Китайская головоломка - Аркадий Жемчугов

Англичане говорят, что дипломат — это джентльмен, который лжет на благо своей страны. Губернатор Гонконга был отменным дипломатом и, естественно, джентльменом. Он убеждал легковерных тайпинов в том, что «англичане — тоже христиане», что «мы ваши братья из-за моря». На тайпинов это подействовало. Англичане получили разрешение на свободный въезд и выезд и свободную торговлю на территории Тайпин тяньго всеми товарами, кроме опиума. Руководство тайпинов официально подтвердило это в так называемом «Обращении к иностранцам» от 1 мая 1853 года. Лондон получил от тайпинов то, чего он безуспешно добивался у маньчжуров.

Вслед за англичанами в Нанкин потянулись французы и американцы. Французская миссия во главе с Бурбулоном прибыла в столицу Тайпин тяньго в декабре 1853 года на военном судне «Кассини». А американцы пожаловали в мае 1854 года на двух фрегатах «Сусквеганна» и «Конфуций». Американскую сторону представлял некто Маклан.

Официальные контакты с западными державами были желанны для тайпинов. Об этом откровенно высказался один из тайпинских вождей куратор внешней политики Ло Даган в письме Джорджу Бонхэму: «Если бы не маньчжуры, мы, китайский народ, жили бы с вами в мире, как будем жить в дальнейшем, когда укрепится наша власть». Обличая маньчжуров как главных виновников позора Поднебесной и унижения китайского народа в первой опиумной войне, Ло Даган и другие вожди тайпинов наивно полагали, что они выстраивают свои отношения с англичанами и прочими иностранцами как равные с равными, без ущемления национального достоинства китайского народа.

Представители Запада хотя и считалась «варварами», но на деле воспринимались братьями китайцев, изнывающих под игом маньчжурского господства. Тот же Ло Даган в одном из своих посланий англичанам подчеркивал: «Поскольку все мы поклоняемся верховному владыке, все мы являемся братьями. Прочитав ваши послания, мы удостоверились, что мы с вами идем по одному и тому же пути». Наивность планов тайпинов в отношении стран Запада выпукло прослеживается в послании группы тайпинских командиров, направленному в 1860 году командующим английскими и французскими войсками в Гуанчжоу (Кантон) и Сянгане (Гонконг). В нем тайпины, распинаясь в гостеприимстве к «друзьям», пытаются доказать одинаковую сущность Китая и иностранных государств и поэтому приветствуют практические действия европейцев по «уничтожению старых порядков» на захваченной ими территории, по осуществлению «добродетельного правления, одобряемого народом». Дальше больше. «Хотелось бы, — раскрывали душу тайпинские командиры, — немедленно двинуться с войсками вам навстречу, вместе с вами подумать, составить планы на будущее… И с вами вместе мы будем наслаждаться беспредельным счастьем, постоянно совершая бессмертные подвиги».

В облаках иллюзий витал и сам «Небесный князь» Хун Сюцюань, который в 1858 году направил послание «Младшим западным братьям» с призывом присоединиться к тайпинам: «Идите же, младшие братья, с радостью к нам, и да будет вам успех во всем».

Примерно в это же время в Шанхае побывал великий русский писатель Гончаров. В его заметках о Шанхае, вошедших во «Фрегат «Палладу» красноречиво описано, как боготворимые тайпинами англичане «уничтожали старые порядки на захваченной ими территории осуществляли там «добродетельное правление, одобряемое народом». Вот что увидел Гончаров: «Обращение англичан с китайцами да и с другими, особенно подвластными им, народами не то чтобы было жестоко, а повелительно, грубо или холодно-презрительно, так что смотреть больно. Они не признают эти народы за людей, а за какой-то рабочий скот… «С англичанином Стоксом русский писатель прогулялся по улицам Шанхая: «Мы с ним гуляли по улицам, и если впереди нас шел китаец и, не замечая нас, долго не сторонился с дороги, Стокс без церемонии брал его за косу и оттаскивал в сторону. Китаец сначала оторопеет, потом с улыбкой подавленного негодования посмотрит вслед…»

…В 1853 году, вскоре после вступления тайпинов в Нанкин, был опубликован «Закон о земле», ставший как бы конституцией Тайпин тяньго. В нем, в частности, говорилось: «Вся земля делится по числу едоков, независимо от пола. Большему числу едоков дают больше, меньшему — меньше. Земля дается смешанная по качеству. Если в семье шесть человек, троим дается хорошая земля, а троим — плохая». Все земли, согласно закону, подразделялись на девять категорий в зависимости от качества. Три му наихудшей земли (девятая категория) приравнивались к одному му наилучшей и т. д. Подросткам была положена лишь половина надела, получаемого взрослыми.

