ПАРАЛЛАКС 606. Том I - Ganymede Eossky

по его высушенному, как финик, лицу. - Как поживает питомец Первого? Ржавчина всё так же ему ни по чём?

- Я пришла сюда не в поиске дружеских бесед. Колокол зовёт.

Альман несколько раз кивнул, будто сомневаясь в собственных воспоминаниях.

- Да, я слышал. Он не звенел очень... очень давно.

- Первый велел собрать всех.

- Ещё бы. Наш вездесущий юноша рвётся в бой, и я нисколько этому не удивлён.

- Этот юноша старше всех нас, вместе взятых. В разы старше и в разы опытнее.

- Наш опыт не имеет совершенно никакого значения, Машаир. Есть вероятность, и она непредсказуема. А ещё есть правила, которые ты так рьяно стремишься соблюдать, - старик пригрозил ей пальцем. - Пока нас пятеро, мы не вправе вмешиваться. Нам нужен Шестой.

- Первый сказал, что если мы выполним все его инструкции, нас станет шестеро. У него есть достойный кандидат.

Старик встал с кресла. Подойдя к камину, он сел на корточки и протянул к углям испещрённые венами запястья. Кожа на лопатках натянулась, и те стали похожи на два акульих плавника. Помолчав, он заговорил: жеманные нотки испарились из его голоса.

- Полагаю, в этот раз наши оппоненты сильны как никогда, - он потёр ладони. - Как ты считаешь?

- Время покажет.

- Боюсь, времени у нас в обрез. Как раз столько, чтобы успеть выбрать правильную сторону.

- Не ошибитесь с выбором, Альман. Мне будет вас не хватать, - Машаир развернулась и ушла, оставив входную дверь открытой. Какое-то время старик не шевелился. В конце концов он выдал смутное и неуверенное:

- Воистину, нас ждёт Гордиев узел.

* * *

Повисшее в зените солнце нещадно пекло. Машаир шла по военному лагерю; дуло винтовки торчало из-за спины подобно алебарде. Красным шатрам, что тянулись по обе стороны брусчатой дороги, не было счёту - окруженный зубьями частокола, лагерь напоминал каструм времён Римской империи. Мимо сновали увешанные пластинами легионеры. Одни маршировали; другие хромали, опираясь на щиты. Рядом проехала колесница, под завязку заваленная трупами. Никто будто вовсе не замечал одинокую сгорбившуюся старуху. Обойдя кострище, Машаир свернула и тенью впиталась в палатку, из которой доносились исступлённые крики.

Подвешенный на крючьях мужчина истекал кровью. Он был изуродован до неузнаваемости: тощее тело покрывали многочисленные ожоги и шрамы. Вместо запястий - обрубки, затянутые едва подсохшей корочкой. Под глазом синел кровоподтёк в форме полумесяца, а изо рта нитью свисала слюна. Завидев старую деву, калека застонал и обессиленно опустил голову. Из-за его спины шагнул мускулистый верзила. Закованный в тяжёлые пластинчатые доспехи центуриона, в клёпаных кожаных сандалиях, он был ростом под самый купол шатра; метра два с половиной, а может и больше. Богатырские плечи сгодились бы для тягания валунов, а бицепсы с лёгкостью могли дать фору талии Машаир. В лице с толстым носом и раскосыми янтарно-жёлтыми глазами таилось что-то древнее, что-то доисторическое; оно будто не выражало эмоций. Выхватив из жаровни раскалённую кочергу, детина прислонил её к шее подвешенного. Несчастный вопил и рыдал. Болтался и брыкался, как пойманная рыба. Смесь слёз, пота и крови текла по обезображенному лицу ручьями. Всё это время Машаир молча наблюдала за происходящим. И только когда палач вернул кочергу в угли, а узник стих, она произнесла:

- Я скучала по тебе, Четвёртый.

Лицо гиганта - бездумное и пустое - исказила гримаса контузии. Мощные руки судорожно подёргивались, словно он отмахивался от невидимых насекомых.

- Четвёртый ждал Вторую, - пробубнил здоровяк. - Он ждал Вторую очень долго.

- Ты слышал колокол?

- Луций слышал, Луций всё слышал... - его грудная клетка вздымалась аритмично, чередуя короткие вздохи с глубокими. - Четвёртый сделает всё, что прикажут. Четвёртый готов.

Машаир приблизилась и погладила его по широкой спине.

- Рада, что с тобой всё хорошо.

- Но... но мы ведь не все... - Луций подрагивал, словно его бил озноб. Выпрямив толстые пальцы, он стал загибать их по одному, как отрок, постигающий азы арифметики. - Один... два... три... четыре... пять... Но Шестого нет. Нам нужен Шестой. Нужен Шестой, иначе Луций не справится.

- Не волнуйся, мы найдём Шестого.

- Правда найдёте?

- Да. Первый решит этот вопрос, не переживай.

При упоминании Первого гигант вздрогнул; его беглый огненный взгляд заметался то вниз, то вверх, то в никуда.

- Честно? Честно решит?

- Да. Я тебе обещаю.

Корявая физиономия здоровяка превратилась в непроницаемый булыжник. Дрожь прекратилась. Он выпрямился, расправив плечи, и прежний грозный ужас вернулся к нему в момент.

- Четвертый всё понял. Четвертый не подведёт.

- Готовься, мы вот-вот начнём.

Она приобняла великана и выскользнула из шатра. Вскоре из него вновь донёсся болезненный вопль.

* * *

Теперь Машаир спускалась по крутой винтовой лестнице. Тусклый свет едва пробивался сквозь засаленные плафоны. Армированный бетон стен источал сырость; пропахшее плесенью подземелье напоминало бункер Второй Мировой. Ступеньки и не думали кончаться - они тянулись вниз и, казалось, что этот бесконечный спиральный спуск прекратится не раньше, чем затихнет эхо металлических шагов. Наконец из вязкого полумрака вынырнула массивная стальная дверь. Машаир ухватилась за вентиль и с силой провернула его против часовой.

Тягуче взвизгнули петли.

Длинное помещение, выложенное бледно-голубой плиткой, походило на морг. В воздухе веяло хлором. У стен стояли медицинские тумбы и столики с операционными инструментами. На каталках лежали чёрные патологоанатомические мешки; по всей видимости, с телами. Вдали возвышался шкаф с квадратными дверцами - тот самый, в котором хранят покойников. На рукоятке центральной дверцы висел ярко-жёлтый дождевик. Комната освещалась фиолетовыми лучами бактерицидных ламп: под одной из них кружила жирная трупная муха. Машаир подошла к шкафу. Уже собиралась постучаться в центральную дверцу, но донесшийся изнутри голосок опередил её:

- Сегодня ты быстрее, чем обычно.

Рука Машаир опустилась плавно, словно вянущий цветок.

- Не удивлюсь,