Граф Орлофф (СИ) - Валентин Егоров

Но, видимо, из-за того, что перед отправлением в Ла-Рошель я просматривал книгу с иллюстрациями о портовом городе Гавре, то вместо Ла-Рошели я почему-то оказался на улицах Гавра. Оба эти города были расположены на Атлантическом побережье Франции, поэтому черт меня попутал, во время процесса телепортации произошел сбой, забросивший меня в Гавр.

Такой опытный чародей и чернокнижник, как я, так меня, по крайней мере, называли на родине, дал маху!

Эти два дня своего случайного пребывания в Гавре я использовал для того, чтобы ознакомиться с торговой империей маркиза Антуана де Монморанси. В порту Гавра я посетил блокгаузы и терминалы, в которых хранилась товары, принадлежащие торговой компании «Бушардон и сыновья», которая в свою очередь полностью принадлежала маркизу Антуану де Монморанси. Такое, правда, в определенной мере шапочное знакомство, произвело на меня большое впечатление. Должен вам откровенно признаться в том, что я еще более уверился в том, что у моего пока еще не рожденного сына будет достойный французский отец, способный ему обеспечить достойное будущее.

Посещение Гавра и знакомство с торговой империей маркиза де Монморанси помогло мне вспомнить о том, что моя семья в Архангельске занималась торговлей с иностранными купцами русской пенькой, смолой и ворванью. Среди наших торговых агентов встречались немцы, датчане и англичане. Поэтому, естественным образом, после посещения Гавра вставал ребром вопрос о том, почему бы мне не попытаться установить торговые отношения и с Францией. Европа теперь свободно по окраинным морям пропускала русские торговые ладьи в любом направлении, куда им захочется. Ведь, французский порт Гавр лежит только немногим далее немецкого порта Гамбург, куда частенько заходили торговые ладьи нашего семейства! В Гавре у меня хватило времени даже на то, чтобы свои мысли изложить в письме маркизу Антуану де Монморанси с упоминанием цен, возможных первоначальных затрат на становление морской торговли Московии с Францией.

При одной из встреч государь Петр Алексеевич мне говорил о том, что, если торговля с Францией будет установлена, то он меня в ответ сиятельным князем сделает. Помимо этого наше семейство будет получать, десять процентов с ежегодного оборота с такой торговли.

Перед самой почтовой станцией Ла-Рошели я зашел в один узкий переулок и пару раз обеими руками коснулся головы, чтобы тут же самому превратиться в девушку. Причем Иветта, такое я взял себе имя, получилась весьма симпатичной дурнушкой с большими синими, пустыми и глупыми глазами, с осиной талией и высокой грудью. Чтобы удостовериться в реальности происходящего, я все женские детали своей фигуры прощупал руками. Нос и ресницы на лице потрогал пальцами, оттянул лиф платья и пару секунд рассматривал свою женскую грудь. Признаться, мои сиськи получились ничего, такими небольшими, но с крупными сосками! Правда, когда я намерился их хорошо прощупать, то вдруг оказалось, что они попросту не нащупывались!

Я и так и эдак их пытался их прощупать, но у меня ничего не получилось. Я и не думал, что женщины настолько хитры, что свои прелести, даже посредствам магии не передают мужчинам. Хотите попользоваться, пожалуйста, нет проблем, но сначала возьмите замуж и вместе с будущими любовниками можете вовсю этими женскими прелестями пользоваться! Я стоял, как дурак, и, оттянув лиф платье, внимательно рассматривал то, чего у меня не было. Магическая иллюзия была вполне правдоподобной, но я хорошо видел, как моя рука проходила через эту иллюзию и ласкала мужскую грудь. Черт подери, это было настоящее наваждение, чтобы от него окончательно избавиться, я опустил руку и погладил себя в одном месте. Мое достоинство оказалось на своем месте!

В Ла-Рошели, приобретая билет на место в почтовой карете на Париж, я придумал на время стать невинной девушкой, чтобы в таком нежном виде добираться до Руана, который находился на дороге в Париж. Тогда эти дурные жандармы свои головы немало поломают, меня, как мужчину, разыскивая. Что касается Руана, то в этом городе я хотел ознакомиться с тем, как маркиз Антуан де Монморанси покупает и перепродает свою недвижимость.

Первое нападение на нашу почтовую карету произошло далеко за полночь, когда пассажиры почтовой кареты, не смотря на постоянную дорожную тряску, сладко почивали, нежно, как дети, прижимаясь, друг к другу. Четыре конных жандарма остановили нашу почтовую карету, заставив всех ее пассажиров выйти из кареты. И, подсвечивая себе факелами, они внимательно осмотривали ее пассажиров, уделяя максимум внимания изучению наших лиц, чуть ли не пальцами проводя по каждой отдельной морщинке или складке. В тот момент я спокойно размышлял о том, почему эти простофили в жандармских мундирах нас так долго держат на дороге, почему они не воспользуются дактилоскопией?! Ведь сейчас во Франции эта наука начала широко распространяться! Тогда бы этим жандармам ничего не стоило бы меня найти, они так и нашли того, кого искали. Да и как они могли бы признать меня, если в тот момент я была симпатичной девицей с кудряшками локонами, выбивавшимися из-под модной женской шляпки.

Громко чертыхаясь, часто поминая нечистую силу, жандармы были вынуждены нас, пассажиров почтовой кареты, отпустить восвояси.

Подобные остановки, жандармские проверки стали происходить едва ли не каждые два часа, что вызвало естественное неудовольствие всех, в том числе и мое, пассажиров почтовой кареты. Мы и так сильно уставали от постоянной тряски этой кареты, катящейся по не очень-то ровной дороге! А тут еще останавливают, да еще факелами едва ли прямо в лица тычат!

Да и я со своей девичьей стороны этих пассажиров почтовой кареты постоянно подначивал, на восстание звал. Все время говорил о нарушении наших гражданских прав, нарушении свободы передвижения по неровным французским дорогам. От этих моих разговоров и взглядов у одного юноши, который сидел от меня через одного пассажира, голова совсем поехала. Когда жандармы нас в очередной раз остановили, то он встал передо мной, за эфес своей шпажонки начал хвататься, видимо, защищать меня, бедную девушку с громадными глазами, этот паренек собрался.

А мой защитник, этот храбрый юноша, вдруг поменялся местами с женщиной, которая сидела рядом со мной, и тут же принялся яростно щипать меня за мою тощую задницу. Хлестать этого болвана по щекам мне было неудобно, в карете было очень тесно, я не имел пространства для того, чтобы рукой размахнуться. Пришлось его заставить разлюбить себя и влюбиться в ту несчастную женщину, которая ранее сидела по обок от меня. Вскоре внутреннее пространство кареты заполнилось громкими мужскими охами и ахами и женским поощрительным хихиканьем. Очень походило на то, что этой деревенской бабе понравилось ухаживание и дорожные ласки этого чрезвычайно назойливого юноши.