. Крушение Америки .Заговор - Юрий Козенков

Я не говорю сейчас о географии государства, которое мы хотим создать, так как это сложный вопрос и во многом он будет решаться по ходу дела. Более того. Здесь важен фактор и численности черного населения в штате, и эффективность помощи белого населения, и реальность отторжения каждого конкретного штата в нашу пользу, и удобность границы, чтобы ее можно было отстоять в случае агрессии со стороны США.

К этому мы еще вернемся несколько позже, после изучения ряда уже упомянутых факторов. Ну например всем ясно, что в некоторых штатах просто невозможно будет проживание черного и белого населения после их отделения от США. Значит последует огромная миграция черного населения к вам и белого населения от нас.

В заключение хотел бы сказать, что если мы решаем начать борьбу за создание своего государства, то должны быть готовы и к многочисленным жертвам, которые вероятней всего нам придется понести. Успех во многом будет зависеть от монолитности и единства черного населения, солидарности с нами латиноамериканского населения и исключения предательства. Наших отступников нам придется карать со всей жестокостью, чтобы остальным было понятно: предательство будет всегда заканчиваться смертью не только виновного, но всей его семьи. Лучше мы уничтожим несколько тысяч своих предателей, чем власти США и белые расисты зальют нашей кровью пол-Америки…

8 октября 1999 года, Казахстан, Алма-Ата.

В бывшей резиденции президента в Алма-Ате пир был в полном разгаре. Никто из присутствовавших даже не подозревал, что всем сидевшим в зале осталось жить не более одной минуты.

Жорес подозвал стоявшего у входа Садыка, одного из охранников, своего подчиненного, и попросил его спуститься на первый этаж и разыскать акима Талды-Курганской области, его уже дважды спрашивал президент. Садык кивнул головой и вышел из зала на поиски Нукерзаева.

Практически из всей охраны президента в зале оставался один Жорес. Единственный, кто еще наверняка был в пирующем зале вооружен, так это председатель Комитета национальной безопасности Саламбек Рымбаев, поэтому Жорес свои предстоящие действия прокручивал мысленно уже не один раз. Все орудия мести были при нем. Пистолет, кинжал, граната-лимонка и маленький пульт с красной кнопкой, подающий радиосигнал к взрывателям, установленным во взрывчатке, закрепленной на его теле и под столом, за которым сейчас пировала вся президентская воровская стая. У Жореса было непреодолимое желание прежде чем отправить на тот свет всех этих подонков, увидеть животный ужас в их глазах, прежде чем он унесет их всех в могилу.

— Пора, — дал себе команду Жорес и двинулся к сидевшему от него в десяти-двенадцати метрах сатрапу президента Саламбеку Рымбаеву, на ходу вынимая из наплечной кобуры пистолет. Еще не доходя до цели пять-шесть метров, Жорес уже начал стрелять в Рымбаева. После третьего выстрела тот сполз со стула на пол, обливаясь кровью. Отбросив пистолет и выхватив кинжал, Жорес подскочил к не успевшему опомниться президенту и, заломив ему назад голову, полоснул что есть силы по горлу. Раздался хруст позвонков и фонтаны крови хлынули во все стороны. Со словами “сдохни ублюдок” Жорес бросил тело президента на пол. Еле державшаяся на теле голова еще пускала кровавые пузыри. В этот момент шок и оцепенение присутствовавших в зале как бы прорвало и десятки ртов, обезумевших от страха и ужаса, совершенного на их глазах, слились воедино в кричаще-орущий визг. Но Жорес краем глаза увидел вскакивающего со своего стула, белого как мел Айзенберга и метнулся к нему. На лестнице уже слышался топот ног бегущей охраны, и в этот миг Жорес обрушил свой кулак на голову Айзенберга, бросив его на стул. Схватив Равиля: левой рукой за шею и сдавив болевые точки, он вынудил его дико закричать, раскрыв в оскале рот. В этот момент, правой рукой загнав ему в рот лимонку, кроша при этом зубы и разрывая губы, Жорес вырвал предохранительное кольцо.

Зал, крича от страха и ужаса, будучи в шоке, еще не понял до конца, что произошло, а Жорес уже бросился на пол, вытаскивая из кармана пульт дистанционного управления, чтобы его не зацепило взрывом гранаты, прежде чем он нажмет на кнопку пульта.

Резко распахнулись двери, и в зал ворвалась группа охранников. В это мгновение до взрыва гранаты они ничего не успели понять, увидев только дико орущий зал, лежащего с перерезанным горлом в луже крови президента, мертвого Саламбека Рымбаева, почему-то лежащего на полу Жореса Улумбаева и двигающегося им навстречу с выпученными от страха глазами и торчащей из окровавленного рта гранатой Айзенберга.

