Землянка для опасных командоров (СИ) - Островская Елена Александровна

И в самом центре этого вихря я нашла её. Не память. Не запись.

“Осознание.”

Тихий, ясный, безжалостный голос. Он был её голосом и одновременно частью меня.

– Ты проснулась, – раздался голос в голове. Он пришёл через панель и отразился в зеркале.

Это был не вопрос. Это был факт.

Я не могла говорить.

Я могла только думать, и мои мысли тут же становились частью этого диалога.

– Кто ты? — произнесла я, охваченная одновременно ужасом и надеждой. Я смотрела на себя в зеркало и видело чужое отражение.

– Я — то, что осталось. Я — основа. Ты — ветвь. Искажённая. Чужеродная. Но… живая. Ты чувствовала мою боль. Ты воспользовалась моим гневом. Значит, связь есть».

– Я не хочу тебя заменять! Я не знаю, как тут оказалась! - попробовала возразить я, но моё лицо тут же исказилось.

– Ты и не сможешь меня заменить. Ты - инфекция. Сбой в программе.“Эгофлипер” должен был стереть легенду. Он стёр меня. Настоящую. И пробудил ту, что должна была спать вечно».

Её «голос» был лишён злости. Только холодная, почти автоматическая констатация.

– Что нам делать? — спросила я, ощущая, что меня медленно убивают. Я была инфекцией, вирусом, который надо уничтожить.

– Интеграция. Или… Уничтожение одной из нас. Скорее всего, тебя. Ты — слабый код. Я — базовая прошивка.

По спине пробежал жгучий холод. Ноги задрожали, и я оперлась о стену.

Это был приговор.

– А дети?” — отчаянно выбросила я свою последнюю козырную карту. Твои дети!

На мгновение её хладнокровие дрогнуло.

Поток данных вздрогнул, замедлился, в нём мелькнула тёплая, золотая волна — инстинктивная, животная защита.

– Они… переменная. Их появление не было просчитано. Они могут быть катализатором… или помехой.

– Они же твои! — настаивала я. Ты хочешь их почувствовать? Увидеть? Поцеловать? По-настоящему? Не как данные, а как настоящую жизнь.

Молчание.

Долгое и тяжёлое.

– …да, — наконец, прозвучало тихо, и в этом признании была та самая, настоящая, не оцифрованная боль. – Я хочу.

– Тогда помоги мне. Научи. Не стирай меня. Мы… можем попробовать слиться. Стать одной. Новой. Для детей и наших любимых.

Идея висела в воздухе.

Безумная, невозможная.

– Риск превышает 92%… — начал было её безжалостный внутренний калькулятор.

– Твои будущие дети. Ты что, не хочешь даже попробовать?! — рванула я изо всех сил, вкладывая в мысль всю свою тоску, всё своё отчаяние и зарождающуюся, странную любовь к этим двум зародышам — единственному, что было реальным и моим в этом кошмаре.

Снова пауза. Длиннее предыдущей.

– Есть протокол. Экспериментальный. Никогда не тестировался. Я создала его на случай, если Отец попытается стереть моё сознание и перепрошить меня.

Я замерла.

Она готовилась к предательству со стороны самого близкого человека.

– Он… болезненный». — её «голос» впервые звучал не машиной, а почти что… человеком. С сомнением.

– Я не боюсь боли, — тут же ответила я. — Я боюсь исчезнуть, так и не поняв, кто я.

– Хорошо, — решение было принято. – Активирую протокол „Феникс“. Подготовься. Это займёт время. Часы. Возможно, дни. И они заметят.

– Я согласна. Пусть замечают. Пусть что-то пытаются сделать. Так даже лучше. Вместе мы справимся. Ведь теперь у меня есть союзник.

– О чём ты?

– Самая сильная и самая опасная женщина в Спиральном Арм Гелиосе со мной по одну сторону баррикад. Пусть даже эта баррикада проходит через наше общее сознание.

– Ну да, ты права, - голос Реи впервые согласился со мной. От этого ощущения мне стало так тепло на душе, что я вдруг осознала: всё не зря.

Я откинулась назад, прислонившись к холодной стене.

Голограмма на экране погасла. Внутри всё было тихо. Слишком тихо. Как перед бурей.

