю оврага, неподвижная, безмолвная, сияющая на фоне столба чёрного дыма, поднимавшегося от неё. Рядом уже вертел головой один из стражников – похоже, тот, что охранял сложенное на санях имущество. Несколько горожан, живших по соседству, тоже были там. К ним бежали Гарола и Нотаба.

Вчера на Саниру напали именно здесь, около оврага. Что это за место такое?! Почему оно вдруг начало притягивать к себе столько зла?! Ведь не может же быть простой случайностью, когда два совершенно необъяснимых события происходят одно за другим у одной и той же лощины!

А ещё юноша думал о том, что слишком уж неподвижно стояла охваченная огнём женщина…

Санира продолжал бежать, пусть теперь и не так быстро. Его обогнало несколько человек, мчавшихся позади…

Это была не женщина.

На краю оврага кто-то воткнул в землю длинный шест. Ничего особенного, обычный шест. Такие есть в каждом доме. К его верхушке привязали полотняную шапку с двумя большими дырами, которые издалека казались глазами. Чуть ниже на крепком верёвочном узле держалась поперечная палка с развешанными на ней церемониальными одеждами Субеди. Теми самыми, в которых брёл по улицам охваченного огнём Города неизвестный человек. Теми, в которых убегал от Саниры грабитель. На белом полотне отчётливо краснела крупная волнистая линия, нарисованная смесью глины и охры, – змея. Змеёй же, обвивая наряд несколькими витками, взбиралась вверх пропитанная дёгтем верёвка. Её верхний конец был закреплён на шапке, нижний терялся в брошенной у шеста небольшой куче хвороста.

Всё это было охвачено огнём. Языки пламени на ветру трепетали, и даже вблизи казалось, что это корчится от боли настоящая женщина. Белая ткань на глазах чернела, прогорая, но рисунок змеи оставался виден. Ввысь устремлялись клубы плотного дыма.

Санира замер в нескольких шагах от пылающей фигуры. Огонь, казалось, тянулся прямо к нему.

Возле юноши остановилось ещё несколько запыхавшихся человек. Почти сразу за ними появилась Цукеги. Она тяжело дышала и вытирала пот со лба, но взгляд её был, как всегда, цепким.

– Ну и что это такое? – тихо спросил Гарола, заметив жрицу. – Церемониальный наряд Субеди?

– Да, – откликнулась женщина. – Тот, что пропал из общественного дома.

Старший стражник покачал головой, поджимая губы.

– А символы бога-Змея зачем? – спросил он ещё тише.

Цукеги дёрнула плечом.

– А что за шапка?

– Моя, – ответила женщина. – Лежала там же, в общественном доме. Вместе с остальными церемониальными вещами.

Гарола повернул голову, сверля взглядом жрицу бога-Змея.

Цукеги спокойно кивнула:

– Да, моя.

– Дожили… – прошипел стражник. – Теперь нам и общественный дом нужно охранять?

– Украсть оттуда – значит украсть у богинь… – развела руками жрица.

Гарола неразборчиво выругался и присел на корточки. Не торопясь, принялся разглядывать землю вокруг костра. Потом подхватил какую-то палку и приподнял ею край горящего наряда Наистарейшей. Стало видно, что ткань изнутри измазана дёгтем.

– Одежды влажные, ещё не просохли как следует после ливня, – буркнул он, разглядывая изнанку наряда. – Потому и дыма столько. Ткань выжимали от воды, дёготь пошёл полосами.

Вождь Города встал и задумчиво обвёл собравшихся взглядом. Потом повернулся к Нотабе:

– Расспроси соседей, не видели ли они, кто принёс на площадь хворост.

Тот кивнул и опрометью бросился к ближайшим домам.

– Ну, хорошо, – старший стражник проводил его взглядом, замер на мгновение, размышляя, а потом резко повернулся к Цукеги. – Зачем всё это? Что это значит?

Жрица снова покачала головой.

Гарола, низко пригибаясь, обошёл вокруг пылающей фигуры по кругу. Потом ещё раз, взяв на несколько шагов дальше. Спрыгнул в овраг, и его голова замелькала над поверхностью земли, то прячась, то вновь выныривая.

В немногочисленной толпе, собравшейся вокруг, стали переглядываться. Никто, однако, не нарушил тревожного молчания. Слышался лишь треск огня.

Вдруг нижняя часть наряда, прогоревшая в нескольких местах, с шумом рухнула в костёр. Взметнулись слепящие искры. Верёвка провисла и закачалась. Охваченная огнём шапка перекосилась, и на мгновение показалось, что горящая фигура наклонила голову.

Люди в ужасе шарахнулись в стороны.

– Что такое? – недовольно пробурчал Гарола, выглянув из оврага.

Посмотрел на разгоревшийся костёр, вздохнул и выбрался на поверхность. Он был весь в грязи.

– Всё подготовили там, внизу, на дне, – мрачно буркнул он, недовольно оглядывая себя. – Им нужно было только бросить хворост и воткнуть шест в землю. Вряд ли для этого нужно много времени.

Стражник, охранявший сани с добром горожан, почувствовал, что сейчас произойдёт, и попятился, но Гарола уже развернулся к нему всем телом.

– Ты ведь должен был всё видеть!

Воин испуганно оглянулся, будто ища поддержки. Неуверенно кивнул.

– И что ты видел?

– Ничего, – выдавил из себя стражник.

Челюсти старшего воина недобро сжались. Он сделал шаг вперёд, нависая над своим подчинённым. Тот поспешно затараторил:

– Я обходил сани, проверял, всё ли в порядке. Когда забил бубен, я и подумать не мог, что тут такое! Бросился к волокушам, думал, там что-то происходит. Пока разобрался, откуда идёт звук, пока добежал…

– Как можно было не увидеть вообще ничего! – разъярился Гарола.

– Здесь никого не было, сёстры-богини мне свидетели! – пролепетал стражник.

– А шест кто в землю воткнул?! А огонь кто к хворосту поднёс?! А в барабан кто бил?!

– Я… – воин панически оглядывался по сторонам. – Я…