«Если есть земля, — провозглашал закон, — ее обрабатывают вместе… Все поля в Небесной империи обрабатываются всеми». Для этого каждые двадцать пять крестьянских семей объединялись в ячейку, на которую помимо производственных задач возлагались также функции административные и военные.

Наконец, для полного самообслуживания ячейка обязана была обеспечить развитие местных ремесел. «В двадцати пяти семьях, — разъяснял закон, — горшечниками, кузнецами, плотниками, каменщиками, столярами служат солдаты и начальники отрядов».

«Все заборы, — отмечалось в законе, — обсаживаются тутом, все женщины занимаются разведением шелковичных червей, ткут и шьют одежду».

Аналогичным образом организовывалась и городская жизнь. Там из ремесленников создавались специальные отряды, находившиеся на службе у государства. Они формировались по профессиональному признаку: батальоны столяров, плотников, ювелиров, сапожников, ткачей, вышивальщиков и т. д. В каждый батальон назначался командир, а также так называемые «заведующие», которые отвечали за организацию ежедневной работы. Каждый член батальона обязан был самосовершенствоваться на порученном ему участке. Необходимые для работы материалы и сырье предоставлялись государством, а вся изготовленная в батальонах продукция сдавалась на государственные склады.

На идее всеобщего равенства была основана и система распределения. «Если есть земля, — говорилось в законе, — ее обрабатывают совместно; если есть пища, ее совместно едят, если есть платье, его совместно носят, если есть деньги, их совместно расходуют. Повсюду должно быть равенство, и не должно быть человека, который не был бы сыт и в тепле».

В законе специально подчеркивалось: «В то время, как собирается урожай, начальники сдают в казну государства пшеницу, бобы, горох, сладкий картофель, пеньку, хлопок, кур, свиней, а также деньги за исключением того, что идет в пищу каждому… Все люди не держат лишнего. Когда все идет верховному господину, у него есть возможность распределить вещи и продукты так, чтобы во Вселенной все были сыты и в тепле».

Для личных нужд каждой семье власти оставляли по две свиньи и по пять кур. Остальное же крестьяне обязаны были сдавать в казну.

Национализация распространилась на все сферы жизни и деятельности китайского общества. Тайпины стремились воспроизвести в масштабах Тайпин тяньго те принципы и нормы, на которых строилась деятельность их секты в забытой Богом гуансийской деревушке. Им не нужна была, например, торговля в ее уже сложившейся форме. Их вполне устраивал прямой продуктообмен, а точнее — распределение товаров и продуктов через государственные органы.

«Я имею честь сообщить, — говорилось в докладной записке, направленной из Нанкина в Шанхай английским чиновником, — что в Нанкине не производится никакой торговли, государственная торговля монополизирована в руках лица, именуемого «небесный компрадор» — тянь майбань, которому одному только и разрешается торговать в городе. Это же лицо является также главным поставщиком для армии и инспектором общественных складов». И далее: «Нанкин превратился в большой военный лагерь. Вся собственность, конечно, обращена в общественную казну. Весь народ очень хорошо одет и несомненно имеет достаточно рису для еды, хотя снабжение остальными предметами питания, может быть, не вполне достаточно… Поскольку все стало общественной собственностью, не стало торговли, не видно лавок».

Чтобы предупредить коррупцию и расхищение общественной собственности, «небесных компрадоров» и подчиненных им чиновников, непосредственных распределителей товаров и продуктов из общественных складов сменяли каждые два месяца.

Что касается норм выдачи, то, в частности, «Небесному князю» Хун Сюцюаню полагалось десять фунтов мяса в день, несколько меньше его ближайшим сподвижникам, то же князьям, а низшим начальникам еще меньше. Каждая ячейка или батальон получали ежедневно по 200 фунтов риса, 7 фунтов масла, 7 фунтов соли.

В особых случаях, связанных, например, с традиционными праздниками, свадьбой, днем рождения и т. п., выдавались дополнительные пайки. В законе по этому поводу говорилось: «Свадьбы, праздник по случаю месяца со дня рождения ребенка справляются за счет казны, но с известными ограничениями. Не следует расходовать сверх установленного ни одной монеты».