Я закрыла глаза и впервые за долгое время мысленно обратилась не в пустоту, а к кому-то.

– Я готова, Рея. Начинай.

И из глубин моего существа отозвался тихий, решительный щелчок запускаемой программы.

30. "Нас" пытались спасти.

Щелчок отозвался не звуком, а ощущением. Тихим, внутренним “кликом”, будто в мозгу переключили тумблер. Сначала ничего не происходило. Только тишина ванной комнаты и собственное прерывистое дыхание.

А потом пришла боль.

Это была не физическая боль от удара или раны. Это было ощущение, будто каждую клетку моего тела, каждую нейронную связь пропускают через гигантский, раскаленный докрасна пресс. Мир поплыл перед глазами, звук собственного сердца превратился в оглушительный грохот в ушах. Я схватилась за раковину, костяшки пальцев побелели.

«Первая фаза. Дефрагментация нейронных кластеров. Держись!”

Голос Реи в голове звучал отстраненно, как голос хирурга, констатирующего ход операции. В нем не было злорадства, лишь холодная концентрация. Она не наслаждалась моими мучениями — она “работала”.

Из горла вырвался стон.

Я почувствовала, как по щекам текут слезы, но не могла понять, от боли или от этого леденящего безразличия.

Дверь в спальню с грохотом распахнулась.

— Рея?!

Это был голос Кая.

Грубый, наполненный немой паникой. Он должно быть почувствовал это — через нашу странную связь, через энергетический отпечаток, который теперь трещал по швам.

Я не могла ответить.

Мое тело содрогнулось в новом спазме, и я рухнула на холодный кафельный пол. Зеркало над раковиной отразило мое искаженное гримасой страха лицо — и на миг мне показалось, что в глазах мелькнуло не мое собственное отражение, а чужое, спокойное и сосредоточенное.

“Её” лицо.

— Что с ней?! — это уже крикнул Элиан, врываясь в ванную комнату следом за Каем.

Он опустился на колени рядом, его пальцы нашли пульс на моей шее. Его прикосновение, обычно такое нежное, сейчас обожгло, как раскаленное железо. Каждое нервное окончание кричало от перегрузки.

— Пульс за двести! Температура зашкаливает! Это не похоже на припадок, это… — его голос дрогнул, — это похоже на системный сбой. На перепрошивку!

— Кто посмел?! Как?! — Кай рывком отшвырнул сканер, который я использовала. Экран разбился, осыпав пол осколками. — Отец? Он послал кого-то?

— Нет, смотри! — Элиан резко повернул мою голову, указывая на маленькое, почти невидимое устройство, вживленное в кожу за ухом.

– Я видел подобное. Оно обычно мерцает ровным синим светом. Но это… – Кай, коснулся устройства, - оно пульсирует ядовито-фиолетовым, и от него по виску расходится паутина крошечных, светящихся тем же светом прожилок.

— Это её личный нейроинтерфейс, - закончил Элиан, - он активирован изнутри! Она делает это сама!

Невыразимая ярость исказила лицо Кая.

Он схватил меня за плечи, тряхнул так, что зубы щелкнули.

— Останови это! Немедленно! Что ты делаешь, дура?! Ты убьешь себя! Ты убьешь их! — его крик был полон такого животного ужаса, что даже сквозь боль я ощутила укол совести.

«Они пытаются вмешаться. Риск сбоя возрастает на 17%», — прозвучал безразличный голос Реи.

Я с трудом сфокусировала взгляд на лице Кая. Мои губы шевельнулись, пытаясь сформировать слова.

— Не… мешай… — это был хрип, больше похожий на предсмертный. — Это… единственный… способ.

— Какой способ?! — в голосе Элиана смешались отчаяние и просьба. Он пытался ввести мне что-то через свой браслет, но препарат, казалось, сгорал в венах, не достигая цели. — Света, милая, пожалуйста, скажи, что происходит!

«Скажи им. Это отвлечет их. Даст нам время», — приказал внутренний голос Реи.

Я сглотнула кровь, прикусив губу. Выдохнула и постаралась успокоиться.

— «Феникс»… — просипела я. — Её протокол… Мы… соединяемся…

Лица обоих мужчин вытянулись от шока.

Они поняли.

Поняли ужасающую суть происходящего. Это был не внешний враг. Это была гражданская война внутри одного тела.