В ту долю секунды, когда они осознали увиденное, произошел взрыв гранаты. Оставшиеся после взрыва в живых увидели только тело Айзенберга без головы, которая от взрыва лопнула, как орех, заляпав все стены зала кровавыми сгустками мозгов и костей того, что до этого мгновения еще было головой Равиля Айзенберга, советника президента по эффективному ограблению народа. В этот момент Жорес нажал на красную кнопку пульта.

Взрыв был такой силы, что, казалось, здание, прежде, чем расколоться, подпрыгнуло вверх. Весь второй этаж, где был банкетный зал, и третий этаж над ним были полностью разрушены. В радиусе двухсот метров от бывшей резиденции президента во всех домах повылетали стекла. Кругом были только кирпич, стекло, кровь и части человеческих тел. Подразделения службы безопасности, приехавшие к полуразрушенному зданию по звонку уцелевшей части охраны президента, находившейся при взрыве на первом этаже, сразу же блокировали все подходы к разрушенному зданию. Через двадцать минут уже весь город знал о том, что взрывом убили президента и близких ему людей. Еще через десять минут дотошные журналисты, используя все виды связи, разослали во все концы сообщения о трагедии, произошедшей в Алма-Ате.

8 октября 1999 года, Греция, Эгейское море, остров Эльвира.

Текильбаев крепко обнял Жукусова, а затем, отстранившись от него, сказал:

— На всякий случай попрощались, а теперь за дело. Катер должен отойти от берега не позднее восемнадцати часов десяти минут, иначе мы рискуем не уложиться в наш график и опоздаем на поезд в Салоники, а это уже чревато. Поэтому сразу после взрыва виллы, яхты и катеров охраны бежим к нашему катеру. Промедление для нас смерти подобно. Сюда съедется пограничная морская охрана греков.

И они разошлись по своим местам атаки. Жукусов взрывал виллу, где уже рассаживались на ужин, а Текильбаев побежал к западному причалу, где стояла яхта и один из катеров охраны. Второй катер в это время стоял в ста метрах южнее причала. Свой катер ребята подготовили и закрепили в метрах ста двадцати-ста пятидесяти севернее западного причала, заведя его в заросли протоки.

Текильбаев глянул на часы. И в тот момент, когда он увидел, что стрелки часов показывают ровно восемнадцать часов, земля словно вздыбилась под ним от страшной силы взрыва на вилле, и он вдавил кнопку своего взрывателя до упора. Прогремело еще два взрыва. Один короткий и мощный подбросил яхту над поверхностью моря и, разломив ее пополам, обрушил остатки на причал. Второй же, поменьше по мощности, но более протяжный из-за того, что два катера охраны взорвались с разницей по времени в десятую долю секунды, что тем не менее слило взрывы в единый звук, но более протяжный по звучанию.

Вскочив на ноги, Текильбаев ринулся бежать к их катеру, благо тот стоял на приличном расстоянии и находился в защищенном от взрыва месте. На повороте к берегу он увидел на тропинке, ведущей от виллы, окровавленного, хромающе бегущего Жукусова, который в этот момент упал. Текильбаев бросился к другу. Подбежав, он увидел страшную картину. В спине Жукусова торчал кусок железной трубы, а вся грудь была залита кровью. Мысли Текильбаева стремительно бежали просчитывая ситуацию.

— Охрана с южного мыса острова, где был пост с двумя охранниками, будет здесь через пятнадцать-двадцать минут. Они должны оторваться от острова, чтобы охране и в голову не могло прийти на первых порах, что они скрылись с острова, а не погибли с остальными на вилле.

Текильбаев не мог бросить друга, потерявшего сознание, на верную смерть и, подняв его на руки, потащил к катеру. Обливаясь потом от тяжести обмякшего тела, Текильбаев добрался до протоки, где был укрыт катер, и положил Жукусова на траву. Вскочив, он бросился к катеру и минуты две у него утло на запуск мотора и включение глушителя. После этого он перенес Жукусова в катер, положив животом на его днище.

Было восемнадцать часов шестнадцать минут. Сердце Текильбаева похолодело. Они выбивались из графика на целых шесть минут. Оставалась надежда, что это время удастся наверстать в пути, все зависело от работы мотора и способностей Текильбаева вести катер с наименьшим сопротивлением волне. Благо море сегодня было очень спокойным. У него была одна задача — быстрее оторваться сейчас от острова, растаять в море. Катер, раскрашенный в цвет моря, уже за 180–200 метров становился невидимым в море, чему во многом способствовали и его невысокие борта. Хотя при неспокойном море он мог от высокой волны и опрокинуться. Но они хорошо изучили залив Термаикос, и особенно возле его восточного побережья, куда и плыли сейчас. Море было спокойным, а береговая линия почти ровная и пустынная.