Милли Брэди меняет профессию - Джилл Мэнселл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Отлично, большое спасибо, — пробурчала Милли. Подобные слова не являются комплиментом, если вы всю жизнь мечтаете быть похожей на Лили Манстер.
— А как вообще твои дела? Замужем? Нет? Есть приятель?
Вчера вечером Хью Эмерсон задал ей те же вопросы.
— Лесбиянка, — ответила Милли.
Конечно, это не отпугнуло Лукаса, наоборот, его глаза заблестели.
— Потрясающе.
— Не совсем, — отрезала Милли, прежде чем он начал планировать поющие лесбограммы. — Нет, сейчас у меня никого нет. Отдыхаю от мужчин. — Он все еще ухмылялся. — Лукас, это была неудачная шутка, женщины меня не интересуют. А тебя?
— Меня? Меня они определенно интересуют.
— Достаточно, чтобы жениться?
Он выглядел удивленным.
— Нет, спасибо.
— Подруга?
— Ну, знаешь... Мне некогда скучать.
Все тот же прежний Лукас, подумала Милли с улыбкой. Это значило, что у него было полдюжины подруг, с которыми он встречался время от времени, тогда, когда ему было удобно, и, без сомнения, обращался с ними ужасно, как это было в прежние времена.
Как будто отгадав ее мысли, уже провожая ее, он спросил:
— Кстати, как Эстер? Вы общаетесь?
— О, да.
Он выглядел довольным.
— Здорово. Чем она теперь занимается?
В основном говорит о тебе. Конечно, если не мотается по всему Ньюки, вылезая из кожи вон, стараясь случайно с тобой встретиться.
А вслух Милли произнесла:
— Она в ювелирном бизнесе. — Пожалуй, так звучало шикарнее. Милли не стала сообщать, что Эстер торгует дешевыми серьгами на рынке Ньюки.
— Правда? А где она теперь живет? Вот оно.
— Со мной. — Милли повернулась и посмотрела на него очень сурово. — Нет, прежде чем ты об этом подумаешь, предупреждаю, что она тоже не лесбиянка.
Лукас засмеялся.
— Милая старушка Эстер, она всегда была хорошей подругой.
О боже, подумала Милли, не слишком обнадеживающе. Вряд ли Эстер была бы польщена. «Старушка» и «хорошая подруга» — уж больно пренебрежительно.
Поняв, что он продолжает говорить, Милли спросила:
— Извини, что ты сказал? Лукас повторил небрежным тоном:
— У нее что, тоже никого нет?
Это безусловный рефлекс, по Павлову, решила Милли, он просто не мог не задать этот вопрос, у некоторых мужчин никогда не бывает перебора.
— Конечно нет, у Эстер очень красивый парень, — сообщила она Лукасу с энтузиазмом. — Он замечательный, они идеальная пара. Эстер с ним абсолютно счастлива. Правда — такой любви можно только позавидовать.
Милли спрашивала себя, не переусердствовала ли она в похвалах, не слишком ли увлеклась. Лукас был заядлым охотником... мысль о том, что Эстер счастлива с кем-то еще, могла вызвать у него интерес. На ум пришли бык и красная тряпка. Боже, он может посчитать это трудностью, которую стоит преодолеть.
Однако Лукас лишь покачал головой и беззаботно улыбнулся, распахивая перед ней входную дверь.
— Старушка Эстер, это отличная новость. Я рад за нее. Ладно, увидимся завтра днем, я представлю тебя остальным членам команды... Черт, извини.
Он отвечал на звонок по своему мобильному, пока они подходили к забрызганной грязью светло-зеленой машине Милли. Она слышала, как Лукас очаровывал кого-то женского пола, называя ее «дорогой», прося прощения за то, что подвел ее прошлой ночью. При этом он подмигнул Милли и изобразил на лице добродушное отчаяние.
Когда разговор был благополучно завершен, она сказала:
— Ты совсем не изменился.
— На самом деле изменился. — Лукас обнадеживающе хлопнул ее по плечу. — Я стал лучше.
Милли была настроена скептически.
— Лучше?
— Милая, — он игриво поднял бровь, — поверь, я стал лучше во всем, что ты можешь вообразить.
— Ну? — потребовала ответа Эстер, с такой силой втянув ее в дом, что Милли отлетела к стене. — Он толстый? Лысый? Он спрашивал обо мне?
— У него свои волосы и зубы. И нет, он не толстый. И да, он спрашивал о тебе.
Эстер испустила крик радости.
— И что ты сказала?
— Я ему сообщила, что у тебя серьезные отношения с самым замечательным в мире парнем.
— О боже, ты этого не сделала! Зачем тебе понадобилось говорить это?
— Потому что это правда. Так и есть. Несколько секунд Эстер переваривала новости.
Наконец она сказала:
— Может, это заставит его ревновать. Он поймет, что теряет.
— Во всяком случае я получила работу, спасибо, что ты спросила, — сообщила Милли. — Рада, что тебя интересуют мои дела.
— Правда? Блестяще. Может, я тоже смогу. — Эстер увлеклась идеей, что будет работать на Лукаса.
— Но ты не умеешь петь, — напомнила ей Милли. — Для этой работы надо иметь способности к пению.
— Черт. Это обязательно? — Эстер не теряла надежду. — А нельзя вместо этого сбрасывать лифчик?
* * *
Из зимнего сада своего громадного нового дома, откуда открывался великолепный морской вид, Орла Харт наблюдала, как Джайлс, ее любимый муж, с которым она прожила более шестнадцати лет, вылезает из своей машины и машет ей рукой.
Джайлс, ты снова взялся за старое? Неужели? Ты мне изменяешь?
Орла откинула со лба длинные медно-рыжие волосы, улыбнулась и помахала в ответ. Любящий, верный муж — вот чего она хотела. Разве она просила слишком многого? У Джайлса была чудесная жизнь, они были обеспечены, более чем, и он мог играть в гольф сколько его душе угодно.
Тогда почему ему обязательно надо было все испортить, увязнув в глупой и бессмысленной интрижке?
Такие мысли вызывали почти физическую боль в груди Орлы. Она ненавидела, буквально ненавидела то, что ей приходилось вечно подозревать его, выискивая какие-нибудь улики. Это было не только горько, это было еще и утомительно. Она уже так устала, а был всего лишь полдень.
Однако сегодня у нее дела, которые помогут отвлечься от Джайлса и от того, что он делал за ее спиной.
Хотя от этого трудно отвлечься.
— Привет, дорогой! Купил то, что тебе хотелось? — радостно приветствовала мужа Орла, когда тот вошел в зимний сад. Вопрос был скорее риторический, потому что Джайлс всегда получал то, что хотел.
— Газета. — Он показал ей номер «Таймс», затем протянул темно-синий мешок из «Фогарти и Фелпе». — Трюфельное масло и ветчина «Серрано».
Коробка сигар. О, и пара бутылок того темного портвейна.
Итак, десятиминутный визит в магазин, а его не было дома полтора часа.
Живот Орлы скрутило. Она не хотела думать об этом. Боже, почему всю жизнь ее мучают сомнения?
Как будто прочитав ее мысли, Джайлс небрежно добавил: