Красавица Леночка: психопаты не унимаются! - Джонни Псих

Больные люди как источник дохода

К сожалению, далеко не все сумели сделать такой вывод. К числу не сумевших, увы, относилась и его мама. Бабка всю жизнь (да-да, именно всю жизнь, до собственной глубокой старости) растила свою дочь послушной. И это, словно проклятие, наложило тяжёлый отпечаток на всю жизнь дочери. Впрочем, в организационном плане ей удавалось на какое-то время вырываться из-под неусыпного контроля бабки и деда. Даже настолько, чтобы принести в подоле самого Джонни. Однако, несмотря на это, ей так и не суждено было обрести умение самостоятельно критически мыслить, хотя она и считала себя наделённой таким умением.

Под неусыпным контролем родителей (впоследствии бабки и деда Джонни) в школе и институте Ирина (мама Джонни) была прилежной ученицей. И только четвёрка по физкультуре помешала ей окончить школу с золотой медалью. В институте же камнем преткновения на пути к красному диплому стали партийно-идеологические дисциплины, в которых она так и не сумела увидеть глубокого смысла и содержания, сколько ни пыталась.

По окончании института Ирину распределили в Институт электронагревательного оборудования, где она и проработала всю свою трудовую жизнь. Там она стала не менее старательным и исполнительным работником, нежели до этого была ученицей и студенткой. Этим не преминули воспользоваться не только её руководители, но и наиболее хитрые и практичные коллеги, всеми правдами и неправдами вешавшие на неё свою наиболее трудную и нудную работу. В результате, чувствуя себя постоянно перегруженной и растеряв былой энтузиазм, Ирина испытывала мало положительных эмоций на работе. А потому ещё даже до рождения Джонни она фактически жила от выходных до выходных.

Выходные же Ирина стремилась проводить на природе, вдали от шумного города. С этой целью она либо выезжала на электричке в Подмосковье с другими представителями советской научно-технической интеллигенции в походы выходного дня, либо просто гуляла с родителями или знакомыми в ближайшем лесопарке. Отпуск же она посвящала путешествиям. Каждый год она выезжала на туристическую базу, в дом отдыха или санаторий, знакомясь с новым уголком шестой части суши. Её мечтой было объехать весь мир, однако на этом пути ей встретились серьёзные административные препятствия. Ирину пустили только в социалистические страны: Болгарию и Чехословакию. И даже для этого ей пришлось ответить на массу вопросов о причинах её беспартийности, а также на значительно более болезненные вопросы о моральном облике и о том, что может вырасти из её ребёнка без отца.

Как следствие, у Ирины, как и у многих других советских граждан, копилась обида на Систему. Когда же система уже основательно сгорбилась, обида вылилась на улицу. Под руководством ЕБН и прочих «дерьмократов» проходили демонстрации подобных Ирине младших научных сотрудников с плакатиками «Дайте нам свободу». Как и следовало ожидать, с приходом ЕБН к власти свободу им дали, позакрывав институты. Это во многом выбило у Ирины почву из-под ног. То, чему она отдавала большую часть своих сил и времени на протяжении более чем трёх десятилетий, рухнуло в одночасье. Да, у неё появилось много свободного времени. Но вместе с ним образовалась пустота. К тому же, морально Ирине очень трудно было смириться с тем, что результаты всех её трудов пошли коту под хвост. Теперь на первом этаже здания её некогда родного института продавали джипы для перевозки быков, а на других этажах того же здания — дорогую импортную сантехнику для тех же самых новых русских.

Ирине нужно было чем-то заполнить образовавшуюся пустоту. И она начала духовные искания. Эти поиски привели её к увлечению учением слепого пророка из Страны восходящего солнца. Она с восхищением говорила о том, что лишь теперь, после выхода на пенсию, ей открылся Свет Истины. И принималась дальше изучать учение Просветлённого. Её не смущало даже то, что маленькая брошюрка, излагавшая священное учение, обошлась ей фактически дороже, чем если бы она решила приобрести Большую Советскую энциклопедию у спекулянтов, самых прожжённых барыг. Последние, кстати, почему-то имели обыкновение гордо величать себя даже уже не букинистами, а «коллекционерами». Ещё бы энтузиастами себя назвали, блин, — цинично думал Джонни.

Однако такое сравнение с торгашами в более традиционном понимании этого слова позволило ему ещё более отчётливо увидеть пророка в подлинной перспективе. Его мама, однако, категорически отказывалась воспринимать его позицию. Когда Джонни деликатно указал ей на упомянутое выше ценовое сравнение с БСЭ, мама оскорбленным тоном заявила, что вся БСЭ и близко не содержит той великой мудрости, что открылась ей при знакомстве с трактатом Учителя. И вообще ей каких-то денег, даже последних остававшихся у неё, не жалко для такого святого человека. Как не жалко было ей денег и на магнитофонную кассету с жуткой какофонией звуков, которую она почему-то называла «священной музыкой». Естественно, Джонни не мог не подумать озлобленно, что за эти деньги можно было купить целый блок из десяти кассет, а потом на каждую из них записать музыку «от корки до корки» в самой дорогой студии звукозаписи.

Мама продолжала верить пророку даже после того, как стало известно, что он организовал химическую атаку в токийском метро с применением боевого нервнопаралитического газа (точнее, легко испаряющейся жидкости) зарина, примерно в пятьсот раз превосходящего по токсичности цианид калия («цианистый калий»). Мама упорно рационализировала это так, что завистники и недоброжелатели пытались очернить и оклеветать великого учителя.

Правда, после того как лавочку (российское отделение Аум Синрикё) прикрыли, Ирина быстро успокоилась. И длительное время не пыталась примкнуть к какой-либо секте, хотя время от времени посещала ознакомительные занятия то в одном, то в другом месте.

Тем не менее, последние несколько лет своей жизни она принялась активно изучать Каббалу. Джонни в этом больше всего поразило то, что его мама называла Каббалу наукой. Впрочем, вероятно, её просто там так научили. Ему же трудно было понять, где здесь начиналась наука. Ведь тут не было ни показометров и показографов как в физике, ни экспериментальных и контрольных групп как в медицине или социальных дисциплинах типа психологии. Здесь же всё было построено в основном на умозрительных рассуждениях, по сути, одного человека — автора рассматриваемой религиозной или религиозно-философской концепции.

Более того, Джонни не мог не отметить для себя, что, начав заниматься в этой секте, его мама стала занимать всё более реально антиинтеллектуальную, антинаучную позицию. Она клеймила генную инженерию, интернет и компьютерные игры, а также мобильные телефоны. По её мнению, толкаемые материальной выгодой и любопытством, люди напрасно пытались совать свой нос туда, куда им не положено. И бывали за это наказаны Высшими Силами.

Джонни не был уверен в том, что такова официальная позиция секты, а не самовольная интерпретация его мамы. И, тем не менее, он понимал, как это используется теми, кто делал состояние на самом ценном, что есть у человека, — его здоровье. Ведь если медицина не могла на основании эксперимента познать закономерности устройства человеческого организма, больного или здорового, то получалось, что это доступно лишь тем, кто наделён этим даром свыше. И маму эти «одарённые» давно уже начали обирать.

Первый такой эпизод, невольным участником которого стал Джонни, случился в начале 1980 года. Именно тогда мама, утомлённая его очень частыми простудами, потащила Джонни к культовой тётке, проповедовавшей собственную систему «дыхательной гимнастики». Однако, хотя Джонни изначально был категорически против поездки и гимнастики, сопротивляться у него, как всегда, не получилось. Когда они приехали туда с мамой, Джонни быстро осознал, что он ещё и против самой тётки. Во-первых, ему не понравилась очередь. Он совершенно не ожидал, что будет такое паломничество. От нечего делать, он разглядывал обстановку. И не мог не заметить с некоторым озлоблением, что обстановка эта была куда более шикарной, нежели дома у его мамы и других обычных советских граждан. Естественно, даже будучи тогда ещё только первоклассником, Джонни не мог не сообразить, что деньги на эту обстановку были собраны с таких же, как его мама, наивных людей. Пришедших к этой женщине со своей последней надеждой.

Впоследствии, уже став старше, и мысленно не раз возвращаясь к той сцене, Джонни невольно думал о том, что эта женщина орудовала по принципу, характерному для многих религиозных организаций, также продающих призрачные иллюзии. Ведь если бы эта женщина действительно хотела действовать по-хорошему, по науке, что мешало взять две группы пациентов, по возможности выровненных по прочим показателям, и с одной проводить занятия её гимнастикой? А другая группа была бы контрольной, без гимнастики. Потом по результатам опубликовать подробный отчёт, из которого была бы видна реальная эффективность. Если, конечно же, она бы наблюдалась. И в случае подтверждения эффективности, можно было бы открыть курсы, поставить дело на поток, чтобы страждущие махали руками, делая вдохи-выдохи чуть ли не в каждом кабинете ЛФК. Но нет, что-то не стремилась эта женщина… Видимо, что-то здесь было нечисто. Да и сама женщина, грубо и снисходительно отчитывавшая его за то, что он тупил, была ему неприятна.